Линия Маннергейма

– Давайте распределим, кто куда, – предложила Вика, – а Лере надо дома посидеть.

– Почему?

– Не задавай глупых вопросов. Где-то тут книжка должна быть, очень интересная. Специально для тебя. Сиди и внимательно изучай.

– Что еще за книжка?

– Уголовный кодекс называется.

После ухода Федора Вика подергала себя за волосы и с выражением блаженства сдернула парик. Потом тряхнула собственной шевелюрой точно такого же оттенка и с наслаждением принялась массировать голову.

– Намучилась, сил нет.

– А я думала, ты прическу сменила. Вик, а зачем все это, ведь он практически не отличается от того, что у тебя на голове. В смысле, что с париком, что без него – почти одно и то же.

– Вот именно. Эксклюзивная вещь. Из моих волос сделан.

– Зачем тебе парик из своих волос? Я понимаю, когда что-то другое, а так…

– Сразу видно – не деловая ты женщина. Объясняю: волосы у меня длинные, их помыть, уложить – тьму времени отнимает, и не всегда такая возможность есть. А так, если что, парик на голову – и готово. Вот еду я, например, в Питер на поезде. Ты видела, чтобы там условия для укладки имелись? И как же быть? Платком все время заматываться, что ли? А так выхожу я из поезда вся свежая и благоухающая, да еще и с красивой головой. И все сразу к моим ногам штабелями складываются.

– Вика, – рассмеялась Лера, – ты неисправима. Зачем тебе сейчас штабеля из мужчин? Ты ведь замужем.

– Это никогда не помешает. Мало ли что. А потом, знаешь ли, приятно.

– А муж не ревнует?

– Пусть поволнуется немного. Полезно. Он всегда должен знать, что я представляю ценность в глазах других мужчин. От этого еще больше любить будет. Вот ты, например…

– А что я?

– Сколько помню, всегда была такой, как сейчас.

– В смысле?

– Одеваешься все время одинаково, и прическа почти одна и та же. Ты бы хоть раз в жизни волосы, что ли, покрасила.

– Спасибо, мне хватило. Не помнишь, как ты меня в салон потащила?

Еще в студенческие времена Вика как-то договорилась сделать прическу у известного в городе стилиста, тогда это еще было редкостью. Она взяла за компанию и подругу, убедив ее привести наконец-то голову в порядок. В салоне, который располагался почему-то на отшибе, они увидели занятное существо неопределенного пола и возраста, всё в кудрях и рюшечках. Существо едва взглянуло на них, закатило глаза и сказало, что головы у них проблемные. Потом долго возилось с Викой, хищно выхватывая ножницами пряди ее роскошных светлых волос, а то, что осталось, накрутило на какие-то замысловатые не то бигуди, не то палочки и позвало Леру.

Та постеснялась отказаться, решив, что с ее короткой стрижкой ничего страшного сделать нельзя. И поплатилась за свое легкомыслие немедленно. Стилист наголо обрил ей затылок, а оставшиеся волосы разделил зигзагообразным пробором и выкрасил в разные цвета от ультрамарина до ярко-малинового.

Когда Лера увидела это произведение искусства у себя на голове, просто потеряла дар речи от растерянности. Зато Вика не сплоховала, как всегда. Обнаружив вместо своей роскошной шевелюры какие-то куцые кудельки мышиного цвета, она моментально пришла в ярость. Досталось и стилисту, и салону. Парикмахер оказался на удивление проворным и спрятался в подсобке, пока Вика буйствовала.

Через некоторое время появилась администратор, дородная женщина, в сопровождении амбалистого мужика. Они с легкой долей угрозы извинились перед девушками и предложили уладить все миром. На безальтернативной, впрочем, основе. В качестве компенсации морального ущерба была предложена смехотворная даже по тем временам сумма – или возможность бесплатно посетить салон еще раз.

Еще раз? Вика высказала все, что думает о салоне, но деньги взяла. Потом Лере пришлось побриться наголо, а Вика единственный раз в жизни сделала короткую стрижку. С тех пор Вика на дух не выносила модных стилистов, предпочитая проверенного мастера. Еще она невзлюбила локоны и кудри. Придавая своим светлым волосам различные оттенки, она всегда требовала прическу исключительно из прямых волос, разрешая варьировать лишь длину в пределах пяти сантиметров.

– Ты думаешь, я еще когда-нибудь соглашусь на такое? – засмеялась Лера, вспоминая свое хождение с лысой головой в холодное время года.

– Не обязательно так радикально. Но попробовать что-то свеженькое, в разумных, конечно, масштабах, необходимо. Вдруг краше станешь?

– Лучше, чем есть, не станешь.

– Ты не права. Знаешь, скольким девушкам такие эксперименты помогли? Мужчины же, они очень просто устроены. Реагируют на все яркое и броское. Если заметил тебя – половина, считай, уже сделана. Все дальнейшее – дело техники. Если правильный подход подобрать – все, он готов. Пользуйся на здоровье.

– А мне такие мужчины не нравятся. Которые реагируют только на внешний блеск. И не мне одной, думаю.

– Это ты с жиру бесишься. Знаешь, сколько женщин готовы хоть какого-нибудь завалящего мужичка подцепить? А они все одинаковые. Мужики, в смысле.

– Не все.

– Думаешь, Федор полюбил тебя за прекрасную душу? Фигушки! На внешность твою он клюнул. Скажешь, нет?

– Нет!

– А вот и да! Просто он ошибся.

– Как это?

– А так, что твой внешний вид не соответствует тому, что внутри.

– Это как?

– Примерь мой парик.

– Зачем?

– Для наглядности.

Вика водрузила белокурое произведение парикмахерского искусства Лере на голову и стала сосредоточенно прилаживать его половчее. Провозившись несколько минут, она отправила Леру к зеркалу посмотреть, что получилось. Лера взглянула на себя и не поняла, кого она видит. Эта блондинка с растерянным взглядом и слишком загорелым лицом была ей незнакома. «Неужели это я, – спрашивала себя она, вглядываясь в отражение, – неужели я – такая?» Черты лица проступили ярче под ослепительно белой челкой, но они казались не такими четкими, как обычно, а как-то смягчились. Девушка в зеркале казалась такой неприкаянной и глупой, что Лера, не выдержав, сдернула парик.

– Ну что, – заговорила вертевшаяся рядом Вика, – поняла?

– Ты хочешь сказать, что я – безвольное существо, глупая блондиночка, что ли?

– Не смей при мне обижать блондинок! И почему принято считать, что все блондинки – непроходимые мечтательные дуры, а брюнетки – темпераментные, задорные и умные? Посмотри на нас, к примеру.

– Какая же ты блондинка! – возразила Лера. – Ты настоящая белокурая бестия. Мы тут книгу о Германии делали, там про таких, как ты, много написано. Так что не все светловолосые оказываются блондинками.

– Ага, и не все темноволосые – брюнетками. Точно. Вот ты, например…

– Да что я?

– Где твоя энергия, напор, темперамент, в конце концов! Должно же хоть что-то быть!

– А почему именно такой набор качеств? По внешности вообще нельзя судить о человеке. Это неправильно.

– Да что ты говоришь? Вот скажи, почему ты не можешь просто радоваться жизни и получать от нее удовольствие? Ведь тело затем и дано, чтобы все можно было понюхать, потрогать, попробовать.

– Ты забыла еще про зрение и слух.