Лишний
Шрифт:
С самого появления на хуторе работа захлестнула ее с головой. Вокруг бурлил аврал. Весь ледник оказался завален антилопьими тушами. Впервые она видела столько мяса, а ведь еще десяток с лишним остались берегу. Работала до упада, крестьянская натура бесилась от одной только мысли, что еда, да еще такая, может пропасть. Лиза сразу после встречи, едва обменявшись с родственницей парой слов, сунула ей нож и пробормотала:
—Потом, малышка, потом поговорим.
Повернулась к офонаревшему оболтусу и приказала:
—Хорош сидеть, хватай туши, да тащи на свою колымагу.
Ткнула в стоящую за спиной телегу и отвернулась, сразу выкинув чужого незнакомого мужика из головы. Оболтус взбеленился. Ему, сыну владетеля немаленького хутора, смеет приказывать грязная рабыня
—Пошел вон отсюда, обмылок.
Сколько она освежевала туш, Ариса так и не сосчитала, бросила отвлекаться на ерунду уже после первого десятка. Сколько есть, все сделать надо. Вот помощники менялись больше трех раз. Ножом махала как заведенная, пару раз отвлеклась и быстро-быстро сжевала по большому ломтю хлеба, с… Не поверила, даже слопав громадный бутерброд с маслом и сыром, не поверила. Когда последнюю ободранную антилопу очередная пара помощников оттащила к компании засольщиков осторожно распрямила затекшую спину и медленно побрела к колодцу.
Гретта с интересом рассматривала новую рабыню.
—Молодец, нам такие шустрые нужны,—довольная увиденным, повернулась к Лизе и усмехнувшись проговорила,—забирай родственницу, она же стоя спит.
—Куда ее,—подошедшая Лиза осторожно обняла Арису.
—Пока в амбаре поживет грязнуля. Отоспится, покажу хозяину, тогда уж все и сделаем.
Лиза ласково повлекла работягу за собой. Внезапно остановилась и заботливо спросила:
—Лопать хочешь?
Ариса только отрицательно помотала головой, сейчас, когда страх ушел, сон неподъемным мешком навалился на плечи и она с трудом понимала куда ее ведут.
В огромном пустом амбаре из-за прикрытых ворот царили полумрак и прохлада, приятно пахло травами, даже усталость слегка отпустила. Рабыня несмело огляделась. Чистенько, даже запаха грязи и пота не слышно, но увы, нет ни сена ни соломы, только высоко под потолком видно множество травяных пучков, да в дальнем, самом темном углу куча овчин и каких-то тряпок. Спать на голом полу очень не хотелось, но девок и женщин с рабскими ошейниками на хуторе много и у более мягких и удобных постелей явно имеются непростые хозяйки, та же Лиза, например… Сзади раздался негромкий смешок и Арису легко подтолкнули в вожделенный угол.
—Устраивайся получше, малышка. Устраивайся, спи и ничего не бойся, все остальное потом…
Она еще копалась в овчинах сооружая постель, когда за спиной негромко заскрипели и закрылись амбарные ворота. Ариса устроила себе очень уютное гнездышко—овчины в два слоя накрыла большим куском плотного чистого полотна, улеглась, спряталась под мягкое овечье одеяло… Наконец-то вожделенно закрыла глаза.
Вот только сон запропал. То ли нервы фокус выкинули, то ли еще что…
Мысли скакали бешеными блохами. Странный хутор. Внезапно до Арисы дошло, что она так и не увидела никого из старших мужиков, хозяев хутора. Даже Григ за два дня так и не появился. И страшный чужак, ее господин, запропал. А хутор жил. Рабы, она видела только подростков не старше четырнадцати, работали так, словно за плечами стоял надсмотрщик с огромной плетью. Ошейники на детях Грига Арису совсем не удивили, Дедал с полгода назад в разговоре с заезжим купцом посмеялся, мол сосед с Овечьего готов весь молодняк на хуторе за особых овчарок отдать. Всех хуторян она не раз встречала на ярмарках и признала весь молодняк кроме той молодой красивой девки, что отшвырнула хлестнувшего ее Шейна. А вот из старших, кроме Лизы, мелькнула лишь Зита, да и то бегом, издали. И только новая красотка со странно-знакомым лицом рассекала без ошейника.
