Лишняя. С изъяном
Шрифт:
Я хотела снова приподняться из лопухов, чтобы проверить, чисто ли вокруг, но поняла, что принцесса уже владеет собственным телом. Интересно, она заметила, что я ею управляла? Или – как это иногда бывает – «сама не знаю, что на меня нашло, оно само получилось»?
Оглушительно заурчал желудок. Хорошо, что не на минуту раньше, а то выдал бы девчонок с головой. Хилли покраснела. Принцесса заговорщически улыбнулась.
– Пойдем со мной. У меня кое-что вкусненькое припасено.
На кухне принцесса дежурила чаще остальных. За провинности в пансионе полагаются наказания, а упасть посреди бального зала – еще какая провинность. И наставницу не интересует, что ногу свело привычной судорогой и вообще левая сторона слабее правой и требовать от нее стоять на цыпочках – натуральное издевательство.
Происхождение учениц не афишировалось – подробности известны только настоятельнице. Для всех Катраона всего лишь безродная сирота, которую добрые богатые родственники пристроили в пансион. И повариха жалела бедную сиротку, оставляла ей в углу на подоконнике то булочку, то пирожок, а если вдруг выпечка подгорит, то и не один.
Как раз сегодня девочкам повезло: пригорел поднос с сырными полосками. Совсем черные, конечно, пошли в помойку, но обуглившихся только наполовину набралось штук пять. И все лежали в Катраонином углу.
Хилли быстро собрала все в чистый платок, завязав узлом в мешочек, и они поспешили укрыться в спальне принцессы.
– Почему тебя так поздно привезли? – выдала наконец принцесса мучивший нас обеих вопрос. – Обычно же лет в шесть сюда отправляют. Что-то случилось в семье? Извини, может, я лезу куда не надо…
– Ничего! От подруги у меня секретов нет. Мы же теперь подруги? – заискивающе заглянула принцессе в глаза новенькая.
Катраона радостно закивала.
– Мама снова вышла замуж, когда мне исполнилось восемь. – Хилли запихнула в рот сразу полполоски и пыталась теперь говорить, не плюясь в принцессу крошками. – С отчимом мы как-то сразу поладили. Он даже со мной проводил больше времени, чем с мамой. Один раз даже искупать меня предложил – моя няня не позволила. Говорит, неприлично. Мама как-то зашла ко мне в спальню, когда он читал мне сказку. Мы в кровати вместе лежали, под одеялом. Они потом долго ругались, и мама плакала… Потом меня отправили сюда. Я просила меня не отдавать, но мама настояла, что мне будет тут лучше. Неужели здесь и правда лучше, чем в доме, полном слуг, с мамой и папой? Мама, наверное, меня просто разлюбила.
– А отчим тоже хотел тебя сдать в пансион? Или только мама?
– Отчим был не в восторге, но мама его убедила, – пробормотала Хилли с набитым ртом.
Я мысленно покачала головой. Физически не получалось, принцесса снова владела собственным телом. Я могла только иногда вставлять фразу-другую, когда девочка глубоко задумывалась. Вот как сейчас.
– Глупости только не думай. Мама тебя очень любит и просто хочет, чтобы ты получила хорошее образование. Нам с тобой ни на что другое рассчитывать не приходится. Только на себя, – быстро выпалила я, пока принцесса переваривала грустную историю новой подруги.
– Ты правда так думаешь?
Хилли вытерла скатившуюся слезу. Кажется, мне удалось ее приободрить. Не приведи бог, решит еще домой сбежать.
Учитывая местные нравы, я мать Хилли очень даже понимаю. Скорее всего, приревновала она нового мужа к дочери. А он, вероятно, и не подозревал об этом, всеми возможными способами пытаясь втереться в доверие к девочке. Но кто знает, зачем ему это было нужно? И как скоро ему бы надоело играть в любящего папочку?
В этой ситуации женщине пришло в голову, похоже, единственно возможное решение, как не испортить отношения и с мужем, и с дочерью. Только пребывание в пансионе не бесплатное. Не ахти, конечно, какие деньги, но все же прилично для мелкопоместного дворянина. Так что в любой момент он может заявить, что финансово не тянет, и забрать падчерицу домой. Например, в качестве прислуги и няньки для их нового ребенка.
