Линия Огня

– Ага, - Велен кисло ухмыльнулся.
– Во второй раз. Но я не понимаю все-таки, почему ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал. Ведь это все случилось из-за танца, дриады обязаны были помочь тебе и поддержать…

– Они бы, конечно, помогли, - неожиданно зло фыркнула Таисс.
– А потом заблокировали бы мою связь с Ардарой. На всякий случай. Чтобы - не дайте боги - этот кошмар не повторился. А я… Я не смогу жить без мира. Он единственный, кому я могу безоговорочно верить.

– Так уж и единственный!

– Слушай, что ты обо мне знаешь?! Кто тебе дал право язвить по этому поводу?

Маг осекся. Потом вздохнул и поднялся на ноги.

– Тебе нужно поспать.

– А ты?

– А мне нужно подумать.

Он долго сидел в кресле, уложив подбородок на сложенные треугольником пальцы и глядя на дверь. Пытался представить, до какой ступени отчаяния нужно дойти, чтобы осмелиться на договор с Хаосом. И что должен был предложить Хаос, чтобы Таисс согласилась заплатить такой болью. Думал, за что сам готов заплатить такой ценой. Пытался вспомнить, каким был в девять лет, еще до пробуждения Силы. Пытался представить, что ждет их всех дальше и сколько еще раз придется вытаскивать хранимую из-за грани.

"Столько, сколько нужно, - равнодушно констатировал заметно поумневший внутренний голос.
– Ты Хранитель. Ты должен".

Легко сказать…

Когда тьма превратилась в предрассветные сумерки, он в последний раз взглянул на спящую ведьму и откинулся на спинку. Ему тоже стоит поспать.

Дремота закружила, понесла и вышвырнула то ли в сон, то ли в явь крайне неприятного свойства.

…В этом сне не было темноты, не было даже тумана, который в детстве вызывал в володайце желание забиться под одеяло с головой. В этом сне были только он сам и лес, по которому он несся с сумасшедшей скоростью. Воздух обжигал легкие, сердце грозилось вот-вот разорвать грудь, но Велен знал, что останавливаться нельзя.

Он бежал, не соображая, где он и что он, словно его и вовсе не было. Только стремление, обретшее человеческое тело. И ветер в ушах. Странно, что он еще ни разу не споткнулся, хотя и под ноги не смотрел. Странно, что еще не умер.

Длинные, кривые деревья хлопали ветвями на заунывном ветру. Странно, жара стоит летняя, а на деревьях ни одного листочка. Не думать об этом, не удивляться. Просто бежать.

– Спеш-ш-ш-ишь, мальчиш-ш-ш-ш-ка?
– неприятный змеиный шепот разорвал свист ветра, словно вену вскрыл острым лезвием. Велен обернулся, но никого не увидел. И не мудрено: таинственная собеседница уже уютно устроилась в шаге от его груди. У нее были бледные желто-зеленые волосы и такие же глаза, а все остальное тело, казалось, было соткано из темноты.
– Не успееш-ш-ш-шь!

Он молча прибавил ходу.

"Успею".

– Она моя, слыш-ш-ш-и-ш-ш-шь? Ты ступил за черту, ты позволил себе то, что не должен был! Хранитель с дырявыми ручиш-ш-ш-ш-ками! Она умрет. Из-за тебя. Потому что ты не успееш-ш-ш-шь! Мальчиш-ш-ш-ка с дырявыми ручиш-ш-ш-шками! Ты не спасеш-ш-ш-ш-шь!

"О чем она? Кто она такая?"

Он споткнулся и, падая, понял, что действительно не успел. И пустота, пустота без малейшей надежды захлестнула, поволокла за собой, заставляя в кровь кусать губы и выть на бездушное светило ночи…

Его долго мотало по этому кошмару, так долго, что в мире успело наступить утро. Солнце лениво выкарабкивалось из-за горизонта, еще не видимое, но уже ощутимое. Велен рывком поднялся из кресла, потянулся и тихо, чтобы не разбудить сладко спящую дриаду, выбрался наружу. И ничуть не удивился, увидев гостя.

