Линия Маннергейма

Во всем, что случилось с ним потом, отчасти был виноват доктор. Василий Петрович призвал бы его к ответу, если б смог. Но пределы досягаемости ограничены даже у представителей милиции. Над другими мирами у них власти нет.

В девять лет Вася впервые близко увидел этого непонятного человека. Мать послала его за доктором, чтобы утихомирить разбушевавшегося отца. У главы семейства нрав был крутой и по трезвости, а уж в подпитии он принимался крушить все, что попадалось на пути. Трое мужиков не могли удержать его – через несколько минут борьбы валились на землю с разной степенью увечий, хотя отец и не отличался богатырским сложением. Так, обычного вида был мужичок. Но стоило ему выпить… В него вселялась какая-то сила, и сладить с ней не было никакой возможности. Говорили, это чухонское наследство, «берсерк». Мальчишку непонятное слово пугало и завораживало одновременно. Взрослые, к которым он приставал с вопросами, только отмахивались. Мать, завидев идущего навеселе мужа, старалась спрятать детей подальше от его неудержимого гнева.

Тот день, второе мая, Вася запомнил на всю жизнь. Они с мальчишками играли возле старого дота, не решаясь забраться внутрь. Войти туда приравнивалось к подвигу. Приятели рассказывали друг другу страшные истории о том, что в доте живут призраки погибших финнов и по ночам доктор общается с этими призраками, отчего внутри стоит невыразимый вой. Кто-то вроде видел это собственными глазами. Самый старший, забияка Вовка Семенов, смеялся над малолетками, говоря, что все это «фигня». И заявил, что полезет в дот с кем-нибудь проверить эти сказки. Они так и не смогли выбрать жертву, потому полезли гурьбой.

Внутри было темно и страшно. Семенов как раз посмеивался над ними, сплевывая на пол, когда они услышали « это ». Что это был за звук, никто из них так и не смог определить. Но он был жуткий, нечеловеческий, то ли стон, то ли плач, то ли вой, сопровождаемый еле слышным скрежетом. И приближался откуда-то из подземелья. Опрометью вылетели они из дота, набив себе шишек по дороге, и храбрый Семенов несся впереди всех.

Отбежав на безопасное расстояние от страшного места, они принялись доказывать друг другу, что и не испугались вовсе, а так…

Потом мальчишки вернулись к излюбленному занятию – подглядывать за доктором сквозь щель в заборе. Там, во дворе, было много чего-то такого, ужасно любопытного и непонятного. Например, ветряки. Зачем они нужны доктору, эти разных конструкций ветряки, было неясно. Говорили, для электричества. Но зачем ему свое электричество, если оно и так есть в каждом доме, – оставалось загадкой. Подглядывать за доктором тоже считалось у них делом опасным, потому что, как неоднократно слышали они, тот мог видеть даже сквозь стены. А уж забор для него – ерунда.

Доктора во дворе не было. Им быстро наскучило глядеть на вертящиеся лопасти, и они разошлись по домам. Да и день шел к вечеру.

Не успели Вася с матерью поужинать, как калитка распахнулась и во двор со страшным ревом ворвался отец. Он волок за волосы Ленку, Васину старшую сестру, и та уже не просто кричала, а прямо заходилась в вое. Мать кинулась к ним, но отец отшвырнул ее с дороги, словно пушинку, и продолжал тащить дочь к сараю, где у него хранились рыболовные снасти. Мать поднялась и побежала следом. Отец хлестал дочь, выкрикивая что-то нечленораздельное, мать отчаянно кидалась к ним, но каждый раз отлетала в сторону. Вася пытался помочь, но куда им было противостоять страшной силе «берсерка». Через некоторое время приковылял запыхавшийся и прихрамывающий одноклассник Лены. Он-то и помог хоть как-то прояснить картину случившегося.

Отец увидел, что его пятнадцатилетняя дочь сидит в обнимку с парнем, и решил отучить ее «быть шалавой». Поначалу он, правда, набросился на юнца, а уж затем принялся за девчонку.

