Лиловый Демон: Вкус Дружбы

– Нет, – смеясь, ответила я. – Это для меня что-то запредельное. Хоть я и рисую неплохо, и, если попросишь, могу нарисовать все, что увижу, но не карту. Тут, я поняла, нужны определенные знания, которыми я, к сожалению, не обладаю.

– Хах, ну, это не так трудно, – улыбалась Нами, делая пометки. – Если захочешь, я потом научу тебя.

– Договорились.

– А что ты сейчас делаешь? – спросила Нами, взглянув на то, как я рисую на полу.

– Наш пиратский флаг. Луффи конечно попытался сам изобразить нечто подобное. Вон он, лежит на столе, если хочешь, посмотри.

Нами привстала с постели и, подойдя к моему столу, раскрыла флаг.

– О боже!

– Вот именно, – хихикала я. – Он ужасно рисует. А я уже почти закончила.

– Правда? Можно посмотреть?

– Да, конечно! Только осторожно, краска для ткани сохнет долго, и отмыть ее очень трудно.

– Вау! – воскликнула Нами. – Получилось очень круто!

– Спасибо, – сказала я, встав с пола и сев за свой стол. – Пусть пока подсохнет, потом попрошу Усоппа нарисовать точно такой же на парусе.

– Понятно, – улыбалась Нами, потом, взглянув на мой стол, заметила огромный альбом, который я недавно купила, но так и не использовала. – Что это? Книга?

– Нет. Это альбом.

– И что ты будешь в нем рисовать? Новые места?

– Были такие мысли, но потом ко мне пришла идея получше, – девушка с любопытством посмотрела на меня, явно ожидая продолжения. – Это будет что-то вроде моего дневника с картинками о наших приключениях.

– О, что-то вроде судового журнала, – предположила Нами.

– Возможно, только я буду мало писать и больше рисовать.

– И что же ты нарисуешь в первую очередь?

Я задумалась.

– Нашу команду! И начну, пожалуй, с тебя, раз ты рядом. Не против?

– Нет, – улыбнулась она. – Рисуй.

Достав карандаш, я раскрыла альбом и стала делать пометки. Сначала общие контуры, чтобы знать, где и что должно быть. Чуть позже перешла к деталям, в особенности то, что касается лица, так как каждый художник знает, что ни одна модель долго не сможет держать одну и ту же позу и одно и то же выражение лица. И если с позой проще будет, так как ее можно вернуть в исходное положение, то с лицом не все так просто.

Скажи человеку: «Не улыбайся», – и его тут же потянет улыбнуться, или попросите не моргать, так у человека аж нервный тик начаться может. Все это из-за психологических барьеров, которые так и тянет нарушить, если о них прямо напоминают.

Именно поэтому художнику важно иметь хорошую память. Каждую секунду может все измениться.

– Все, – сказала я Нами. – Можешь расслабиться. Осталось поработать с красками, а для этого мне не обязательно смотреть на модель.

– Вот как? Хорошо. Можно посмотреть?

– Да, конечно.

Нами обошла меня со спины и посмотрела на мою работу.

– Ого, – восхищенно произнесла она. – Я не ожидала, что будет так реалистично.

– Спасибо, ну, а теперь….

Неожиданно нас прервал громкий, оглушительный смех Зоро, что доносился из мужской каюты. Он смеялся, как одержимый, и это немного настораживало.

– Чего это он? – спросила Нами, но, как и я, не двинулась с места.

Следом за смехом Зоро послышался звонкий смех Луффи.

– Да что там у них такого веселого? – уже нервничала Нами.

– Пошли, узнаем, – предложила я, но не успели мы и шагу сделать, как эти весельчаки буквально ворвались к нам в каюту, причем продолжая смеяться до слез.

– Да что с вами? – злилась Нами. – Вы что пьяны?

– Вы… вы... ха-ха-ха! Вы должны это видеть! – смеясь, проговорил Луффи. – Зоро, покажи им.

Зоро, все так же смеясь, протянул Нами какие-то листы бумаги. Однако, мне одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это листовки с разыскиваемыми преступниками. И та, что так позабавила парней, была сверху.

– Что там? – спросила я, не видя подробностей.

– Это точно? – спросила Нами. – Но… но это же ошибка!

И тут она тоже начала хихикать. Сначала неуверенно, потом еле сдерживаясь, а затем ее словно прорвало. Парни, которые до этого успокоились, взорвались очередным хохотом, еле как стоя на ногах. Позади них стояли озадаченные Усопп, Ёсаку и Джонни. Похоже, они тоже не понимали, в чем дело.

Наконец-то листовки дошли и до моих рук.

Сначала я не понимала, над чем они смеются. На листовке не было фотографии, а был ужасно, просто безобразно нарисованный портрет какого-то бородатого мужика в точно таких же очках, от каких я недавно избавилась. Его черные волосы и борода разлетались в разные стороны, что выглядело вполне угрожающе. Столкнись я с таким чудищем – бежала бы со всех ног.

За его голову давали 500 000 белли. Не много-не мало, а даже такой суммы у меня нет.

Снизу также была статья о том, где его видели в последний раз, и было это около недели назад в Орандж-Тауне. Как раз в то время там были и мы. Как хорошо, что мы с ним не столкнулись. Опасный, наверное, тип.

Тут так же сказаны его основные приметы: «Может вызывать огромные порывы ветра из рук». Его даже так и назвали – «Ураганные руки».

– И что тут смешного? – не понимала я.

– До тебя еще не дошло? – смеялся Зоро. – Это ты!

– Чего? – не поняла я. – С чего ты взял? Это не могу быть я.

– Прости, Зозо, – сказала Нами, вытирая глаза от слез. – Но это правда ты. Тут все написано: время, место, способности. Ты выступила против дозорных, они не могли оставить все просто так.

Я снова вгляделась в портрет. Единственное, что из него действительно похоже, так это только те ужасные очки, от которых я уже давно избавилась.

– Какого…? – начинала злиться я, и моя реакция заставила Зоро снова начать смеяться. – Да это же не я! Я совсем тут на себя не похожа! И что значит «пол: мужской»? Я женщина! ЖЕНЩИНА! А борода? Откуда они ее увидели вообще? Да и еще такая огромная!

– Думаю, они спутали тот твой ужасный свитер с бородой, – заметил Луффи, тоже смеясь. Однако он смеялся по другой причине, этот смех скорее вызывал радость того, что пираты его команды становятся популярнее. И я с этим согласна, но это…

– Мой свитер был не ужасным, – бубнила я. – И если я эти «Ураганные руки», то тот художник, что рисовал этот портрет, «Редкостный рукожоп».

От этой фразы засмеялись и все остальные.

– Ты почему не спишь? – шепотом спросила я Нами, которая сидела в своей постели и смотрела в никуда. Со стороны казалось, словно она заснула с открытыми глазами, но ее вечное сжимание одеяла говорило о том, что она бодрствует. – С тобой все хорошо? Ты, как просмотрела все те листовки, какая-то не своя.