Лисандра

И все-таки он знал, что у его нового владельца должна быть какая-то уязвимая точка. Надо только ее нащупать.

Золото? Да, он любит золото, но не настолько, чтобы ради него рискнуть вступить в состязание с джинном. Честолюбие? Он в меру честолюбив, но не более. Любовь? Как к этому делу пристегнуть любовь?

Джинн расположился поудобнее на огромной, вышитой золотом, набитой мягкой травой седалькой подушке и задумчиво посмотрел на сидевшую неподалеку рыжеволосую гурию. Та сейчас же томно повела плечами и состроила ему глазки.

Джинну стало тошно.

Попадись ему такая красотка снаружи, на свободе… А вот так, в лампе… И ведь ничего не придумаешь… Хотя… Стоп, стоп, а не появилось ли возле хозяина лампы некое новое живое существо? Может быть, он зря не обратил на эту маленькую хищную ящерицу внимания?

Конечно, шансы на удачу очень малы, но кто мешает попробовать претворить в жизнь одну забавную идею? Вдруг что-то получится?

4

Их было трое, и у них был приказ — четкий и недвусмысленный.

Первого из них звали Проломленный Череп. Он был вооружен тяжелым боевым топором и шел впереди, поскольку был главарем отряда. Сразу за ним шагал тот, кто получил имя Широкая Кость. Имя это соответствовало действительности. Сложение у него было и в самом деле широкое. Вооружен он был длинным, несколько поржавевшим, но все еще острым и, значит, опасным мечом. Третий откликался на имя Хромоногий. Неловко ставя правую ногу, сжимая в руках копье с заметно тронутым прозеленью наконечником, он топал самым последним.

— Это… мы долго еще? — спросил Хромоногий. — Долго нам идти?

— Пока не выполним приказ, — ответил Проломленный Череп. — Неужели забыл, зачем нас отправили? Мы должны были найти некое существо, не обязательно человека. Обязательно лишь выполнение указаний насчет крови.

— Люди, — сообщил Широкая Кость. — Они нас боятся. И запах. Они хорошо чувствуют запах. Думаю, человек от нас попытается убежать.

— Но ведь тебе же сказали, что объект не обязательно должен быть человеком, — напомнил Хромоногий. — Он может быть кем угодно. Главное, чтобы у него была подходящая кровь.

— Хватит трепаться, — рявкнул Проломленный Череп. — Помните, мы должны выполнить поставленный перед нами приказ, и мы его выполним. А вот если будем отвлекаться на трепотню… В общем, вижу, вы все поняли. Идем дальше.

И троица продолжила свой путь.

Молча. Стараясь шагать широко и уверенно. Тихо пощелкивая суставами.

5

Крысиный король схватился за голову и в полном отчаянии спросил:

— Почему? Почему ты считаешь, будто я твоя мама?

— Начнем все сначала? — деловито поинтересовался тираннозаврик.

— Нет, — поспешно сказал предводитель крысиного племени. — Не надо. Не сейчас.

— В чем тогда дело? Почему ты продолжаешь со мной эту странную игру? Учти, она мне уже надоела.

Динозаврик смотрел на крысиного короля так, словно видел перед собой нечто в высшей степени красивое, бесконечно доброе и замечательное. Так, как смотрят на… ну да, ну да, как смотрят на самую настоящую маму.

Крысиному королю стало не по себе.

Жизнь его была богата приключениями, и ему, конечно, не раз приходилось искажать факты, слегка преувеличивать, выкручиваться, наводить тень на плетень и просто врать. Однако если на тебя смотрят такими любящими, такими наивными и готовыми верить каждому твоему слову глазами…

— Хм… — промолвил крысиный король. — Ну хорошо… Давай эту игру прекратим. Если она тебе не нравится. Но мы ведь к ней вернемся? Не так ли?

— Как пожелаешь.

Крысиный король почувствовал некоторое облегчение. Ну вот, уже легче. Хотя… как сказать.

Что будет, если их нагонит мать тираннозаврика? Скорее всего она решит, будто он был похищен. А как поступит с пойманным похитителем своего чада любая мать на свете, пусть даже не такая зубастая, как самка тираннозавра? Погладит его по головке? Скажет «спасибо»?

Нет, надо что-то предпринимать. Срочно.

— А теперь мне снова захотелось есть, — заявил тираннозаврик. — Голоден я очень. Понимаешь?

6

Щепотка знаний об окружающем мире, огромное, просто непомерное любопытство, несокрушимая вера в лучшее будущее и… ну да, вот она — любовь к маме. Неиссякаемая. Это — хуже всего. Эту скалу с места не столкнешь. Не по силам.

Джинн приуныл.

Объект воздействия, называется. Неужели придется отступить и здесь?

Джинн взглянул на вогнутую, сияющую желтизной свежесбитого масла стену лампы и содрогнулся.

Вот уж нет! Он что-нибудь придумает. Просто обязан.

Итак, что у него имеется? Знания? Они настолько ничтожны, что их можно не учитывать. Да и кто пытался завладеть чьим-то сознанием с помощью знаний? Эмоции, только эмоции. Вот его настоящее оружие.

Любопытство. Как его можно использовать? Пока не ясно, но может быть, что-нибудь придумается. Вера в будущее? Ее пока в дело пустить не удастся.

Любовь к матери?

Джинн огорченно покачал головой.

Вот это уже ни в какие ворота не лезет. Это помешает ему с помощью тираннозаврика загнать крысиного короля в такое положение, в котором он будет вынужден воспользоваться волшебной лампой. А помешает ли?

Обдумывая эту мысль, джинн снял халат и погрузился в прохладную, пахнущую фиалковой эссенцией воду бассейна. Тотчас же рядом с ним появились две гурии и принялись его массировать. Одна была белокурая, а другая — шатенка. Сидя по шею в ароматной воде, нежась под умелыми руками гурий, джинн размышлял.

Любовь к матери, направленная на этого проходимца — крысиного короля… Если разрушить ее невозможно, то почему бы не попытаться использовать в своих интересах?

7

— Направо или налево? — спросил Широкая Кость.

— А какая разница? — ответил вопросом на вопрос Хромоногий.

— Спроси тогда у старшего, он скажет. Кому знать, как не ему?

Проломленный Череп сделал вид, будто всего этого не слышал. Он внимательно изучал огромный замшелый камень, на котором было выбито: «Направо пойдешь…» На этом надпись обрывалась. Судя по следам на камне, ее кто-то старательно стесал. Правда, ниже была другая, сделанная корявыми буквами, густой, красной краской. «А стоит ли идти хоть куда-то? Не лучше ли вернуться туда, откуда пришел? Спартак — победит… вольфрам и ванадий».