Лиловый (Ii)

Он осекся. Профессор Квинн молчал; только чтобы разрушить эту странноватую тишину, Леарза резковато спросил его:

– - А что это за Лекс?

– - О, Бел упомянул при тебе Лекса?
– - хмыкнул профессор.
– - Что ж, давно пора наконец объяснить тебе это, юноша. Для начала только скажи мне, что ты сам думаешь по этому поводу; насколько мне известно, у племен не было единого лидера, если не считать Эльгазена в самом начале их бытия. Их государственность распадалась точно так же, как и... хм, впрочем, это неважно. Я знаю, что во главе каждого селения оседлых племен стояли старейшины: небольшая группа наиболее уважаемых людей. То же самое и с кочевниками, их вели мудрейшие члены племени. Но когда перед лицом племен встала опасная угроза, старейшинам в Ангуре пришлось встать во главе всего и организовывать оборону. Как ты полагаешь, что могло бы из этого выйти, если б вы одолели темного бога?

Леарза сердито нахмурился.

– - Я понимаю, к чему вы клоните, профессор, -- наконец пробормотал он.
– - Когда нет единого лидера, врагу проще захватить нас врасплох. Так Лекс -- это ваш... старейшина?

– - Не совсем, -- мягко возразил Квинн.
– - Лекс -- это грань между властью и безвластием, юноша. Лекс никому не приказывает, но ведает всем. Лекс дает

советы

, которые обычно исполняются.

Холодная догадка пришла на ум китаба.

– - Лекс -- это машина, -- сказал он.

– - Лекс -- это сложный комплекс машин, -- ответил профессор.
– - Которые не обладают личностью, в отличие от андроидов, но обладают способностью к

обучению

. Области, которые регулирует Лекс, можно перечислять долго. К примеру, ты заметил уже, что у нас отсутствуют деньги?

– - Да, -- буркнул Леарза.

– - Деньги -- это лишь способ регулировать потребление и производство вещей, необходимых человеку, -- пояснил Квинн.
– - В Кеттерле этим регулированием занимается Лекс, поэтому деньги нам не нужны. То же самое касается многого другого.

– - Лекс руководит и разведчиками, да? Это он приказал не вмешиваться в нашу жизнь? Чтоб на Руосе все шло так, как шло?

– - Лекс не

приказывает

, -- напомнил Квинн.
– - Все его указания носят рекомендательный характер.

– - Но это ваша проклятая машина!..

Профессор резко поднялся с места; Леарза от неожиданности осекся, но Квинн лишь отошел в сторону, к широкому окну, за которым сияли небоскребы Ритира, и остановился, заложив пухлые руки за спину.

– - Тебе сейчас не понять этого, юноша, -- сказал он.
– - Возможно, поймешь когда-нибудь... потом. Лекс не просто приказывает: ведь Лекс -- не человек. Прежде чем дать какое-то указание, Лекс тщательно просчитывает все возможные варианты развития событий. Учитывает прошлый опыт. У нас был... опыт.

– - Каин рассказывал мне, -- буркнул Леарза, отвернувшись.
– - О том, что уже четыре планеты погибло, а вы наблюдали все это время.

– - Если так, то он должен был рассказать, что мы не были только пассивными наблюдателями, -- своим благодушным голосом возразил профессор Квинн.

– - О да, он говорил, что на Венкатеше погибло много ваших же людей.

Квинн обернулся, заглянув в худое лицо китаба; Леарза отвечал почти строгим взглядом, брови его были нахмурены.

– - Лекс тогда порекомендовал ни в коем случае не вступать в открытый контакт с аборигенами, -- произнес толстяк.
– - Потому наши люди внедрились в их общество, изучали его изнутри. Но мы тогда не имели никакого понятия о массовом бессознательном, тогда как их

темный бог

уже исподволь разрушал планету; мы никак не могли взять в толк, отчего это происходит. Тогда один из наших же разведчиков нарушил рекомендацию Лекса и сообщил венкам о нашем присутствии, попытался в открытую помочь им. Все закончилось тем, что действительно многие из наших людей погибли, как и тот разведчик.

– - Хотите сказать, Лекс всегда прав.

– - Нет. Никто не может гарантировать, что все это закончилось бы лучше, если бы все послушали Лекса, и мы остались нераскрытыми до самого конца. Пусть, скорее всего, крови тогда пролилось бы меньше.

– - Вот почему, -- пробормотал он. Профессор хранил тишину; дневной свет заливал его крупную фигуру.
– - Вы не вмешивались в наши дела, потому что боялись. И этот ваш Лекс запретил спасать людей, потому что счел, что все равно не имеет смысла... Но Бел пошел наперекор ему? А вы не боитесь, что я... ну, сойду с ума или еще что-нибудь такое?

– - Нет, -- коротко сказал Квинн.

– - Но почему Бел?..

– - Беленос неуравновешенный, -- пояснил профессор.
– - Его не сразу приняли в разведчики, Лекс настойчиво рекомендовал ему избрать другой жизненный путь. Юному Морвейну не хватает хладнокровия, Леарза. Но он все равно пошел в разведческий корпус, вопреки всему, а почему -- это, я думаю, лучше тебе спросить у него самого.

***

Морвейн, глядя на которого, ни за что нельзя было бы сказать о нем "юный", в это время стоял в темном холле, сунув пальцы под ремень брюк, и хмурился. Рядом с ним беззаботно притопывал в такт одному ему слышимой мелодии Каин; здесь же присутствовал и Таггарт, с каменным лицом куривший сигарету.

Лекс со свойственной ему машинной педантичностью расписал задания едва ли не по минутам, составил списки людей, которые должны будут отправляться на эти задания, и собравшиеся в корпусе разведчики деловито сверялись со списками, отыскивали свои фамилии (или просто имена), негромко обсуждали детали.

Каин и Таггарт хладнокровно ждали, пока появится последний список, самый важный; в нем они себя и нашли, наряду с капитаном Касвелином и несколькими другими опытными разведчиками.

Фамилии Морвейна не нашлось ни в одном списке.

– - Ожидаемо, -- наконец буркнул Бел, когда осознал, что глаза его не обманывают.
– - Я еще удивлен, что он не отправил мне рекомендацию сменить род деятельности.

– - Да ты никак злишься на Лекса, -- хохотнул Каин. Андроида издавна забавляла эта неуравновешенность Морвейна, и он никак не мог удержаться, чтобы не поддеть товарища. Морвейн сердито опустил голову.

– - Я понимаю, что он прав, -- возразил он.
– - ...Ничего, быть может, просто Лекс считает, что я должен заниматься руосцем, раз уж я приволок его в Кеттерле.

– - Это верно, -- заявил андроид.
– - Ты же понимаешь, Бел, а?.. Ты приволок его сюда и этим самым навсегда повесил его на свою шею. Мальчишка никогда не станет полноценным гражданином, не станет самостоятельным. Рано или поздно вы возненавидите друг друга, ты его -- за то, что он висит у тебя на шее, он тебя -- за то, что ты притащил его сюда.