Незавидное
положение, но у каждого свои проблемы. Зато она двигается как нормальный человек, и над ней на уроках танцев не издеваются.Да, как ни странно, больше всего меня-принцессу уязвляла именно невозможность полноценно кружиться в вальсе. Наверное, именно поэтому я в реальной жизни налегала на всевозможные танцы – для компенсации.
Девочки даже внешне были чуть похожи, что тоже повлияло на их обоюдную симпатию. Светлокожие блондинки, стройные до худобы, только Хилли чуть выше. Зато у принцессы волосы были гуще, будто вся жизненная сила ушла в них, ничего не оставив тщедушному телу.
Обнаружив, что Хилли сдружилась с отвергнутой всеми Катраоной, одногруппницы, не сговариваясь, сделали вид, что и новенькой тоже не существует. Боязнь заразиться неизвестной хворью, которой страдала принцесса, перевешивала желание насолить ближнему. Так девочки начали общаться к обоюдной выгоде. Хилли больше не трогали, а у Катраоны появился наконец человек, с которым можно просто поговорить.
Все свободное время принцесса по-прежнему проводила в монастырской библиотеке, благо под нее был отведен целый флигель в два этажа. Прятать книги от детей никто не додумался, хвала местному богу, так что Катраона – и я вместе с ней – глотала фолианты один за другим. Все подряд: историю, географию, подборку журналов мод и газеты за прошлые десятилетия. Да, здесь уже додумались до печатных изданий и где-то лет сто пятьдесят, как начали выпускать самые настоящие газеты. Сначала на один корявый листок со смазанным текстом, но с течением времени типографии совершенствовались, как и производители бумаги, так что нынешние экземпляры от наших, современных, практически не отличались. Может, даже качество было повыше.
Кроме фотоснимков. Вот фотография только начала зарождаться как вид искусства, а технически вообще была в эмбриональном состоянии. Различить, кто изображен на снимке, даже под лупой, можно было лишь при наличии недюжинного воображения, даже если человек был снят крупным планом.
Читать про исследования дальних земель и сделки с восточными правителями было весьма увлекательно. Увы, накануне шестнадцатого дня рождения принцессы мои сны закончились.
В тот злосчастный осенний день моросил унылый серый дождь. Я хлюпала сапогами по лужам, выглядывая периодически из-под выдвинутого вперед – от ветра – зонтика, чтобы не врезаться в столб или в прохожих. Последних почти не наблюдалось. В такую погоду разгуливают только те, кому очень-очень надо на работу. Мне как раз надо было – я уже опаздывала.
Откуда взялся тот грузовик, я так и не поняла. Как всегда, дважды посмотрела в обе стороны перед тем, как ступить на зебру, потом еще раз на середине дороги. И пока я проверяла справа, слева раздался визг тормозов. Я еще успела удивиться схожести ситуации: снова бампер перед самым носом… Но рядом уже нет отца, готового защитить меня ценой собственной жизни.
Как крошились мои кости под тяжестью многотонной машины, я уже не чувствовала – первый же удар кузова сломал мне шею.
Судьба, наконец, настигла беглянку.
И я почти не удивилась, когда очнулась не в своем теле.
• Глава 2 •
Глаза открывались с трудом. Неудивительно, после такой аварии. Чудо, что я осталась в живых.
А собственно, как осталась?
Распахнув глаза, я уставилась в сероватый, в грязных потеках потолок. Не моя комната, не больница, скорее похоже на келью принцессы из моих снов.
– Кати, просыпайся, нам на завтрак пора! – В дверь настойчиво поскреблись.
Голос знакомый…
Это же Хилли!
Я подняла руки к глазам. Левая слушалась куда хуже, и пальцы до конца не выпрямлялись. Управление моторикой теперь на мне? А где сама принцесса?
Я прислушалась к внутренним ощущениям. Вроде никого постороннего в теле нет. Села, покрутила головой, осматриваясь в спальне. Воспоминания наплывали постепенно. Теперь моя собственная жизнь казалась ярким сном, а вот эта, сказочная, с магией – настоящей. Я ли читала сквозь глаза принцессы или она заглядывала в непонятный мир машин через меня? В висках застучало, и я едва сдержала стон.