Лимитерия

— Как… как Вы узнали, что… нужно делать? — хрипло вымолвил Арген.

— Элемент кажется непобедимым до тех пор, пока не находишь предмет, в котором находится его жизнь, — твёрдым голосом изрёк Бёрн, после чего выбросил куски разломанного щита в разные стороны. — Во время боя я заметил, что ты щит использовал только для поглощения карио-теорий, но против физических ударов его не ставил.

Эс и Юлия потихоньку поднялись на ноги, после чего кое-как подошли к Бластеру и встали по плечо от него. Первый Элемент повержен — осталось ещё трое! Волонтёры моргнули, а потом посмотрели на военного. Он снова их спас от неминуемой гибели, но и ему тоже неплохо досталось. Кровь перестала идти из его ушей, да и слух потихоньку начинал возвращаться.

Когда начался дождь, Арген поднял глаза к небу и вздохнул. Из-под шлема появился горячий пар, после чего рыцарь раскинул руки в разные стороны.

— Раньше ты не был таким, Орфей. Что так изменило тебя? — поинтересовался Бёрн, желая узнать истинную причину, по которой тот возненавидел весь мир. — Ведь дело не только в убийстве, верно? В какой момент тебе успели запудрить мозги? Ты же всегда хотел защищать мир от любых зло…

7. Однако осёкся, когда услышал… плач. Даже Эс вздрогнул от услышанного, а у Юлии и вовсе сердце кровью облилось. Нет, им-то и раньше казалось, что Арген плачет, но сейчас это были уже не слёзы злости. Вот теперь плакал тот, кого они знали и помнили: Орфей Якер.

— Изврат был слишком популярным на кордоне… его все любили за, так сказать, великолепную харизму… хотя какая там харизма… просто пошлил, — тихо рассказывал Арген, стараясь удерживать ровный тон, дабы голос не дрожал. — За это я и презирал его! Он никогда не был честным по отношению к девушкам. Но потом… потом случилось самое паршивое в моей жизни: Юля влюбилась в него, — рыцарь хрипло прорычал, но потом продолжил: — Когда ты веришь человеку до конца, но он тебя предаёт — это так больно! Я боролся за неё, я старался понять, почему все любят изврата, когда он такой… гнусный. Но не смог! Я хотел с ним сразиться в честном бою, но он принял допинг и зверски избил меня на арене. А затем обоссал перед всеми, чтобы публика ликовала. И что в итоге? Мало того, что меня все начали унижать, так ещё и сестра, разочаровавшись во мне, выкинула меня из команды, — вот теперь голос задрожал, поскольку рыцарь просто не мог сдерживать рвущиеся наружу слёзы. — От меня отвернулись все… кроме сэра Триггера. Он посочувствовал моему горю, а потом помог… мне. И я стал таким сильным только потому, что начал служить ему.

Сказать, что охотники были ошеломлены рассказом Орфея — это не сказать ничего. То, что рассказывал им Арген, было абсолютной чушью, которой не было и не будет никогда. Создавалось ощущение, будто рыцарь всё это выдумал и говорил для того, чтобы оправдать этим свой агрессивный настрой. Но он настолько искренне верил в собственную ложь, что Бёрну искренне стало жаль погибшего мальчика. Это насколько же ему промыл мозги тот самый Триггер Бедствия, что Орфей попросту потерял связь с реальным миром. Бластер мысленно предположил, что появившийся странник скомпилировал лишь плохие воспоминания Якера, чтобы у того попросту снесло планку. Во всяком случае, других версий у военного не было.

— ЭТО ЧУШЬ, ОРФИ! — внезапно закричала Юлия, так как с самого начала была поражена изменившимся поведением в своём возлюбленном (погибшем). — ЭС ДЛЯ МЕНЯ БЫЛ, ЕСТЬ И БУДЕТ ТОЛЬКО ЛУЧШИМ ДРУГОМ, НО НЕ БОЛЬШЕ! ПОЧЕМУ ТЫ ОТКАЗЫВАЕШЬСЯ МНЕ В ЭТОМ ПОВЕРИТЬ?

— Кха-х… как можно верить человеку… который однажды уже предал тебя? — тихо спросил Арген.

— ДА ПРИЧЁМ ТУТ ПРЕДАТЕЛЬСТВО, БАРАН? — даже Эс озлобился, хотя его нервы тоже достигли предела. — ТЫ ВООБЩЕ ПОНИМАЕШЬ, КАК СИЛЬНО ЮЛЬКА СТРАДАЕТ СЕЙЧАС? У НЕЁ ЕДВА СЕРДЦЕ НЕ ОСТАНОВИЛОСЬ, КОГДА ГРИФ УБИЛ ТЕБЯ ТАМ, В ДУХОБОРЕ! И ДАЖЕ СЕЙЧАС ОНА СТРАДАЕТ, ПОТОМУ ЧТО НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ЭТО НА ТЕБЯ НАШЛО! ОТКРОЙ ГЛАЗА, КРЕТИН! — по щеке телекинетика стекла слеза, но он старался держать себя в руках. — КОГДА ЭТО Я БЫЛ ПОПУЛЯРЕН НА КОРДОНЕ? МЕНЯ ВОСПРИНИМАЛИ ЗА ДЕБИЛА ТОЧНО ТАК ЖЕ, КАК И БРАТАНА! ЭТО ТЕБЯ МЕСТНЫЙ НАРОД ОБОЖАЛ, КОГДА КАК НА МЕНЯ СМОТРЕЛИ И ГОВОРИЛИ: «ФУ, ИЗВРАТ!». ГДЕ ТЫ ТУТ ВИДИШЬ ПОПУЛЯРНОСТЬ, ГДЕ? ЭТО У МЕНЯ ЕСТЬ ПРИЧИНЫ БЫТЬ НА ТЕБЯ ЗЛЫМ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ, СУКА, СДОХ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ, А ПОТОМ ВОЗРОДИЛСЯ ХЕРОВЫМ ОБРАЗОМ И НАЧАЛ ЗАГОНЯТЬ ДИЧЬ ПРО ПРЕДАТЕЛЬСТВО! ПРОСНИСЬ ЖЕ ТЫ НАКОНЕЦ, ДЕБИЛА КУСОК!!!

