Лис Улисс и клад саблезубых
Шрифт:
– Ну почему же без присмотра? – вяло возразил пингвин. – Там Берта…
– Берта? Ну это в корне меняет дело. Она, наверное, уже не первый год служит в библиотеках, правда?
– Нет…
– Так как же вы посмели оставить пост на какую-то Берту, которая даже не знает, как заряжать авторучку!
– Она надежная… – попытался заметить Евгений.
– Отпуск! – продолжал возмущаться начальник. – Сейчас, когда на счету каждая боевая единица… И это говорите вы, которому я прочил блестящую карьеру! Которого я уже почти что наградил
Евгений уже собрался обреченно вздохнуть и понуро удалиться – что было ему весьма привычно, – как вдруг ощутил странное, не сразу узнанное чувство. С удивлением он обнаружил, что это чувство – не что иное, как злость. Евгений подумал о своих далеких предках, отважных воинах-пингвинах, защищавших родную Антарктиду от варваров с севера. Он подумал о рассчитывающей на него Берте, о друзьях-Несчастных, о замке графа Бабуина, о Старом Кладбище и о полицейском участке… И впервые в жизни злость взяла верх над робостью.
– Я хочу спеть вам песню… – тихо сказал Евгений.
– Что? – удивился директор. Заявление подчиненного было настолько неожиданным, что он поначалу даже не понял, как реагировать.
– Песню, – уже уверенней повторил Евгений. – Я выучил ее в тюрьме…
– В тюрьме? – книжному главнокомандующему стало не по себе. Он привык, что рядовые его слушаются и робеют, и не привык, чтобы они распевали выученные в тюрьме песни.
– Да, в тюрьме, – подтвердил Евгений. – Меня посадили за грабеж.
– Грабеж?
– Ага. Сцапали на месте преступления. На Старом Кладбище.
– Кладбище?!
– Да, вместе со сверхобезьянцами. Ну, знаете, такие сектанты, которые пьют кровь.
На этот раз барсук даже переспросить не решился. Ему начало казаться, что перед ним не тихий и скромный пингвин, а гремучая змея. Но под личиной пингвина. Это пугало.
– Так вот, песня… – продолжал Евгений. – Меня ей научил один панк… – Он набрал в легкие побольше воздуха и пропел, точнее проорал: – Потом не будет ничего-о-о! Ты сдохнешь, вот и все-о-о! Живи сейчас и зде-е-есь! Хватай, что можешь съе-е-есть! Давай, чувак, давай, дав-а-ай! Хватай бутылку, самочек хвата-а-ай! А несогласным – по мордам! Как дам, как дам, как дам, как дам!
Генерал в ужасе уставился на рядового. А тот, закончив свое музыкальное выступление, напомнил:
– Мне нужен отпуск.
– Да, – кивнул начальник. – Вижу. Отпуск.
– Мне надо прямо сейчас, – добавил Евгений, с наслаждением понимая, что наглеет.
– Конечно, – согласился директор. – Прямо с этой минуты.
– Большое спасибо, – сказал Евгений.
– Пожалуйста, – сказал барсук.
– Разрешите идти?
– Идите.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Евгений направился к двери и, перед тем как выйти, повернулся и сказал:
– Спасибо.
– Пожалуйста, – напомнил директор и выдавил из
себя слабую улыбочку.Евгений вернулся к Берте с видом триумфатора.
– Я победил! – объявил он. – С этого момента я в отпуске. Вольная птица!
– Класс! – обрадовалась Берта. – Так что, идем к Улиссу? А кто в библиотеке будет?
– Главный и будет, пока другой библиотекарь не придет. Так что вперед!
Но их ждало разочарование – Улисса дома не оказалось.
– Ну как ему не стыдно! – расстроилась Берта. – Неужели он не понимает, что мы, его друзья, можем прийти в любой момент?!
– А вдруг он ушел на дело? – загадочно прошептал Евгений.
Берта раздраженно фыркнула. Она из-за этого Улисса школу пропускает, лишается таких необходимых в жизни знаний, а его, видите ли, нет дома! Нет, ну вот скажите, достоин ли такой лис ее любви? Берта вздохнула. Потому что да, достоин…
– Будем ждать? – спросил Евгений.
– Я?! Его?! Еще чего! Пойдем к Константину!
Они развернулись и ушли, даже не обратив внимания на рабочего-шимпанзе, проводившего их тоскливым взглядом.
А Лис Улисс ушел вовсе не «на дело». Причина его отсутствия была в другом. В то время как Евгений одерживал первую в своей жизни победу над более сильным противником в лице директора библиотеки, у Улисса случилось два телефонных звонка. Один сделал он сам, а другой – ему. Первый звонок был снова в цветочный магазин. Улисс попросил к телефону посыльного, доставившего букет Изольде Бездыханной.
– Скажите, как госпожа Бездыханная отреагировала на букет? – поинтересовался он.
– Она волновалась, – ответил посыльный.
– Ага… А вчера тоже вы ей относили букет?
– Да.
– И как вчера она отреагировала?
– Она волновалась.
– А сегодня она что-нибудь вам сказала?
– Конечно. Спросила, видел ли я того павлина, что уже второй день посылает ей цветы. Я сказал, что не видел. Потому что я вас действительно не видел, господин павлин. Еще она вздыхала.
– Вздыхала?
– Да. Примерно вот так, – посыльный продемонстрировал вздох Изольды Бездыханной.
– По телефону не очень понятно, – заметил Улисс. – Как бы вы сами охарактеризовали этот вздох?
– Я бы назвал его томным, – ответил посыльный. – В нем определенно было чувство. Страсть в нем была. Уж поверьте, я этих вздохов на работе достаточно наслышался.
– Что же, спасибо вам. До свидания.
– До свидания, господин павлин.
Улисс повесил трубку и задумался. Из этого состояния его вырвал телефонный звонок.
– Алло?
– Добрый день… Улисс…
От мгновенно нахлынувших на него чувств Улисс чуть не выронил трубку.
– Здравствуйте, Барбара, – ответил он, с трудом узнавая собственный голос.
– Я хотела поблагодарить за цветы…
– Ну что вы, не стоит благодарности.
– Не скажите… Синие розы… «Доверься судьбе». Я доверяюсь судьбе.
– Я тоже, Барбара.