Линия крови

Единственным источником освещения служил замкнутый круг из огромных колонн, также сделанных из стекла. Они образовывали нечто вроде гигантских вертикальных аквариумов и излучали мягкое сияние, причем оттенки его менялись, плавно переходили из одного в другой, охватывая весь цветовой спектр.

Поначалу Грею показалось, что аквариумы эти пусты, просто внутри танцуют пузырьки, отражающие сияние. Но затем он пригляделся и увидел, что никакие это не пузырьки, а живые медузы размером с ладонь.

Созерцание всей этой красоты вдруг прервал резкий окрик.

Из-за примостившейся в углу стойки охранника поднялась огромная плотная фигура и качнулась им навстречу. Мужчина сонно протирал один глаз; видимо, они застали его спящим. Он надвинул на голову черный берет — ясно, что это коммандос из африканского контингента.

Из-за стойки показалась и вторая фигура, тоже поднявшись во весь рост. Темнокожая девочка лет тринадцати-четырнадцати, худенькая, хрупкая, в солдатской униформе. Она вытерла рот тыльной стороной ладони. Брюки у мужчины были расстегнуты.

Так, значит, этот тип вовсе не спал…

Грей так и вскипел от ярости. Он знал, что многих ребятишек из африканских деревень захватывают сомалийские бандиты, но далеко не всех превращают в солдат, как было с Бааши. Некоторые становились сексуальными рабами. Или же и теми, и другими.

Монстр двинулся через широкий вестибюль, не сводя взгляда с Ковальски; он явно недоумевал, как попал сюда этот пленный. Но удивляться ему оставалось недолго, всего пару секунд.

Чернокожий гигант застыл, выставив вперед одну ногу, рука потянулась к пистолету в кобуре.

Сейхан выхватила свой «ЗИГ-Зауэр».

— Не стрелять! — рявкнул Грей. Шум борьбы, даже один-единственный выстрел может эхом разнестись по огромному вестибюлю, насторожит врага, и сюда сразу же сбегутся другие охранники.

Гигант уже высвободил пистолет из кобуры.

В ту же секунду Грей уловил еле заметное движение — это Такер повернул запястье и шепотом передал какую-то команду по рации.

И тут из тени за спиной у охранника вырвался Каин и пулей понесся вперед. Девочка взвизгнула, отскочила в сторону. Пес налетел, ударил громилу по лодыжке, подрезал подколенное сухожилие, потом сильным толчком подбросил в воздух. Тот подлетел вверх, а затем приземлился, тяжело ударившись головой о мраморный пол. Пистолет выпал из руки и отлетел в сторону.

А Такер уже пришел в движение — бросился вперед с ножом в руке. Упал на колени, пролетел мимо Каина, которого по инерции отнесло в другую сторону, наклонился над упавшим, взмахнул ножом — и опустил его без удара.

— Шея сломана, — сказал он.

— Теперь у каждого из нас на счету по солдату, — заметил Ковальски и опустил руки, которые до этого держал за головой. — Ты непременно должен раздобыть мне такого же песика.

Из тени вышла девочка. В руках она сжимала отлетевший в сторону пистолет охранника. Ствол был направлен на Такера. Лицо ее искажал ужас.

Такер отбросил нож в сторону и поднял руки.

— Все нормально… сдаюсь, — тихо сказал он.

Девочка злобно забормотала что-то на своем языке.

Переводчика у них не было, но все и так было понятно. Что она не напугана, а скорее просто в ярости. Девочка по-прежнему не выпускала из рук пистолета, палец нащупывал спусковой крючок.

А затем она вдруг отшатнулась и закашлялась. Изо рта хлынула кровь. Выронила пистолет из рук, потянулась к серебристому лезвию, торчащему из шеи.

Грей обернулся.

Сейхан уже достала и держала наготове второй армейский нож. Но он не пригодился. Девочка рухнула на колени, затем упала головой вперед и неподвижно застыла на полу.

Такер ахнул. Бросился к ней, готовый оказать помощь, но было уже поздно.

— Что ты наделала?

— То, что надо, то и сделала, — ответила Сейхан. Глаза ее холодно блестели.

Такер продолжал смотреть на нее.

— Она же… еще ребенок.

— Нет, уже нет, — еле слышно прошептала Сейхан. — Уже давно не ребенок.

Умом Грей понимал: она права. Эта девчонка наверняка бы выстрелила и убила Такера, и на шум сбежались бы враги. И еще одно он знал совершенно точно: многие «сироты войны» так ожесточаются, что вернуть их к нормальной жизни уже невозможно. И души их излечить нельзя — они становятся зверьми в детском обличье.

И все же сердце его болезненно ныло при мысли о еще одной напрасно загубленной жизни.

Сейхан двинулась по вестибюлю.

— Давайте лучше искать Аманду. Мы пришли сюда за этим.

Однако Пирс заметил, как дрожали ее пальцы, когда она пыталась убрать нож в маленькие ножны, закрепленные на запястье.

— Сейхан права, — сказал он и обернулся к Такеру. — Зови свою собаку. Надо найти след Аманды.

Такер окинул Сейхан злобным взглядом, но повиновался.

Они с Каином принялись кружить по вестибюлю, а Грей подошел к столу, за которым сидел охранник. Там он увидел множество мониторов. Судя по всему, на них поступало видеоизображение с каждого этажа. Пирс начал по очереди нажимать кнопки, оглядывая этажи и помещения, выискивая признаки того, что они обитаемы. Вот он добрался до вестибюля пятидесятого этажа — и снова никакого результата. Здание казалось вымершим. В каждом вестибюле лишь полутьма, роскошные ковры, элегантная отделка мрамором и продолжение спиральной лестницы.

Все выглядело заброшенным. Точнее, создавалось впечатление, что этими помещениями вообще никогда не пользовались.

— Ко мне, — тихо сказал Такер. — Вроде что-то нашли.

Каин активно обнюхивал одну из дверей в отсеке для лифтов.

Грей направился к ним, по пути поравнялся с Сейхан. Девушка стояла, задрав голову, и смотрела на одну из колонн аквариумов с каким-то загадочным выражением лица. Грей подошел к ней, Сейхан кивком указала на кружащих внутри медуз. Затем прочла надпись на привинченной внизу табличке.

— Это гигантский гибрид Турритопсис нутрикула.

Грей не понял, покачал головой.

— В самом конце жизни взрослая особь этой медузы вновь переходит в ювенальное состояние. И цикл этот повторяется снова и снова, до бесконечности.

Она покосилась на окровавленное тело девочки. В глазах Сейхан стояли слезы; возможно, она представила себя лежащей там же. Желала ли она такого шанса — для них обеих, — переродиться, начать жизнь заново, с чистого листа, стать снова невинной, ничем не запятнанной, вернуться в детство?