Холодные капли дождя стекали по доспехам и шлему рыцаря, охлаждая испускающую жёлтую энергию кожу. Он молчал, и казалось, что слова Эса прошли мимо него. Арген не дал никакого ответа, однако и в ярость впадать не стал. Впервые волонтёры попросту не могли понять, что происходит с их лучшим другом (пусть и погибшим). В их сердцах уже стала зарождаться ненависть к тому самому Триггеру, про которого Арген часто упоминал. Мало того, что этот человек — или не человек — воскресил их лучшего друга с помощью тёмной магии, так ещё и мозги ему промыл. Словно фанатик, Орфей, казалось, живёт какой-то другой жизнью — той, что ему навязали, а не той, что была у него. И если причина крылась именно в этом, то уже не только Эс, но и Юлия с Бёрном желали разорвать Триггера на части.

Потому что он переписал воспоминания Орфея под свой собственный сценарий.

— Вы многого не знаете… многого. И ничего не понимаете, — глухим голосом вымолвил Арген, продолжая с кровавыми глазами смотреть в небеса. — Впрочем, если бы вы всё знали и понимали, то никогда бы не сделали того, что сделали.

— ХВАТИТ ГОВОРИТЬ ТУПЫМИ ЗАГАДКАМИ, КРЕТИН! ВЫКЛАДЫВАЙ ВСЕ СЕКРЕТЫ!!! — заорал на него озлобленный Эс. — КТО ТАКОЙ ЭТОТ СУКА-ТРИГГЕР? ЧЕГО МЫ НЕ ПОНИМАЕМ? ЧТО ТЫ ВООБЩЕ ТВОРИШЬ, ИДИОТ?

Рыцарь промолчал, а потом приподнял обе ладони, как бы подзывая волонтёров к себе. Это заставило Эса и Юлию растеряться, отчего они осторожно переглянулись друг с другом: что он задумал на этот раз? Бёрн сразу же создал в руке пламя, чтобы в случае чего уничтожить Аргена.

— Подойдите… пожалуйста. Хочу сделать… то, что нужно… сделать было… раньше…

Бёрн не рекомендовал ребятам близко подходить к тому, кто несколько минут назад пытался их убить. Да и Эс тоже не решался, но когда Юлия смело двинулась вперёд, парень пошёл за ней. Пряник остался рядом с Бластером, поскольку рядом с ним чувствовал себя уютнее. Они наблюдали, а Эс остановился по правую сторону рыцаря, а Юлия — левую. Волонтёры привстали на колено, чтобы получше слышать Элемента.

— Дайте мне… свои… руки…

Эс тревожно посмотрел на Юлию, но та уверенно протянула рыцарю свою. Тогда подобное сделал и телекинетик, хотя он искренне боялся, что тот попросту вырвет ему руку с корнем. Но… ничего не произошло. Воин просто взял обоих за руки.

— Как бы я вас не ненавидел, но в душе вы всегда останетесь самыми лучшими для меня людьми. И… раз уж… мы, наконец, собрались вместе, то… сделаю так, как делают настоящие, доблестные рыцари, — Арген посмотрел на Эса. — Пора тебе перестать вести… пошлый образ жизни. Возьмись, наконец, за ум, и стань сэром Эсом, а не законченным извратом. В любом случае… желаю тебе удачи в этом… — а потом посмотрел на Юлию. — Я знаю, что ты была неуверенна во мне, когда мы начинал отношения. Я… понимаю. Зачастую всё получается так, как… как мы не… не ожидаем.

— Что ты… — хотела было сказать Сахарова, но рыцарь покачал головой.

— Настоящий рыцарь никогда не нанесёт подлый удар. Только настоящий, доблестный рыцарь, проиграв бой, достойно признает своё поражение. И раз уж я проиграл, то… вот моя… последняя… просьба…

Арген хрипло выдохнул, после чего свёл руки Эса и Юлии вместе. А затем скрепил их пальцы воедино, отчего волонтёры удивлённо посмотрели сначала друг на друга, а потом снова на рыцаря. Кровавые глаза под шлемом превратились в искажающие дорожки слёз, которые медленно скатывались вниз.

— Я хочу, чтобы вы стали настоящей семьёй. Чтобы были искренни к друг другу, берегли друг друга, помогали во всём и всегда… поддерживали, — слова давались Аргену с трудом — большую часть они произносились в слабом хрипе. — Мне всё равно, как вы… это… сделаете, п… просто это моя… просьба. И даже не просьба… приказ… рыцаря. Кха-кха… Берегите друг друга!

— П… п-пацан… — вымолвил Эс.

Элемент Агрессии снова откашлялся и хрипло выдохнул. Сильные пальцы дрогнули.

— Будьте… счастливы…