В нескольких шагах от входа в дриталль, на большом сером камне, скрестив по-тахански ноги, сидел Лэо Капельный Голос собственной персоной.

– Доброго начала дня, человек, - улыбнулся менестрель, не меняя позы.

– Доброго начала дня, эльф, - в тон ему ответил маг, складывая руки на груди. Откуда ему знать, чего можно ожидать от этого белобрысого, манерного остроухого…

– Да не бойся ты так, парень, - улыбка эльфа приобрела откровенно ехидные черты.
– Неужели тебя еще никто не просветил касательно отношений, которые связывают меня с Рысью? Я мог бы быть ее отцом, знаешь. Не очень-то приятное ощущение.

– Если честно, не могу себе представить.

– Конечно. Тебе еще и ста пятидесяти лет нет, о чем я вообще с тобой разговариваю… Да, кстати, я забыл предупредить: обидишь ее, сделаешь ей хоть вот на столько, - эльф посмотрел на мага сквозь маленькую щель между большим и указательным пальцем, - вот на столечко больно, и я тебя убью. Нет, прости, я тебя сначала кастрирую, а потом убью. Вник?

– Да, чего уж тут не вникнуть… - поперхнулся Велен. Лицо эльфа сразу же приобрело нормальное выражение без следов хищности, он улыбнулся.

– Отлично. Продолжим разговор?

– Ты давно ее знаешь?

– У нас с Иссиленой, матерью Рыси, когда-то давным-давно был роман. Жгучий, как дарайе и такой же быстротечный. Там все было: страсть, клятвы, кровь… Но потом нам обоим пришла пора идти дальше. Иссилена захотела постоянства и замуж, а я… Что может ответить на это тот, чье непостоянство касательно сердечных привязанностей вошло уже в присказку? Правильно. Мы расстались. Но сохранили в сердцах нежность и теплую привязанность, с годами превратившуюся в крепкую дружбу. Потом Иссилена встретила того, кто предназначался ей Хозяйкой Паучих.

– Предназначался ей?

– Так уж получилось. Но мы опять отвлекаемся! Боги, проще сочинить венец баллад для самой изысканной госпожи, чем рассказать тебе все по порядку! Так о чем я… А! Иссилена встретила того смешного человека, и у них родилась Таисс. Я часто навещал их, когда Иссилена с дочерью жили в Яшне, смотрел на эти невероятные кудряшки, в эти пронзительные глаза, и думал, что она могла бы быть моей дочерью. Она для меня дороже всех моих детей, которые носит эта земля, а их, поверь, немало.

– И ты не ревновал?
– усомнился Велен. Эльф только презрительно фыркнул.

– Люди… Как говорят у нас в Фарадиэлле, "ревнует только Ласковый Ветер да и то бывшего менестреля к будущему". Наш с Иссиленой роман изжил себя в условленное время, так что смысла не было бы никакого… Или ты спрашиваешь про Таисс?

– Нет, не про нее… - Велен растянулся на траве, подставив лицо разгорающемуся солнышку.
– Какой она была в детстве?

– Не знаю, мы познакомились… А, теперь ты точно про Таисс, да?
– Менестрель внимательно взглянул магу в глаза и уточнил: - Тебя какое именно детство интересует?

– Почему она прошла через самоизменение? Зачем? Неужели все было настолько…

– Настолько плохо? Это зависит от точки зрения. Не сделай Рысь того, что она сделал, у нее было бы куда больше шансов выжить.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Сколько дней вы знакомы?

– Девять, - после короткой паузы ответил парень.

– И сколько раз тебе уже приходилось вытаскивать ее из-под носа Муирэ?

Эльф прошелся пальцами по волосам, совсем как Таисс. Маг промолчал, но ответ и не требовался.