Лисья Нить

– Сюд!
– ткнула пальцем белка, не обращая внимания на бьющие по каске камни, - Вари!

Вместе со сквироморфом и двумя феритами она приладила к механизму стальную ленту, и сварочная дуга тут же прихватила её сначала в одном месте, потом всё плотнее и плотнее. Бур то и дело давал задний ход, обжигая горячим воздухом и стреляя разрядами электричества; работать было, мягко говоря, неудобно. Сварочная дуга задела и муркину лапу, порядочно прожгя её, но белка быстро справилась с болью и даже одной лапой помогала запихивать в хомуты тяжёлый стальной цилиндр; едва дело было сделано, сквироморф схватил её и феритов, как кукол, и спрыгнул с грузовика. Вовремя, так как бур неожиданно опустился, с лязгом вмяв машину в камень. Ещё через несколько секунд остатки бульдозера отвалились от механизма, и бур с гулом исчез наверху, в скважине.

– Нормально, Мура-пуш?
– осторожно опустил на пол белку сквироморф.

– Терпимо, - ухмыльнулась она, вытирая с морды кровь, и крикнула в скважину, - Приятного аппетита, умники!

Поднявшись на полтора километра, бур оказался внутри платформы, где его с интересом стали изучать подошедшие кнарды. Скоро они заметили и приваренный в хитрое место, чтобы не сбило, цилиндр - и это было последнее, что они заметили. Из центра платформы прорвался ослепительный свет, затем волна огня испепелила центральную часть установки, и наконец над платформой взметнулся багровый гриб, а во все стороны разошлась волна пыли и обломков, сметая башни и орудийные туррели, как карточные домики. Буровая установка превратилась в тысячи тонн металлолома. Луамериду, находившемуся почти под ядерным взрывом, тоже досталось, но крепкие своды пещер выдержали и массового обрушения не случилось - взрывная волна растратила мощность на сминание огромной платформы и вглубь ушла ослабленной.

– ---------------35--------------

Сверкающая под ярким солнцем водная гладь озера слегка отражала синее небо с ватными облачками, чистое и бездонное, как и воды Ненохи. Тёплый ветер гулял по мелкой зыби и доносил запахи близкого соснового леса, зеленевшего на холмистых берегах. Крутые каменные утёсы, выдававшиеся в озеро и покрытые плотным зелёным ковром, были похожи на гигантских рыб с зелёной чешуёй. Неожиданно огромная тень закрыла солнце, и в воде отразился огромный остроносый корабль, похожий на пирамиду, разделённую на секции; во все стороны торчали полупрозрачные стабилизаторы, как ветви дерева. Завихряя на своём пути облака, серо-фиолетовый корабль совершенно беззвучно развернулся над озером и стал удаляться к северу; с одной из его палуб вылетел казавшийся маленьким апаарат и устремился к земле. На стыковочной пластине сбоку, которая имела высоту около четырёхсот метров, различался недавно принятый планетсоветом Пролесья знак спайдерфоксов - паутина, окружённая зелёными листьями; под ним было написано название: "Нить-намотка".

Между двух полуостровов, возвышающихся утёсами, в ровной лесной долине располагалось взнорье, одно из многих и многих тысяч, что были разбросаны по планете. До озера оттуда было не близко и не далеко - так, в самый раз чтобы сходить поймать рыбы или улиток, но при этом не находиться всё время возле воды - когда погода портилась, над озером ползли сырые и холодные туманы, мало кому любезные. Сверху поселение трёххвостых аккурат напоминало паутину, ибо от круглой площади в центре расходились дорожки во все стороны почти равномерно - затем они ветвились и соединялись кругами, как и нити паутины. В самом центре, как это обычно бывает, стояли несколько громадных деревьев, сдесь их было трое - дуб толщиной шагов пять, сосна, не такая толщенная зато в два раза выше, и лиственница, в солнечный день напоминавшая искрящееся облако изумрудно-зелёных иголочек. Вокруг этакой "клумбы" располагались основные общественные места взнорья, как то колодец, будка дежурного, небольшой базарчик и несколько отдельных особо востребованных лавочек, типа той где продавали всевозможные травы; остальное хозяйство, куда требовалось ходить не всем, располагалось далее на улицах-лучах,

отходивших от центра. Дороги взнорья, как и любого другого в этой местности, были покрыты мягким, но довольно плотным песочком, не особо тормозившим движение и почти не пылившим. Как правило, хороший песок на дорожках - результат деятельности мелких щенков - все щенки любят копаться в песке, и если есть выбор, то не просто в песке, а на дороге; тут это более чем приветствовалось, ибо они закапывали вглубь измельчённый песок и выкапывали слежавшийся, чем не давали дорожкам превратиться в пылевые реки. Такие "дорожные работы" тут шли всё лето, то в одном, то в другом месте можно было увидеть ямы; кроме того, в обилии жившие сдесь же шелкохвосты не упускали случая углубить любую ямку во много раз, просто из расколбаса.

