Лишённые плоти

И не поспоришь, подумала Пола. Надо потом связаться с его терапевтом. И позвонить на работу, узнать, есть ли у него там друзья. Пола просто не могла игнорировать боль в глазах Майка.

— Мне нужно задать вам один вопрос.

— Да что это изменит? Назад вы их мне не вернете.

— Нет. Но мы можем остановить убийцу, чтобы больше никто не пострадал.

Моррисон вновь рассмеялся — истерическим, почти сумасшедшим хохотом.

— Думаете, у меня остались силы, чтобы думать о ком-то еще?

— Да, Майк, думаю, остались. Вы ведь порядочный человек и никому не пожелаете пройти через то, через что пришлось пройти вам.

Слезы градом покатились по лицу Майка, и он вытер их рукой.

— А, хрен с вами, — вновь наполнил стакан он. — Давайте задавайте свой вопрос.

Ну вот, поехали. Сейчас разразится тарарам.

— Вы с Джессикой когда-нибудь лечились от бесплодия?

От удивления Майк даже не донес виски до рта.

— Как вы об этом узнали, черт побери?

— Я не знаю. Потому вас и спросила.

— У Джесс все время случались выкидыши, — потер заросший подбородок Майк. — Она страшно хотела ребенка. Я-то не так на этом зацикливался, но я же никогда не мог ей ни в чем отказать. — Он уставился на экран телевизора. — Мы тогда сдали анализы, и выяснилось, что у нее аллергия на мою сперму. Можете себе представить? Мы-то думали, что идеально друг другу подходим, а оказалось, что я ей прямо-таки противопоказан. — Майк глотнул виски. — Я бы на этом и остановился, но Джесс не согласилась. Так что мы поехали в клинику при больнице Брэдфилда, и там ее оплодотворили спермой какого-то мужика.

— Вам, наверное, нелегко тогда пришлось.

— Даже не представляете. Мне все казалось, что в моей жене побывал кто-то еще. — Он почесал голову. — Умом-то я понимал, что это чушь собачья, но в глубине души страшно бесился.

— А когда родился Дэниел?

— Ну, это была любовь с первого взгляда. — Его ожесточенное лицо преобразила нежная улыбка. — Я в этом никогда не сомневался. Но в то же время всегда знал, что он — чужой. Что он не плоть от моей плоти. Никогда не понимал, что творится у него в голове. Любил его до чертиков, но никогда по-настоящему не понимал. — Майк махнул рукой в сторону телевизора. — Вот, пытаюсь это сделать теперь. Но мне это уже не светит, правда ведь?

Что тут было сказать? Поднявшись, Пола похлопала его по плечу.

— Мы с вами свяжемся. — Она и не помнила, когда в последний раз произносила столь бессмысленную и пустую фразу.

— Это и стало началом конца нашего брака, — горько произнесла Лара Квонтик. — Я думала, что ребенок сделает нас ближе, но нет — вместо этого муж превратился в бешеную гориллу. Он ненавидел Ниалла, потому что не считал его своим сыном. К тому же Ниалл служил ему живым напоминанием того, что он неполноценный мужчина. Уверена, он ни одной слезинки по нему не пролил.

Сэм кивал, пытаясь напустить на себя сочувствующий вид. Он уже узнал все, что требовалось, — Ниалл Квонтик был зачат при помощи искусственного осеменения в больнице Брэдфилда. Больше Лара Квонтик ему ничего полезного сообщить не могла. Теперь Сэму надо побыстрее убираться отсюда, пока она не начала пересказывать ему всю историю своего неудачного брака. Ему даже стало немножко жаль ее бывшего мужа. Наверняка в каждой ссоре Лара тыкала его носом в его «неполноценность». Сэм поднялся. Он все-таки коп, а не психотерапевт. Вместо того чтобы торчать тут с ней в ее вшивой квартирке, мог бы сейчас заниматься делом.

— Мы с вами свяжемся, — сказал Сэм, уже выбросив из головы Лару Квонтик и ее проблемы.

С самого начала антитеррористической кампании Амброуз отнесся к ней двойственно. С одной стороны, он, как полицейский, приветствовал любые меры, благодаря которым мог эффективнее бороться с преступностью. С другой стороны, Амброуз был черным, и его крайне напрягали методы, направленные на вычисление и отчасти ущемление прав меньшинств. Сейчас у власти либералы, но и они способны на разные, в том числе агрессивные, меры. А уж что будет, когда к власти придут партии, не столь озабоченные соблюдением гражданских свобод? Вспомнить хотя бы США времен правления Буша. А ведь у Америки куда больше денег, чем у Великобритании.

Впрочем, надо признать — новый закон во многом заметно облегчил его работу. Ну да, иногда приходится привирать, демонизируя какого-нибудь не очень страшного бандита, зато после этого становятся доступны сведения, ради которых в поисках дополнительных доказательств раньше приходилось убивать кучу времени. Взять, к примеру, списки пассажиров авиакомпаний. Раньше, пытаясь достать в авиакомпании имена пассажиров какого-нибудь конкретного рейса, можно было с ума сойти. Приходилось запрашивать ордер у судьи, который выдавал его далеко не всегда, полагая, что право клиентов авиакомпаний на конфиденциальность стоит выше интересов полицейского расследования. И это еще в случае, если такой список сохранился, а не был сразу удален из базы данных.

Сейчас-то проще. Сел на самолет — мигом очутился в базе службы безопасности. А у копов хватало там друзей, понимающих, что поимка убийцы важнее эфемерной идеи о неприкосновенности личной жизни. У Амброуза, кстати, друзей вообще было больше, чем врагов.

И вот утром понедельника Амброуз получил сообщение от абонента, номер которого его мобильник не определил: «Клиент опоздал на самолет. На другой не сел».

Ну что же, интуиция опять не подвела, поздравил себя Амброуз. Вчера он проделал огромную работу и к концу дня вышел на парочку подходящих кандидатов. Сам Амброуз склонялся к тому, что ему нужен тот самый компьютерный гений. А уж когда подружка гения продемонстрировала Амброузу всю мощь их оборудования, он окончательно утвердился в своем мнении. Из всех подозреваемых именно Уоррену Дэви было проще всего выслеживать подростков. И, что бы там ни говорила его подруга, на Мальту он так и не прилетел. Он остался тут, дома. Серийный убийца, который не собирается останавливаться.

Амброуз был уверен — где бы сейчас ни находился Уоррен Дэви, наверняка занимается тем, что выманивает на встречу очередную жертву.

После вынужденного бездействия последних дней Кэрол была просто счастлива обвалившемуся на нее шквалу работы. Наконец-то пасьянс начал сходиться. Она была охотником, учуявшим запах добычи. Прорыв с ДНК-анализами все поставил на свои места и подтвердил мнение Тони, не видевшего в убийствах никакой сексуальной подоплеки.

Теперь они знали наверняка: все четыре жертвы были зачаты при помощи искусственного осеменения. Трем матерям провели процедуру в отделении гинекологии главной больницы Брэдфилда, четвертой — в частной клинике Бирмингема.

Сейчас Кэрол направлялась в больницу Брэдфилда. Она понятия не имела, что ей там скажут — ее познания в области юридической защиты личных данных доноров спермы отличались крайней скудостью. Кроме того, Кэрол знала, что в те годы, когда были зачаты эти дети, личности доноров никому не раскрывались.

Она уже собиралась позвонить Поле и пригласить ее присоединиться, когда задребезжал ее мобильник.

— Это Стюарт Паттерсон, — сказал детектив, прежде чем Кэрол успела назвать свое имя. — Похоже, Альвин нашел нам подозреваемого.