Лисьи листы

— Литсия Нравов, — объявил он, — Тсион второго ранга Карник. Мною зафиксировано, что вы шли по улитсе, взявшись за руки. Имеется ли у вас свидетельство о браке, или вы направляетесь в мэрию, чтобы оформить ваши отношения?

Я набрала было воздух, но Хитч успел ответить первым:

— Направляемся именно в мэрию. Но, господин тсион второго ранга, мы приезжие, так что не знаем, куда именно нам нужно идти. Может быть, Вы укажете нам направление?

Городовой важно кивнул:

— Согласно «Уложению о моральной чистоте граждан», я обязан не просто указать вам направление, но и сопроводить вас до места назначения, дабы убедиться, что вы меня не обманываете. Прошу следовать за мной! — и широким шагом устремился по улице.

Тащась за ним, я прошипела Хитчу:

— Мы что, правда, жениться будем?!

— Похоже, особого выбора у нас нет. Но лично я не против. А ты?

— Ну, ладно, — вздохнула я, — Подумаешь, какой-то чиновник из неизвестного измерения бумажку выдаст…

— Я вот еще разберусь с этим твоим «подумаешь»! — пригрозил Хитч и галантно открыл передо мной дверь мэрии.

Мэр оказался толстым краснолицым дядечкой в пиджаке, украшенном чем-то вроде разноцветных эполет. Тсион сдал нас ему с рук на руки, заявив, что «эти двое явились сюда вступить в поощряемые законом отношения», и удалился.

Мэр благосклонно посмотрел на нас:

— Приезжие, да?

— Первый день в городе, — поспешила ответить я.

— Ага, — удовлетворенно кивнул он и сообщил, — У меня феноменальная память. Всех своих избирателей я помню в лицо. Правда, забываю имена. Но я над этим работаю.

Мне опять стало смешно. Городок выглядел отнюдь не маленьким, так что «работа» по запоминанию имен избирателей должна была поглощать всё время мэра, не оставляя ни секунды для какой-либо другой деятельности. Впрочем, возможно, жители именно этого и хотели от городского начальства…

Между тем процедура регистрации брака приближалась. Дядечка достал из стола чистый бланк на плотной, густо изукрашенной золотыми вензелями бумаге и склонился над ним с шариковой ручкой.

— Назовите ваши фамилии, имена и прозвища, ежели таковые у вас имеются, — распорядился он.

— Шаньская Ирина, прозвище — «Сяо», — покорно выдала я и с интересом уставилась на Хитча. Наконец-то я узнаю его имя!

— Сутьен Антуан, — после легкой заминки ответил он, — прозвище — «Хитчхайкер».

Мэр вписал имена и принялся читать речь — что-то о таинстве брака и высокой моральной ответственности, а я всё крутила в голове новую для себя информацию.

Француз! С ума сойти… Вроде, и не похож совсем… Хотя я, конечно, во Франции не была: может, там таких на каждом углу по десятку… Так-так… Антуан… Тошка, значит! Отчего же он всё же так не любит своё настоящее имя называть? Сутьен… Сутьен… Знакомое что-то, хотя явно не из школьного курса… Ага, вспомнила! «Soutien-gorge» — «бюстгальтер»! Так, значит, фамилию мужа брать не будем, останемся на девичьей!

Мэр завершил своё выступление каким-то особо округлым периодом и предложил нам расписаться на свидетельстве, а заодно и в толстой книге регистрации, затем шлепнул поверх наших подписей печать, скрутил золоченый бланк в трубку, перевязал его радужной ленточкой и вручил мне.

— Поздравляю, — сказал он, — Так же настоятельно рекомендую вам, как приезжим, приобрести для ознакомления Свод городских законов и уложений — всего пять купюр за экземпляр.

В принципе, вещица могла бы оказаться полезной. Мало ли что где могут запретить! А по незнанию оказаться лет на пять за решеткой совсем не входило в наши планы.

— Беда в том, что мы еще не располагаем местной валютой, — объяснил Хитч, — У нас только наши деньги — вот, — и он продемонстрировал несколько банкнот, достав их из кошелька.

Мэр с интересом осмотрел их, пощупал и даже поглядел на просвет.

— Впервые такие вижу… Ну, что ж, — решился он и вытянул из пачки сторублёвую бумажку, — У меня внук, знаете ли, собирает всякие иностранные деньги. Так что я ему это для коллекции возьму в обмен на Свод.

И он протянул нам пухлую книжицу карманного формата.

— А теперь — не смею больше вас задерживать. Лучшая гостиница с рестораном находится через дорогу. Добро пожаловать в наш город!

Выйдя на улицу, мы присели на скамейку.

— Ты посмотри, — подтолкнула я Хитча, — за курение в общественных местах у них тут ничего не грозит?

Он покорно принялся листать книжицу.

— Найдешь тут, кажется… Ага, вот в конце — алфавитный указатель. Курение… курение опиума… Нет, в общественных местах, вроде, можно.

Я тут же схватилась за сигарету. Предпоследнюю в пачке, между прочим.

— Надо бы как-то табаком разжиться…

— Хорошо бы вообще деньгами разжиться, — резонно заметил мой новоиспеченный супруг, — Жрать хочется и ночевать где-то нужно… Не думаю, что тут по всему городу пункты обмена рублей на местные купюры понатыканы…

Да, без денег нас не то что в «лучшую гостиницу с рестораном» — в худшую-то не пустят! А на улице, между прочим, не май месяц. Так что у нас было всего два варианта: либо в ближайшие часы перебраться в более гостеприимное место, либо как-то снискать себе хлеб насущный.

— Я могу устроиться на какую-нибудь физическую работу, — предложил Хитч, — Например, снег чистить.

— Ага, только с завтрашнего дня. И аванс тебе — пришлому и бездомному — фиг кто выдаст. Это, кстати, и к другим работам относится…

— Ну почему? Есть же профессии, где трудятся как раз по вечерам.

— Проституция, например! — фыркнула я.

Хитч, продолжавший рассеянно листать Свод законов, серьезно кивнул:

— Да, крышу над головой и питание ты себе этим обеспечишь. Надолго. Здесь за супружескую измену — пожизненное заключение в одиночной камере.

— Круто! — присвистнула я, — Что-то они тут, похоже, на святости брачных уз сдвинутые… Тогда остается только одно: придти в какой-нибудь НИИ, показать номер с лисьей шкурой и сдаться в виварий для опытов.

Мой напарник едва ли не подскочил на скамейке:

— Слушай, шикарная идея!

— Про виварий?!

— Да нет же! Фокусы! Превращение женщины в лису…

— Хорошо. А дальше? Или это будет наш единственный трюк?

— Да… А потом — превращение лисы в женщину… — скис Хитч.