Линкор «Дасоку»

– А ты что?

– Сказал, что криогенщик я.

– А Император?

– Удивился…

– И?

– Предложил мне работу.

– Какую?

– В службе безопасности.

– То есть стать его личным телохранителем?

– Нет, Император предложил мне возглавить службу безопасности.

– Так у тебя ж даже звания военного нет.

– Император сказал, что это не важно. Главное, что у меня дух самурайский.

– Вот оно как выходит. – Бутов в задумчивости зажал подбородок ладонью.

– На Сагами я решил вернуться еще до того, как Император сделал мне предложение, – уточнил на всякий случай Ватагин.

– Да я не о том, – дернул щекой Бутов.

– О чем же тогда?

– Вот что, – Бутов взял приятеля под локоток и тихонько, но настойчиво, потянул к выходу. – Идем-ка, съедим по шашлычку, водочки выпьем чуток… А после все обмозгуем. Согласен?

– Согласен, – кивнул Ватагин.

Хотя, что тут было думать-то? Он для себя уже все решил.

Глава 23 Завтра будет завтрашний ветер

Наставник Нитирэн принимал гостей в специально отведенном для этого помещении, расположенном на пятом, самом верхнем уровне монастыря Кубоканэ. Если в комнате притушить свет, то через прозрачный купол крыши можно было любоваться причудливыми очертаниями созвездий, которые кажутся сказочно прекрасными, если не задумываться о том, что каждая звезда – это солнце, вокруг которого могут вращаться планеты, на одной из которых после террареформирования вполне могли жить люди, которым даже Вселенной оказалось мало для того, чтобы обретаться в мире и покое, думая и мечтая лишь о духовном самосовершенствовании.

Помимо настоятеля Кубоканэ на встрече присутствовали трое монахов, некогда служивших вместе с ним на «Аравасу». Гости и хозяева сидели на полу вокруг низкого восьмигранного столика, на котором теснились блюда с традиционными японскими яствами, каждое из которых так и просилось в рот, но при этом было настолько красивым, что есть его было жалко. В центре стола стояла подставка с одиннадцатью дымящимися ароматическими палочками. Когда одна из них догорала, совсем еще молодой, но очень серьезный монах, строго следивший за тем, чтобы число палочек всегда оставалось одним и тем же, тут же зажигал новую. Почему-то для Нитирэна было очень важно, чтобы дымящихся палочек всегда было ровно одиннадцать.

Палочек же для еды было в изобилии. И подцепить ими, при желании и определенной ловкости, можно было шитаке, чука-нигири, дзаикура джуси, тако, эби, тобико акагай, магуро дзуки, хамачи и томаго-яки; а также ясай маки, эби мкаки, унаги-кьюри, унага киньши, унаги дон и сяке кунсей; а при желании еще гюнику татаки, хамати, эби, хоккигай, амаэбиячай хотате, кайсе сорада и ика сансмай. Пробуя все, что попадалось под палочки, Юрик Брик думал, что даже сами японцы не помнят названия всех блюд, что представлены на столе, а если и помнят, то регулярно путают. Что, в общем, не имело большого значения, поскольку не важно, что как называется, главное, чтобы все было вкусно.

– Я могу узнать ваши дальнейшие планы? – спросил наставник Нитирэн, накладывая себе в миску гюнику татаки.

Кому адресован вопрос, было совершенно непонятно, потому что взгляд настоятеля при этом был сконцентрирован на кончиках палочек, удерживающих кусочек мраморной говядины.

– Я хочу собой заняться, – сказал вдруг Василий Иванович. – Хочу нормальное человеческое тело, без железа, синтетики и имплантантов.

Наставник Нитирэн одобрительно наклонил голову.

– Это на тебя так общение с генералом Контусом подействовало? – поинтересовался Ватагин.

– А как же ты домой после этого вернешься, Васька? – удивленно вытаращился на Васю-киборга Юрик Брик. – Тебя ж мать родная на порог не пустит! Да и сам ты… Кто ты там у нас, масон или мормон?

– Я неотолстовец, – уточнил Василий Иванович. – А толстовство, как объяснил мне сэнсэй Нитирэн, есть не что иное, как ответвление буддизма, адаптированное к условиям России начала двадцатого века. А поскольку между множеством независимо существующих направлений буддизма нет никаких принципиальных противоречий, можно сказать, что я своего рода буддист, просто раньше я об этом не знал. Буддизм же, как сказал сэнсэй Нитирэн, не видит ничего предосудительного в том, чтобы использовать для трансплантации органы, выращенные из твоих же клеток.

– Поэтому ты и решил стать буддистом? – спросил Горбатов.

Смотрел криогенщик при этом не на Васю-киборга, который вдруг возжелал стать обычным человеком, а на стол, старательно выискивая, что бы еще положить себе на тарелку. Попробовать хотелось все.

– А это что? – спросил он, указав палочками на асахи макки.

– Лосось, тунец, авокадо и икра кальмаров, – объяснил монах, следивший за ароматическими палочками.

– А это? – указал Горбатов на хамати.

– Лакедра желтохвостая, – объяснил монах.

– Желтохвостая, говоришь… – Горбатов озадаченно почесал висок.

– А мамка твоя как же? – продолжал между тем пытать новоявленного буддиста Юрик Брик. – Думаешь, ей понравится, что ее младшенький стал буддистом?

– Я всю жизнь был буддистом, – возразил Василий Иванович.

– Ага, – с энтузиазмом кивнул Брик. – Только ни ты сам, ни мамка твоя об этом не знали! Вы знаете Васькину мамку? – обратился Юрик к наставнику Нитирэну.

– Нет, – улыбнувшись, качнул головой настоятель Кубоканэ.

– А-а, – протянул с укоризной Брик. – А мы с Васькой росли по соседству. У его мамки, Катерины Сергеевны, не забалуешься, – весьма многозначительно Юрик показал кулак. – Мы его отца не так боялись, как мамки. Я иногда думаю, может, оттого Васька и сбежал в наемники?

– Не сбежал, а ушел, – уточнил Василий Иванович.

– Я тебе одно скажу, – повернулся к Васе-киборгу Брик. – Мамка твоя, ежели ты что не по ее сделаешь, метлой тебя с порога погонит.

– Мамка мне давно говорит: «Женись, Васька».

– И что?

– Ну вот я и решил.

– Что?

– Жениться.

– Это ты когда же успел?

– На днях, – недовольно буркнул в ответ Василий Иванович.

Брик удивленно обвел взглядом присутствующих – за столом сидели только мужики.

– И на ком же, если не секрет?

– На хорошей девушке, – честно, но уклончиво ответил Василий Иванович.

– На Санако, – раскрыл карты Ватагин.

– Правда, что ли? – удивленно уставился на Васю-киборга Юрик.

– Ну… Вроде того, – смущенно улыбнулся Василий Иванович.