Лишь мгновения

Даичи и сам еще не понял из тех скупых слов, что выдавал Крайтон. Взгляд его замораживал. Он мало двигался. И совсем не выделял никого, кроме Ханы. А теперь еще и той девушки, привезенной из дачного домика. Как только Атари уселся на корточки рядом с ней, черные глаза убийцы опять открылись и уставились на палача. Жизнь в них не светилась, они были пусты и мертвы. И в то же время ловили каждое движение в зале.

Атари мысленно перекрестился.

Перевел взгляд на девушку, лежащую на стульях. Худая, темноволосая и грязная.

– И зачем вы ее сюда приволокли? – вырвался удивленный возглас. Крайтон заворчал и Атари благоразумно прикрыл рот.

– Знаешь ее? – спросил Даичи. Атари покачал головой. Протянул руку, чтобы убрать с лица девушки волосы, но замер, вновь услышав предупреждение, не оставляющее сомнений в том, что прикасаться к ней нельзя.

– И сколько он будет ее так охранять? И от кого? От нас, что ли? – косой взгляд на Крайтона показал, что долго. Атари поднялся на ноги. – Ладно, карауль, черт с тобой. Схожу за завтраком тогда, какая-нибудь забегаловка должна уже открыться.

Он только распахнул входную дверь, как у библиотеки затормозила машина Сайгена. Выскочил из нее Теуш, достал из багажника два пакета. Левую руку, ушибленную, как помнил Атари, он берег, таща все в правой. На пороге вручил принесенное палачу.

– Там еда, – сообщил, проходя мимо. – Из бистро.

Атари обернулся на его спину.

– Ты всех бросил?

– Всех – это кого? – Теуш кивнул Даичи, показывая, что с ним все в порядке. – Шейд все еще под ножом, Сайген и Зоя – под дверью, ждут.

– Зоя? – оживился Атари. Закрыл дверь, поставил пакеты на пол. – С ней все хорошо?

– Как сказать, – Теуш хмуро оглядел зал. Потом – закусившего губу Атари, уже мысленно казнившего себя за то, что ушел из больницы. – Пока им не скажут, что Шейд будет жить, они так и будут висеть между жизнью и смерть. Причем для Сайгена это даже не фигура речи.

Даичи рассвирепел вмиг, поняв, что Атари не счел нужным сообщить правду о больнице. Задохнулся, глядя в голубые глаза палача, не смущенного ничуть тем, что его поймали на лжи.

– Ты же сказал… – зарычал, заинтересовав этим Крайтона. – Что! Ничего! Страшного??

– Для меня ничего страшного, – в голосе Атари прорезался лед.

– Ты ненавидишь Шейда, – Теуш как упрекнул его. Но не удивился.

– Я и не скрывал этого, – парировал Атари, недобро прищурившись. – Только благодаря Сайгену он еще дышит. Рано или поздно его грохнут и без моего вмешательства. – Вздернул брови на возмущение Даичи. – Если он уже по больницам начал шастать, обязательно заинтересуются его строением. А там и до исследований недалеко. Сначала попросят, потом заставят.

Даичи в упор посмотрел на Атари.

– Зоя? – ошеломленно покачал головой. – Она не будет с тобой. Тем более если ты что-то сотворишь с Шейдом. Тебя попрут из клуба, ты станешь изгоем…

– О… Прекрати свои унылые пророчества… – фыркнул Атари, сложив руки на груди. – Кого еще попрут… – Осекся и выровнял тон. – Все прекрасно все понимают. Сознательно я ничего делать не стану, но и мешать ему умирать тоже не собираюсь.

– Ты скурвился, – откровенно резко бросил Теуш, сам поднял с пола пакеты с едой и переставил их на один из читальных столов.

Разочарование, отчаяние, зависть и больших успехов могут добиться с человеком. Атари пожал плечами и вымучил улыбку. Есть перехотелось. Как и находиться здесь. Внимательный и вдумчивый взгляд Крайтона разбирал его по косточкам, и Атари почти гаркнул на него, чтобы прекратил пялиться. Но отвлекла девушка, начавшая шевелиться на стульях. Стужа черных глаз, так напрягавшая его, угасла.

Теуш и Даичи от него отвернулись и обратили все внимание на молодую особу, растерянно уже оглядывающую высоченные шкафы. В зале появилась Хана. Пропустив словесную перебранку, она тепло улыбнулась Атари. Тот смягчился. И снова Крайтон уставился на него, будто подозревал в намерениях отнять по меньшей мере любимую жену.

– Да успокойся! – не выдержал Атари. – Туда не смотри, сюда не смотри… Хватит доводить меня до мандражки! Съешь лучше булку из пакета.

Теуш глянул на Даичи.

– Ты не был в отеле, – сразу понял. Выглядел убийца неважно.

– Там облава намечалась. Ждал Сайгена, чтобы рассказать. Заказчик хотел агонии, только моей. Шейд же… – представить было страшно, что потеряют их. Даичи понизил тон. – Как вообще это произошло? Ты же дорогу наизусть знаешь.

– Ремонтные работы, – коротко пояснил Теуш. Даичи в замешательстве приподнял темно-рыжую бровь и его лоб блеснул каплями пота.

– Я проехал там за несколько минут до вас. Дорога пустая была, никакого ремонта.

Теуш воскресил в памяти человека, спешно отбегавшего в свете фар к обочине. Странно, что только сейчас вспомнил о нем. Тот свидетель должен был видеть аварию, если не слепой и не глухой. Но он не появился больше, сбежал. Или наблюдал, спрятавшись в темноте. Не вызвал скорую помощь, спасателей.

– Человек… – начал говорить.

Девушка протяжно вздохнула. Крайтон отлепил спину от книг. Теуш замолчал.

– Ты.

Низкий голос молчаливого эмпата заставил девушку испуганно вздрогнуть. Она повернула голову и встретилась глазами с Крайтоном. Небесно-голубыми, чуть темнее оттенка чем у Ханы, длинные пушистые ресницы опустились и вновь поднялись, будто она не верила в то, что видит. Рот приоткрылся, грязная, вся в чужой засохшей крови рука протянулась к эмпату.

– Это ты? – шепнула она, абсолютно не замечая стоящую вокруг толпу. Крайтон наклонился, чтобы она смогла дотянуться до него, и ладонь легла на его щеку. – Это действительно ты?

Теуш переглянулся с Даичи. Потом с Атари, обнаружившимся тоже рядом и наблюдавшим до крайности странную встречу.

Хана опустила голову, ее взгляд уперся в пол. Единственная, она не смотрела на привезенную незнакомку. Ни с любопытством, ни с недовольством. А потом и вовсе ушла подальше, чтобы сесть за один из пустых столов. Взгляд Атари проследовал за ней, потом вернулся обратно, к стульям, Крайтону и руке на его лице. Прищурился, когда потрепанная оборванка улыбнулась.

Убийце, ее пальцы гладили его кожу. И Крайтон подставлялся под ее руку, даже сел на корточки. Когда он закрыл глаза, проявляя несвойственную ему отзывчивость, еще и на прикосновения, которые никому не позволял ранее, недоверчиво засопел даже Даичи.