Лилея

Ровный песок так и манил бежать к прекрасной горе.

Ан Анку промолчал, затем, настороженный, прислушался. Сошел с дороги, распростерся на земле, прижавшись ухом.

–  Синие идут… - Шуан все продолжал прислушиваться.
– Не те, что на днях высланы в Кан. Это люди Сантера. Батальон? Или рота? Что-то не пойму…

–  Здесь есть где укрыться от них?
– Параша, присев, приложила ладонь к земле, прощупывая ее трепет словно пульс больного.

–  Да укрыться-то есть где, хоть бы и вон в том баркасе, - Ан Анку, хмурясь, указал на черную лодку, лежавшую носом на невзрачной траве, а кормою на песке.
– Только как бы их остановить, они ведь охотятся сейчас за Белым Лисом.

–  Остановить? Батальон? Да ты, парень, белены объелся?
– негодующе подбоченилась Катя.
– Как остановить батальон с тремя ружьями и одним в запасе?

–  Вот и я думаю, как?
– Ан Анку, наконец, поднялся.
– Полного батальона там нету, хоть это и немногое меняет. А вить остановить их надобно. На прошлой неделе они выжгли дотла пять ферм, спалили постройки вместе с хозяевами. Вот что, спрячьтесь-ка в лодке все, стрельбою тут ничего не сделаешь.

С этими словами Ан Анку снял со шляпы кокарду и, бережно обернувши в платок, спрятал в кармане. Ружье и пистолеты с пороховницами он протянул подругам.

Глупое дело мешать человеку, у которого что-то на уме. Умирая от любопытства, по щастью пересиливавшего тревогу, подруги укрылись в липком от пахучей смолы трюме. Одна радость, под палубою обнаружилась изрядная щель, в которую был виден склон острова-горы и Ан Анку, застывший в ожидании со сложенными на груди руками, с колеблемыми ветром длинными волосами и недвижимым лицом.

Сколько прошло времени прежде, чем меньше подруг чуткая Нелли уловила слабый гул?

–  Сколько народу в роте-то?
– шепнула в самое ухо Параша. Но Нелли только шикнула в ответ: несколько синемундирников обступили Ан Анку, невозмутимого, словно по-прежнему был один.

–  Эй, мужик!
– Преувеличенно громко окликнул младший офицер.
– Мужик, ты чего здесь стоишь соляным столпом?

–  Еще б кудрявей сказал, командир!
– засмеялся солдат.
– Он же ни черта не понимает по-людски! Мужик, кого ты ждешь? Говори, коли ты шпион, так мы тебя расстреляем. А ты здорово похож на шпиона.

Ан Анку, по прежнему безмолвно, медленно окинул взглядом сперва одного собеседника, затем второго.

–  Слишком туп для шпиона. Экая деревенская рожа! Отвечай, мужик, что ты делаешь?

–  Что я делаю?
– Ан Анку говорил теперь так же медленно, как и глядел.
– Так как раз хочу продать принцам соли. Небось им нужна соль заготавливать мясной припас.

–  Соль, где это у тебя соль, давай сюда!
– встрял еще один из солдат.

–  Соль под Фужером, остался добрый запас. Вам я не предложу, мне не нужны ассигнаты. Но коли бы сговориться с принцами о цене, так я бы прикатил бочонок, они, поди надолго тут.

–  Принцы? Эй, мужик, где белые, которым ты собрался продавать свою соль?! А ну отвечай!

–  Да у попов же, - Ан Анку принялся жевать соломинку. С чего только Нелли решила, что синие вмиг его раскусят?

–  У попов?
– вскинулся офицер.
– Мужик, белые сидят там, в монастыре?

–  Ну.

–  Их много? Сколько там белых?

–  Сколько принцев?
– еще медленней переспросил Ан Анку.
– Да человек тридцать с Белым Лисом. Но на днях подтянутся дважды по пять дюжин, вот тогда-то им и понадобятся припасы.

–  Эгей! Слыхали, граждане? Белый Лис засел у попов, почитай один! Вот так удача!

–  Э, нету ли тут ловушки, а, сержант?

–  Пусть даже этот увалень врет, их там добрая сотня, - задумался старший.
– В чем же ловушка? Коли стрельбы будет мало, мы сможем войти в монастырь, коли много, так отступим.

–  А если улица от ворот узка? Там не может устроиться засады?

–  Пустим вперед отряд добровольцев. Опять же, будет большая стрельба, поймем и другой отряд не пошлем. А вошедшие растекутся.

Синий рассуждал вполне здраво, и Елене сделалось не по себе. Не свалял ли Ан Анку дурака, науськивая синих на монашескую обитель? А вить Белого Лиса в монастыре нету. Давеча Ан Анку сказал, что они туда не держат пути. Скорей всего, никого там нету, кроме монахов, и не выместят ли на них злобу синие?

–  А скоро ль прилив, мужик?

–  Через час, поторопитесь, так поспеете.

–  Десять раз успеем! Рота, вперед!

Мимо щели замелькали синие мундиры.

–  Только одна рота, жаль!
– Ан Анку прыгнул на палубу баркаса, лодка качнулась.
– Можете выйти, дамы, теперь будет, на что поглядеть.

Никто из десятков бегущих по ровному влажному песку людей не обернулся, не увидел трех молодых женщин, глядевших им вослед. Мелькали султаны, ранцы и скатки на спинах, бойко перебирали сапоги. Как же легко им бежать, бежать к беззащитному монастырю!

Вот уж последний сапог сошел с колючей травы на песчаную гладь.

Синие фигурки раскинулись широким веером на подступах к монастырю, словно оловянные солдатики Романа. Несколько из них волокли пушку, коей, видимо, намеревались дать поближе залп по воротам. Елена с испугою подметила, что при виде кулеврины Ан Анку скривился в несомненной досаде.

Как же легко им бежать!

Или не так уж легко, песок подале от берега, верно, оказался вязким. Солдаты переходили один за другим на шаг, с трудом вытаскивая погружающиеся по щиколотку ноги. Один, к смеху товарищей, умудрился провалиться по колено. Напотешившись, трое принялись ему помогать - и тоже оказались выше сапог в песке.

–  Там трудно пройти? Да?

–  Тише.
– Ан Анку с очень странным выраженьем лица глядел на синих.
– Молчи и смотри.

Та же неприятность случилась еще с десятком солдат разом. Между тем те, что увязли первыми… они были в песке уже почти по бедра! Теперь над полосою отлива неслись уж не смешливые, но полные страха и злобы крики.

–  Пушку-то как жалко, - наконец заговорил Ан Анку.
– Что б им ее оставить на берегу! Хорошая пушка, мы б ее окрестили Черной Рыбой или Веселой Бабушкой, как бы она пришлась ко двору! Так нет, поволокли за собой!

–  Но что… Что это?!
– Не выдержала Параша.
– Отчего их затягивает в песок?

–  Так пески-то зыбучие… - Ан Анку задумался, словно переставши слышать отчаянные вопли, что щедро разбрасывал теперь поднявшийся вдруг ветер.
– Не знаю я, как это растолковать. Ну, вроде как земли под ними нету. Бездонные они. Всегда так было тут, испокон веку.

–  Ага! Монахи только плавают на лодках!
– воскликнула Катя.

–  Да нет же, зачем. И монахи в отлив ходят, и паломники. Только для того, чтоб по пескам ходить, надо уж либо родиться здесь, либо с проводником. Зыбучий песок надобно уметь чуять.