Не зная, что делать, мать попросила Васю позвать доктора, а сама вместе с провинившимся парнем бросилась к сараю, крича на бегу:

– Поторопись, Васечка, убьет ведь девку!

Василий летел по дороге что было сил и только на половине пути сообразил, что сподручнее было бы поехать на велосипеде, но не стал возвращаться. Запыхавшийся, он никак не мог сладить с калиткой и заорал, срывая голос:

– Доктор! Доктор, скорее!.. Батя там Ленку убивает!.. У него… этот… «бисеркир» этот!.. Доктор!..

Доктор появился почти сразу. Открыл калитку и втянул мальчишку внутрь.

– Тихо! Не ори, – приказал он, и Вася мгновенно замолк. – Дыши глубоко.

– Папка… там папка…

– Я сказал, помолчи! Закрой глаза.

Вася послушно выполнял все, но внутри его разрывало от страха, что не сумеет объяснить все правильно.

– Открывай глаза.

Мальчишка повиновался и увидел перед собой лицо доктора.

– Там… – начал он, но осекся.

– Тсс. – Доктор приложил палец к Васиным губам. – Смотри в глаза.

Это были самые странные глаза, которые Вася видел когда-либо. Они вообще не походили на человеческие органы зрения. По внешнему краю радужки шла темная полоса, и она была какая-то… живая. Продвигаясь к зрачку волнами, она постепенно отвоевывала себе все большее пространство. Вася завороженно следил за процессом, и ему было жутко, как никогда в жизни. Оказалось, что до этого он и не знал, что такое страх.

Эти глаза смотрели куда-то внутрь самого Васиного существа, и он понял, что доктор все-все-все про него знает. И вдруг сообразил, что давно рассказывает, зачем прибежал, не произнося при этом ни слова. Доктор словно читает все это внутри него. Все, о чем Вася думает, доктор знает. Как – непонятно. Это, наверное, глаза такие, они могут не только видеть, но и слышать…

Мальчик не помнил, как они оказались дома. Он пришел в себя, когда увидел, как доктор что-то сказал отцу и тот мгновенно сник. Затем батя упал на землю, что-то промычал и затих. Это было так невероятно, что некоторое время все молча смотрели на обездвиженного и неопасного отца.

Все остальное помнилось смутно. Хлопоты вокруг сестры, которая была к тому времени без сознания, машина «Скорой помощи», забравшую сестру и мать, прибежавшие на крик соседи. Вася тоже рвался в больницу, но его не взяли. Перед тем как соседка увела его к себе, доктор подошел к нему и сказал:

– Молодец. Ты храбрый. – А затем, помолчав немного, добавил, глядя куда-то в сторону: – А с отцом вам недолго мучиться осталось. Скоро он перестанет буянить.

Вася порывался еще спросить, как он собирается вылечить отца, но доктор только покачал головой, мол, не спрашивай.

Не прошло и месяца, как отец поехал на рыбалку и утонул. Сестра еще лежала в больнице после операции, мать практически круглосуточно дежурила там, а Василий по-прежнему жил у соседей. Мать, узнав о несчастье, перекрестилась и вздохнула – Вася так и не понял, от огорчения или облегчения. Хоронить было некого, поскольку тело так и не нашли – бурное течение реки, видимо, отнесло его неизвестно куда. И у них началась новая жизнь.

Сестра долго болела потом, и доктор ее лечил. Смотреть на это не позволялось никому. Вася хотел потихоньку подглядеть, но мать, застукав его, строго-настрого запретила. Доктор, выходя от сестры, садился во дворе и закуривал, прикрыв глаза. Мать принималась суетиться, предлагала угощенье, и он соглашался выпить чаю. Чай мать заваривала отменный, с разными травами, доктор с удовольствием его прихлебывал да нахваливал. Мать заливалась краской от смущения и робко интересовалась, как проходит лечение.