Ариса
повернулась и наконец-то ее веки отяжелели и смежились. Уже уносясь на волнах сна, девушка поняла, что шустрая властная незнакомка очень похожа на совладелицу хутора, сестру Грига Гретту. Очень похожа, просто одно лицо, то самое лицо, что наверное было у тети Гретты лет двадцать назад…22.06.3003 года от Явления Богини.Хутор Овечий.Вечер
Наконец-то пробило на пот. С обновленным улучшенным телом удалось справиться не сразу. Высокая температура, обжигающий пар и нереально высокий запах хлеба рефлекторно опознавались как высокая степень агрессии. В защитной реакции кожа сжимала поры и уплотнялась—водно-солевой и термический режимы жестче некуда, возможен перегрев, но внутренний контакт с аномально агрессивной средой сведен к минимуму. Унял защитные реакции и расслабил взвинченный организм далеко не сразу. Зато и приход нового тела от парилки оказался много сильнее хотя и мягче.
Выскочил из парилки и шустро взбежал по лесенкам обрушился в наполненную огромную деревянную лохань. Этакий деревянный бассейн или ванна японскус гигантус, ежели хотите. Вынырнул, пофыркал в чистейшей воде и резко, одним толчком выскочил на ступеньки. Никто кроме него бассейном не пользовался, хуторяне решили всем скопом, без малейшего его участия, что бассейн дань его и только его статусу. Пусть их, лезть в лепшие друзья каждому встречному-поперечному будет только идиот. Соблюдение статуса в строго сословном обществе не просто важно, жизненно необходимо. Главное не увлечься лишнего.
Вода охладила тело и смыла пот, Алекс прислушался к себе, но желания повторить заход в парилку не ощутил. Нет, так нет, будем мылом грязь смывать. Мыло-мыло мягкое, душистое на травах вареное. Земная химия китайско-турецкого изготовления по сравнению с такой няшкой, просто отрава. Зита постаралась. Опять же только для него. Остальные щелоком и близнецом земного хозяйственного пользуются. И сварить-то мыло не сложно, Лиза влет восприняла его невнятные объяснения, но низ-з-зя.
Намылил голову и нырнул под душ-обливалку. Вода зашумела в ушах, Алекс с удовольствием промывал волосы, когда ощутил спиной чье-то присутствие. Враждебности не учуял, потому оборачиваться не стал, а вот адреналином пахнуло. Вновь наступил на педаль, окончательно опорожняя водяною бочку и застыл под лавиной прохладной воды.
На левое плечо легла теплая узкая ладонь и через мгновение его спину принялись ловко намыливать нежные женские руки. Неслышно втянув носом воздух, мгновенно узнал тонкий, чистый и приятный запах зрелой женщины:
“Гретта! Не утерпела самочка. И, судя по запаху, возбуждена до предела. Бедный маленький волкалчок-серый бочок, тебя же сейчас изнасилуют словно свежую наложницу в гареме. Похоже придется расслабиться от получаемого удовольствия.”
В этот момент руки переместились на грудь и намыливание окончательно превратилось в жадные ласки, к спине прижались упругие груди и твердые от напряжения соски заскользили по мгновенно покрывшейся мурашками коже. Алекс завел руки за спину и пристроил ладони на аппетитную попку. Гретта на мгновение замерла, а потом ее руки нырнули вниз, к животу и сразу же заскользили еще ниже, становясь все активнее, ненасытнее…
Возбуждение постепенно сходило на нет, словно ласковая волна на песчаном пляже. Безумствовали неожиданные любовники больше часа и сейчас грозный рабовладелец отмокал в полупустой моечной лохани. Таких, в отличие от японкус гигантус, в мойне было несколько, и помельче, и поглубже. Плеснула вода, Алекс приоткрыл один глаз и сразу же второй. Уж больно захватывающее открылось видение. Невысокая, ему всего-то по плечо, тоненькая, но совсем не хрупкая… женщина. Хуторская жизнь с Григом, особенно в последние годы, к полноте не располагала, но за пару месяцев нормального питания болезненная худоба плавно перешла в приятную худощавую подтянутость. Откровенно и неприкрыто залюбовался, тем более, ушлая баба мгновенно уловила в хозяйском взгляде весомую толику чисто мужского интереса и откровенно демонстрировала соблазнительное тело.