Линия жизни

Яна мерещилась ему днем, в лучах слепящего солнца, неизменно снилась по ночам, и сам он утерял способность видеть ее изъяны, отмечая и гипертрофируя лишь то, в чем она была хороша. Даже ее медные волосы, местами утерявшие надлежащий цвет, казались ему несказанно очаровательными.

Шива ясно понимал, что это любовь… и был уверен, что именно эта любовь и есть та самая – настоящая, одухотворяющая, что даруется лишь раз в жизни.

Не зная, как подступиться к объекту своего вожделения, он даже подумывал принять участие в предложенной ей игре – вызвать на бой и победить ее на катури. Однако промысливая такой сценарий, Шива все же отказывался от затеи: совсем не так хотел он добиться ее взаимности – только не силой, не принуждением.

Потому Шива просто продолжал наблюдать за боями девушки.

– Снова не будешь добивать? – чуть слышно пробормотал он, в то время как Яна сделала шаг назад от задыхающегося после меткого удара, но все еще сжимающего в своей руке катури соперника.

– Все, все! – нашлись недовольные таким добродушием. – Мотай уже! Сдули тебя!

Тот недовольно обвел взглядом своих товарищей и, наконец отойдя от шока, выпрямил спину и поднял катури.

– Раз так оно вышло, стоит еще кой-чего попробовать, – хитро улыбнулся он, начав маневрировать вокруг своей цели. – Вот так, например…

Воин опустил деревянное лезвие к земле и, незаметно ковырнув почву, метнул в обидчицу комок грязи, а после сразу бросился вперед с прямым выпадом. Комочек полетел так, как и хотел хитрый мариец, – ровно Яне в лицо; по той же траектории следом направился и кончик катури.

Если бы она укрылась ладонью или закрыла глаза, времени для блока или уклонения не осталось. В таких случаях Вира учил девушку делать шаг в сторону, после чего «рубить набегающего». Прилежная ученица, она в точности исполнила заученное движение – шаг вправо со взмахом меча, удар по правой кисти.

Однако и на этот раз упрямый мариец не пожелал сдаться: не в силах более крепко держать катури правой, он мигом сменил хват на двуручный.

Словно обозлившись на его упрямство, девушка немедля нанесла два несильных, но очень быстрых тычка – легкий в шею, а затем в живот. После вскинула меч вверх, чтобы, вложив вес, сильно рубануть в место «слияния» рук и меча противника.

Не обращая внимания на одобрительные уханья, Яна устремила вопросительный взгляд на Киру, чуть ранее подошедшего к самому краю наспех сооруженной арены.

Тот с любопытством осмотрел полуголую, как принято в учебных марийских боях, девушку. Обычай марийцев оголять в тренировочных боях торс пошел от стремления повысить чувствительность от ударов тупого деревянного оружия.

– Оденься и через тридцать минут будь у шатра гаири. Верхом и при оружии. И да, – чуть принюхавшись, добавил командир, – умойся!

Шива насторожился. Намечалось что-то серьезное, намечалось с ее, но без его участия. Прикусив от досады язык, он встал с насиженного места и вышел в центр пока еще пустующей арены. Подобрав с земли катури, Шива направил его на ближайших к нему зрителей:

– Ну что? Дерзнет кто-нибудь выйти против меня?..

Яна же в означенный срок предстала перед гаири. В его огромном шатре уже собрались командиры, горячо обсуждая предстоящее дело. В дальнем от них углу скромно сидели наложницы, ни словом, ни звуком не напоминая мужчинам о своем существовании.

Без лишних церемоний девушка направилась прямо к Зиге. Завидев ее быструю поступь, один их командиров, люто не доверявший новенькой, преградил ей путь.

– Спокойно, Мази! – усмехнулся гаири, довольный заботой своего командира. – А ты, девочка, – он обратил лицо к Яне и приглашающе поманил рукой, – давай сюда, не стесняйся.

– Зачем звал?

Хоть и спокойный, но все же, по его мнению, не подобающий обращению с гаири тон, взбесил Мази, лицо его скривилось. Зига улыбнулся. Его всегда забавляли подобные потуги сделать из гаири некое подобие бога.

– Ты, милая, едешь со мной на переговоры.

Семь дней назад, пройдя мимо Син-Ти, марийское войско свернуло в земли Западного Корса. Местный князь – Гуарт – также посылал войска на сражение с марийцами и по его завершении недосчитался семи десятых своих солдат. Большая часть регулярного войска погибла, прочие, в основном из наемников и ополчения, разбежались.

По пути к замку Гуарта марийцы разорили и разграбили все близлежащие поселения. Грабеж у марийцев был также строго упорядочен. Разорением занимались не все четыре тысячи войска, а в порядке очередности – один или два гая, в зависимости от размера поселения. Провиант шел на общие нужды армии, прочие ценности командир гая распределял между своими подчиненными, исходя из их недавних заслуг. Лишь полученные в бою трофеи по древнему марийскому обычаю отходили непосредственно их завоевателям.

Замок Гуарта оставался в полудне пути от лагеря марийцев. Переговоры в такой момент могли означать лишь то, что князь хочет заключить соглашение, не допуская неприятеля до столицы.

Сам Гуарт был из того поколения корсанских князей, что войне предпочитали торговлю и ремесло. Он уже давно платил марийцам, платил не только как слабый сильному, но и за защиту от других слабых – иных корсанских князей, ализийцев, вандов и солитиканцев.

Благодаря марийскому протекторату и деловой хватке, княжество Гуарта стремительно разрасталось и богатело. Свободные ремесленники, торговцы, крестьяне и просто бездельники – все стекались сюда в поисках спокойной и сытой жизни. Некогда небольшой княжеский замок очень скоро оброс многочисленными торговыми и рабочими кварталами.

Из-за быстрого роста экономики, ранее назначенная марийцами дань перестала быть обременительной. Даже с детьми Гуарт нашел простой для своих земель выход: у солитиканцев были приобретены невольники, они рожали детей, которых по достижении трехлетнего возраста он отнимал и отдавал марийцам.

И все же Гуарт просчитался. Восставшие корсанские князья собрали большую силу – почти двенадцать тысяч человек, – грозившую напрочь разбить марийцев. Взвесив шансы сторон на успех и ту плату, которую ему могут назначить победившие князья, он предпочел к ним присоединиться.

Теперь же ему предстояло найти аргументы, которые бы смогли удержать Зигу и его воинство от разорения Каелана – большого города, выросшего вокруг замка князя Гуарта, – его детища, его гордости, воплощения всей его жизни.

– Какова моя задача? – спросила Яна.

– Твоя задача? – Зига встал и медленно зашагал в сторону девушки. – Быть рядом, внимательно слушать, и… – он подошел к ней вплотную, с высоты своего роста чуть нависнув над девушкой, – …и, возможно, я спрошу твоего совета.