Лишний в его игре

— Сегодня же не первое апреля… — Бабушка снисходительно улыбается, как будто у мамы временное помешательство, и с любопытством разглядывает Даню.

— Что еще за бразильская мыльная опера? — сердится дедушка.

— Даня, присаживайся, — приглашает мама и садится сама. Она держит спину ровно, задирает подбородок, чтобы смотреть на родителей немного свысока: готовится к сражению. — Я усыновила Даню, и теперь он мой приемный сын.

Пауза длится совсем недолго. Но из-за того, что в воздухе повисло жуткое напряжение, она кажется мне вечностью.

— Ты с ума сошла? — ахает бабушка.

— Что ты сделала? — потрясенно переспрашивает дедушка.

— Яр, разлей всем напитки, — весело просит мама.

Пока я наливаю взрослым вино, а нам с Даней колу, мама вкратце рассказывает нашу историю, параллельно накладывая всем суфле из кролика. Говорит она бодро и так восторженно, что даже перегибает палку. Наверное, думает, что так воодушевит бабушку с дедушкой.

В подробности мама не вдается, хотя подробностей много. Как Даня отказывался от нашей помощи и лишь после признания брата все сдвинулось с мертвой точки. Как опека вцепилась в это дело. О долгих судах, которые изрядно потрепали нам всем нервы, потому что Нонна где-то умудрилась раздобыть толкового адвоката. Как мама наконец-то получила попечительство над Даней, а потом добилась усыновления. Ох, а сколько бюрократических процедур пришлось маме пройти, сколько справок собрать… Мама так нервничала и хмурилась, что у нее даже морщинка на лбу образовалась. Она теперь озабоченно смотрит на нее в зеркало, постоянно втирает какие-то кремы и делает хитрую гимнастику для лица.

Зато мама вернулась к рисованию. Да, пока это просто картины по номерам, но все же шаг вперед. Она почему-то стыдится этого передо мной. Как-то поздно вечером я зашел в кухню и застал ее за разукрашиванием. Она подскочила и первым делом дернулась к кухонному полотенцу, чтобы закрыть холст, но вовремя поняла, что это глупо, и не стала. Я все равно уже увидел. Она зачем-то принялась оправдываться, что это так, несерьезно, просто расслабляет ее после тяжелого дня, — хотя я ни о чем не спрашивал. Она вела себя так, будто я начну ее ругать за это дело.

Обо всем этом мама, конечно, умалчивает. И вот она заканчивает историю.

Дедушка с бабушкой хмуро, молча поглощают суфле. Мы терпеливо ждем.

— Что я такое ем? — наконец кривится дедушка, разглядывая свою тарелку.

— Суфле из кролика, — поясняет мама. — Вкусно?

— Похоже на манную кашу.

Мама вздыхает и безнадежно мотает головой.

— Не понимаю, тебе что, в жизни проблем мало? — говорит дедушка после паузы.

— Что ты имеешь в виду? — Мама отпивает вино. Явно с трудом сдерживает себя, чтобы не осушить бокал залпом.

— Я о нем, — дедушка кивает в сторону Дани.

— У него есть имя, папа.

— Как вообще тебе пришла в голову такая безумная идея? Почему не посоветовалась с нами?

— Может, потому что мне немножко побольше, чем восемь лет, и я уже сама могу принимать решения? — Мама улыбается, но в ее голосе чувствуется холодок.

— Как можно взять в семью ребенка каких-то алкашей? Там же гнилые гены. А что, если он что-нибудь украдет? Или вообще ночью прирежет вас с Яром?

Даня делает вид, что поглощен своей едой и ничего вокруг не видит, не слышит.

Дедушка меня возмущает. Я посылаю маме взгляд: «Ну же, поставь его на место!». Чувствую, что мама поняла, но она упрямо отводит глаза.

— Пап, вообще-то мы тут все за столом, — укоряет она.

— Ты о своем сыне подумала? О его безопасности? — Дедушка строго смотрит на маму из-под тяжелых век.

— У меня два сына, — поправляет она с достоинством. — Я думаю об обоих.

— Нет, у тебя один сын, — обрывает дедушка. — А этот второй — так, игрушка. Глупое решение, которое пришло в твою непутевую голову. И почему я не удивлен? Ты только и умеешь, что разочаровывать…

Дедушка вздыхает. Он действительно выглядит раздосадованным, да и мама еле сохраняет самообладание. Я тоже с трудом держусь. Удивительно, но раньше я боялся дедушку с бабушкой. Больше не боюсь. Я с удовольствием выгнал бы их, но чувствую: сейчас мне не стоит вмешиваться. Мама должна сама принять важное для нее решение.

Бабушка смотрит на Даню как на таракана, который без спроса пробрался в ее кухню. И вдруг брезгливо спрашивает:

— А справки у него есть? Вдруг у него ВИЧ? Совсем выжила из ума! О сыне бы подумала!

Мама бросает приборы — раздается сердитый звон. Она шумно отодвигает стул, встает. Все ее маски сброшены. Она повышает голос:

— Хватит! Мама, папа. Даня теперь часть моей жизни, а значит, часть меня. Если вы готовы принять нас всех такими, какие мы есть, я с удовольствием продолжу наше общение. Но если нет, — добавляет она с холодной отстраненностью, — прошу покинуть мой дом сейчас же. Я не позволю вам оскорблять нас.

Дедушка ударяет ладонями по столу.

— Что? Выгоняешь нас из нашей квартиры ? — На его лице все та же брезгливая гримаса.

— Это моя квартира, — уже спокойнее говорит мама.

— Купленная за наш счет! — едко напоминает бабушка.

Мама собирается с мыслями. А потом ровно сообщает:

— Что ж, тогда новость вас обрадует. Эту квартиру я продаю и скоро отдам вам полную стоимость старой.

Бабушка с дедушкой явно растеряны. Они не знают, к каким еще манипуляциям прибегнуть, чтобы удержать маму на поводке.

— Что? Но… Но… — мямлит бабушка. — Где вы будете жить?

— Я уже присмотрела новую квартиру.

— Но на какие деньги?

— Банк одобрил мне ипотеку. Я верну вам все до копейки в течение двух месяцев. А теперь повторю: прошу покинуть мой дом, если вы не готовы принимать меня и мою семью в полном составе. Я вызову вам такси.

Ее тон неколебим. Бабушка с дедушкой поднимаются с мест, с неудовольствием смотрят на Даню. Он сжимается, пытается затечь под стол. Да, досталось ему сегодня.

— Мы твоя семья! — эмоционально бросает дедушка. — Без нас ты никто. Прогонишь нас — и снова окажешься в дыре, из которой мы тебя вытащили. Вспомни, какая ты была! Просто жалкая неудачница. Мы взяли тебя с помойки, и все, чего ты сейчас достигла, это только благодаря нам!

Мама меняется в лице, сжимается. Меня пугает ее растерянный вид.

— А знаете, что? Я передумала… — тихо говорит она.

Сердце тревожно екает. Мама выглядит так, словно растеряла весь боевой настрой.

Бабушка с дедушкой победно улыбаются и собираются уже сесть на места… но тут мама рявкает:

— …насчет такси. Прогуляетесь пешком до автобусной остановки!

Бабушка с дедушкой одеваются, что-то возмущенно бурча под нос.

— Надо было оставить тебя на улице! — желчно бросает дедушка на прощание.