Лис, который раскрашивал зори (сборник)

Я поглядел на мешок - почти полон и это, должно быть один из последних.

– Мастер Кай, я в вашем распоряжении, - отрапортовался паренёк из мастерских сердца, передав мне записку от Кейрика. Реагенты были почти готовы.

– Отправь за мной Лёгкую, - велел я посланцу, и вручил мешок. Отдав знак подчинения, тот быстрым шагом покинул зал, наполненный лёгкой музыкой струнного квартета, который незаметно примостился в углу, робко поблескивая хрустальными инструментами.

Я видел, как подмастерье дошел до края двора и прыгнул в тёмный зев неба, обернувшись по дороге механической птицей. Угольные спирали притягивали оборотней словно магнит - я видел сегодня уже пятерых. Я по горло насмотрелся на то, как легко они скользят в здешних магнитных линиях, от двора к двору, мне было это пробовать некогда, хотя хотелось нестерпимо.

Покидая освещённый бликами хрусталя и полнящийся весёлыми разговорами зал, я начал, грешным делом, думать, о том, чтобы попробовать полетать хоть немного пока Лёгкая ещё не приплыла, и видно потому не заметил, кто передо мной появился, и не успел вовремя свернуть.

Я чуть не столкнулся со своей вероятной матерью нос к носу. Она была в компании какого-то лысоватого старикашки с необычайно живым взглядом, но сразу заметила меня:

– Выпей с нами… Кай, - я хотел отказаться, но это были заказчики, и, вынуждено, я подошел, - она взяла меня под локоть, легонько, но очень цепко. Задала мне вопрос, глядя при этом, почему-то на своего дряхлого собеседника, - скажи, как ты оценил моего Сойвина?

Я тупо на неё уставился, не забыв при этом подобострастно улыбнуться:

– Кого?

– Художественных дел мастера Сойвина Родом из Золотых Крон, - снисходительно сообщила она, кивнув мне на картину, которая висела себе в богатой раме, - «Закат над Золотыми Кронами». Я думаю, эта картина должна быть тебе духовно близка.

Тщетно попытавшись соотнести себя со словом «духовно», я бросил взгляд на всемирно известно полотно и выдал свой вердикт:

– Это восход.

– Это великий Сойвин!
–  парировала она в притворном ужасе.

– Не отрицаю, госпожа, но на ней - восход.

– Что же, полагаю, в работных домах шестой ступени не преподают изобразительное искусство, - снисходительно резюмировала лисица, но старичок весело потрепал меня по плечу:

– Как приятно встретиться с ценителем! Вы знаете, милочка, - зачирикал он в сторону моей потенциальной родительницы, - это известный художественный конфуз. Любому энтузиасту истории искусств известно, что по цветовой гамме закат и рассвет разные…

Старуха, тепло улыбаясь привлекла к нашему разговору дрейфовавшую мимо парочку заскучавших гостей словами:

– А вы знали, что на картине «Закат над Золотыми Кронами» в действительности изображен восход?
–  и искусствовед полностью переключился на них. Лисица снова снисходительно улыбнулась мне, подытожив:

– Пойдём, я хочу поговорить с тобой, - она уже была пьяна, я легко заметил, что она и перевозбуждена, и переутомлена, а хуже всего то, что в глазах её читалось желание получить удовольствие за мой счет, но, счёт мой на её беду был теперь, как и всегда, пуст.

Я порой имел дело с личностями её круга - главы городков и небольших (а иногда и больших) предприятий часто становились моими заказчиками, и я их, по-своему, любил: мне нравилось обнажать под их профессиональной черствостью и скупостью десятилетних мальчиков и девочек, восторженных светом низких звёзд. Но, оказывается, не всем в жизни было десять лет. Некоторые, как эта бурая лисица, уже родились стариками.

И вот, я обнаружил себя по пути к смотровой площадке ровно в том виде, в каком она хотела меня в тот момент времени лицезреть. Выйдя на воздух, женщина облегчённо вдохнула прохладный осенний воздух и произнесла:

– Я была рада с тобой познакомиться… Кай, мой мальчик. То, что оба моих сына сегодня провожали своего отца - так символично, так правильно…

– Госпожа, я на службе в данный момент.

– Отдохни от своей службы. Послушай, меня, старую умную женщину - ты сын гениального механоида. Твой отец…

– Вы не очень похожи на скорбящую вдову, - не выдержал я, убирая её руку со своего локтя, и собираясь уходить, чтоб не натворить беды. Заказчики же…

– В последние годы он впал в маразм, Кай, - произнесла она чуть громче, чтобы меня задержать, а потом добавила будто ласково, - он сошел с ума. Это безумный старик, которому приходилось напоминать поменять исподнее, послал тебе вместо прав на патенты и денег, цветные мелки. Знаешь, мне очень, очень жаль, - говорила она с той приторной притворной горечью, которые некоторые считают укоризненным и мудрым тоном, - что ты…

– Всего хорошего, - я торжественным жестом вручил ей бокал, и развернулся, удаляясь.

– Я очень надеялась на тебя… Кай.

Не сорвись я парой часов раньше на Дивена, она получила бы желаемое, но не тут-то было. Остановившись, я медленно развернулся и улыбнулся ей:

– А я знаю такой тип, как вы. Вы дельцы. Вы покупаете и продаёте. Ведь вы следили за моей жизнью, верно? Вы могли бы меня купить себе, но вот беда - ваш сын оказался неудачником. А неудачник, который стоит гроши - это всё равно не выгодная сделка. Какая досада, какое разочарование. Ох, эта ситуация совершенно неуместна в приличном обществе. Будьте здоровы.

– Наверное, я получила то, что заслужила, - всё с той же лживой, но теперь вроде как покаянной интонацией произнесла она, - Сотворитель не дал мне учеников, и при двух сыновьях, Сотворитель не дал мне наследника.

– Что здесь делают все этим механоиды?
–  напрямки спросил я, понимая, что всё равно лезу в её ловушку, но остановиться уже не мог.

– Они покупают технологию моего мужа: Девятая гора, Стальные Степи, Восходящая Луна!.. Здесь лунные инженеры, Кай.

– А вам это всё общество льстит, - не удержался я вновь, и сам себя одёрнул. Пора уходить. Хоть куда-нибудь, Лёгкая найдёт.

– При жизни, он не позволял мне отчуждать технологию. Постоянно твердил, что не закончил, что она недостаточно апробирована, опасна. Он упускал такие деньги!

– А вы его выжимали до капли, да? Как половую тряпку от грязной воды - выворачивали день за днём, лишь бы работал, приносил вам то, что можно будет продать, когда он сдохнет?

Она чуть больше выпрямилась. Угадал. Вот пропасть. Хорошо, что я не додумался в своё время написать ей. Ведь она могла ответить, и я попался бы, я бы всю жизнь ей служил, выпрашивая похвалу, как подачку.

– Ты должен иметь уважение…

– И знать своё место?
–  спросил я, будучи очень довольным тем, что так и не собрался в своё время черкнуть пару строк.

– Твой отец был гений, а ты нищий. Ты топтун. Ты пустой цикл. Такие, как ты ворочаются внизу, плодятся и мрут даже…

– Из похорон собственного мужа вы устроили балаган.

– Это История.

– Чушь. Это ярмарка вашего эго.

– Это величие и инвестиции в будущее его любимого города.

– А рассказать всем что я тут делаю?
–  спросил я, понимая, задним умом, что меня понесло, но поздно: разговор встал на рельсы, - про безопасность технологии рассказать?