Линни: Во имя любви
Шрифт:
— У вас есть семья в Англии, мистер Инграм?
— У меня никого нет. Мать умерла, когда я был еще ребенком. Я все время жил в Лондоне и только пять лет назад решил переехать сюда, сразу после смерти своего отца. А вы из Лондона, мисс Смолпис? — Он неожиданно пытливо посмотрел мне в глаза.
— Из Ливерпуля.
— Ни разу не приходилось там бывать. Там живет ваша семья?
— Моих родителей тоже уже нет в живых, — сказала я. — Я жила с тетей и кузеном.
На простые вопросы было легче отвечать.
— Полагаю, они живут на Маунт-Плезант?
— Нет, в северной части города, в Эвертоне. Но вы же говорили,
Выражение его лица не изменилось, но он моргнул, а затем пригладил усы. За секунду до того, как он ответил, я уже знала, что он соврет. Искусный лжец всегда узнает другого лжеца.
— Ну, хотя я там и не бывал, зато многое слышал об этом городе.
— Полагаю, что это так, — сказала я.
Он прокашлялся и посмотрел куда-то через мое плечо. В тот же миг возле меня появился пожилой джентльмен. Мистер Инграм представил нас и вежливо откланялся.
Позже, этим же вечером, когда я вместе с Фейт и миссис Уотертоун уже собиралась уходить, я увидела мистера Инграма, занятого разговором с другим молодым мужчиной. В руке он держал бокал и внимательно слушал собеседника. Неожиданно он поднял взгляд, и наши глаза встретились. Мы смотрели друг на друга чуть дольше, чем следовало. Ни один из нас не улыбнулся.
Привлекательный мистер Инграм показался мне интересным, но немного пугающим: когда он был рядом, мне все время хотелось броситься наутек. Он непонятным образом одновременно и притягивал меня, и отталкивал. Это чувство не давало мне покоя. Раньше я никогда не испытывала ничего подобного.
Но теперь я хорошо знаю, что это было за чувство.
Глава девятнадцатая
На следующее утро после знакомства с Сомерсом Инграмом я спросила Фейт, знает ли она его. Она призналась, что они знакомы и что он показался ей очаровательным.
— Я слышала, он занимает важную должность в компании, — сказала она. — О нем все говорят, ведь он в свои годы уже поднялся так высоко. Кроме того, мистер Инграм из богатой семьи. Злые языки болтают, что это именно благодаря деньгам своего отца он добился такого стремительного взлета в карьере. Но нельзя верить всему услышанному.
Я кивнула.
— Линни, а почему ты спрашиваешь?
— Вчера я познакомилась с ним, — ответила я. — По-моему, он слишком заносчив.
— Ничего подобного, Линни. Уж если кто и заносчив, так это мистер Уайтингтон. Тебе приходилось с ним разговаривать?
Она продолжала болтать о других холостяках, но я ее не слушала. Мне не давал покоя вопрос: что же такое приходилось скрывать мистеру Инграму и когда наши пути снова пересекутся?
Это произошло во время бала, устраиваемого в «Калькутта Клаб». В число приглашенных входила почти вся элита Калькутты — более трехсот человек. Мое расписание танцев было заполнено уже на две недели вперед. Я надела бальное платье, заказанное по настоянию Фейт еще в Ливерпуле, — золотая парча и муаровый шелк, — накинув поверх кружевную косынку, чтобы прикрыть низкий вырез лифа. Оглядев себя в полный рост в зеркале при мерцающем свете свечей, игравшем на дорогой ткани, я увидела, что выгляжу просто замечательно.
Я сильно изменилась с того дня, когда с ужасом не могла отвести взгляда
от зеркала в доме Шейкера после той кошмарной ночи, когда он спас мне жизнь. Волосы снова обрели пышность и блеск, глаза стали ясными, а лицо посвежело. Когда айя укладывала мне волосы, я уже знала, что Сомерс Инграм тоже придет на бал. Как только мы прибыли туда, я поймала себя на том, что ищу его глазами. Хотя я не видела мистера Инграма на приеме и во время обеда, он возник сразу же, как только начались танцы, и вежливо мне поклонился.— Мисс Смолпис, — произнес он, и меня снова поразили его осанка, гладкость его кожи, его полные губы. — Миссис Уотертоун, могу ли я позволить себе удовольствие станцевать с мисс Смолпис?
Он протянул мне руку в перчатке.
Миссис Уотертоун оживилась, всматриваясь в мое расписание.
— Но, мистер Инграм, я не вижу здесь вашего имени.
— Ну пожалуйста, миссис Уотертоун! — взмолился он. — Конечно, если только мисс Смолпис не возражает.
— Миссис Уотертоун, — протянула я, глядя на нее. Мне хотелось с ним потанцевать — очень хотелось.
— Ну конечно, моя дорогая. Когда появится ваш расстроенный партнер, я передам ему ваши извинения.
Мы плавно кружились в вальсе. Мистер Инграм говорил не переставая, так что мне не составляло труда поддерживать беседу. Он восхищался достойной организацией бала, рассказывал о проблемах со своим кансане и о спортивном мероприятии, которое недавно посетил.
— Вы великолепно танцуете, сэр, — сказала я ему. Одна моя рука лежала у него на плече, другую же он крепко держал в своей руке, затянутой в перчатку.
— Спасибо, мисс Смолпис, — поблагодарил мистер Инграм и придвинулся чуть ближе. Я почувствовала, как его бедро прижалось к моему. Никто из холостых мужчин не вел себя со мной так дерзко — большинство из них держало более чем приличную дистанцию.
— А вот я чувствую неуверенность в ваших движениях. Вам скучно танцевать или просто не хватает практики?
Его нелестное замечание меня потрясло. Я резко остановилась.
— Сэр, по-моему, вы совсем не следите за своими словами, — возмущенно сказала я.
Мне не понравился его намек на то, что я, должно быть, не занималась регулярно танцами в престижных салонах и в бальных комнатах. Я вспомнила Мэг Листон и ее признание в неумении танцевать.
— Не все столь талантливы, как вы, мистер Инграм, — добавила я, теперь уже с дерзкой ноткой в голосе. — И некоторые предпочитают тратить свое время на более интеллектуальные и культурные занятия.
Я заметила, что его глаза расширились, и добавила:
— По правде говоря, ваши слова свидетельствуют о том, что вы больше склонны к оттачиванию техники исполнения, а интеллектуальная сторона вас мало интересует.
Он открыто и приятно рассмеялся.
— Хорошо сказано, мисс Смолпис. Вы действительно поставили меня на место. Конечно же, вы прекрасно танцуете. Я позволил себе эту дерзость только потому, что почувствовал, как вам скучно здесь, и мне стало интересно, как вы отреагируете на замечание, более грубое, нежели все те любезности, которыми мы вынуждены обмениваться каждый раз во время танца.
Меня пронзило удивление, поскольку он в точности описал то, что я чувствовала. И у него хватило нахальства… нет, мужества заговорить об этом. Значит, мне не удавалось полностью скрывать свои чувства.