По краям дорожек вместо заборов, которых никто в глаза не видел на Пролесье, росли ряды кустов, всегда ягодных и иногда колючих, что защищало траву вокруг них даже от неосторожного вытаптывания. Везде, где не было песка, колосились самые разнообразные травы и растения - от малюсеньких почвопокровных до четырёхметровых зонтичных; особенно плотно ботва усаживалась к стенам построек. Сами строения представляли из себя либо навесы с крышей из жердей и плетёнки, либо взнорные столбы - то же самое, но поставленное на "этажерку", состоящую в основе из четырёх толстых и длинных брёвен, удерживаемых растяжками из шёлковых тросов. Высота этих столбов была весьма значительная, некоторые из них сильно возвышались над лесом, и на верхушках крутились ветряные мельницы малого размера. Больших бревенчатых домов спайдерфоксы не очень уважали - будучи пуховыми, прятаться от мороза им требовалось редко, и для этого внутри навесов имелись утеплённые гнёзда, этакие небольшие ящики, отапливаемые печками. Поскольку гнёзда были небольшие, то и печки тоже, и протопить их можно было парой поленьев, что избавляло от надобности готовить на зиму горы дров. На этих же печках варили и жарили корм, хотя во многих местах вообще использовали костры, обложенные камнями, размещённые во дворе. Вокруг каждого такого дома, огороженный кустами, был обычно садик, грядки с овощами, а во многих местах и более тяжёлая "промышленность" - печи для горшков, пруды для рыбы, курятники понятно для кого, и так далее. Обычно во взнорье всегда было довольно тихо - чуткие ухи обитателей не любили шума, и ежели кому-то непременно надо было стучать весь день топором, к примеру, то он выбирал для этого место либо подальше, либо поглубже, дабы не засорять эфир. Весёлое тявканье случалось обычно по вечерам, когда спайдерфоксы собирались возле костров - вот тут уж и повыть могли хором так, что в соседнем взнорье услышат, и ракеты попускать, и много чего ещё. Потявкушки случались часто, и по большей части по той причине, что в любом взнорье полно щенков - собственно, для того первоначально и было устроено это поселение, чтобы можно было не беспокоиться о лисятах. Те же трёххвостые, у кого не было потомства, во взнорье обычно не жили, предпочитая отдельные жилища в лесу; впрочем, никакой разницы между взнорными и дичью никто не делал. В довольно глубокой ( для Пролесья ) древности бывало, что дикие спайдерфоксы могли подтибривать из взнорий, а то и собираться в не особо любезные своим поведением стаи, но это было прекращено с распространением учений, которые сами эсэфы называли магическими, а сквиры считали изрядным социальным достижением.

При всей кажущейся примитивности хозяйства, оно обеспечивало главное - прокорм и кров, и при этом не выедало мозги тем, кто в этом хозяйстве учавствовал. Совершенно не затрагивая лес, взнорное хозяйство могло прокормить и одеть и щенков, и стариков, и приходящих за помощью "диких". С самых давних пор эсэфы поняли, что шёлк, доступный им с собственных хвостов, есть отличный конструкционный материал, пригодный очень много для чего. Пролесские ветряные мельницы были, по словам сквиров, инженерным шедевром, какого ещё не видывала метагаллактика - сделанные из бамбука и прочих растительных огрызков и укреплённые нитями, они по качествам превосходили аналогичные изделия из стали. Нити использовались и для передачи механической энергии на расстояния - при помощи грузов, подвешенных на столбы, и прочных шёлковых тросиков. Таким образом, например, приводилась в действие водокачка, ибо колодцы, опять-таки традиционно, были глубоченные. Взнорья зачастую располагались на песчаных холмах, но трёххвостые не ленились прорыть насквозь и весь холм, и толщу почвы, чтобы добраться до воды. Колодец Ненохи был глубиной сто с лишним метров, причём лишнее колебалось метров на десять в зависимости от сезона. Колодец был мало похож на колодец - сверху это был вход как в погреб, а затем шли деревянные наклонные корридоры с лестницами, которые по спирали спускались вниз; шахта начиналась только метров за 60 от поверхности. Всё это было нагорожено ради сохранения воды в полнейшей чистоте и кроме того, в ответвлениях корридоров находились ледники, где лёд не таял по несколько лет и следовательно можно было хранить корм...

Среди полуденной солнечной дремоты вдруг послышалось стрекотание, первыми на которое среагировали шелкохвосты, забегав в поисках источника звука, а за ними и любопытные спайдерфоксята. Стрёкот усилился, и над взнорьем быстро прошёл летающий аппарат, напоминающий как формой, так и окраской шмеля - размалёван он был в чёрно-рыже-белые пятна, спереди торчала застеклённая кабина, сзади - массивный кузов с окошками, а сверху мерцали два крыла, аккурат похожие на шмелиные. Сделав широкий круг, "шмель" выбрал площадку и приземлился, выпустив большие колёса; далее машина, оправдывая своё сходство с насекомым, сложила крылья и поползла ко взнорью. Протиснуться по дорожкам ей не удалось, так что пилоты оставили транспорт у крайнего огорода и пошли пешком, сопровождаемые шелкохвостами и лисятами. Пилотами были двое трёххвостых, самец и самка, одетые в спецовки космофлота - почти такие же как сквирские, но сине-чёрные.

– Собирайте всех на тявкалище!
– кричал спайдерфокс, проходя мимо дворов, - Есть что погры... то есть, намотать!

Поскольку шутить таким образом было не принято, трёххвостые не сломя голову, но и не задерживаясь, отложили дела и стали собираться к центру, где как раз между базаром и кожевенной лавкой была площадка для такого рода событий, а в остальное время там гоняли мяч. Пока двое пешклм сходили в колодец за водой, вокруг площадки собралась небольшая, но представительная толпа - с каждого двора минимум по три хвоста, чтобы все знали. Естественно, больше всех набралось лисят и шелкохвостов, которым было просто любопытно.

– Приветствуем вас, жители взнорья, - сказала спайдерфоксиха, - От имени планетсовета Пролесья.

– И вам того же! И вас туда же!

Собрание довольно заподтявкивало, о том что нынче уже все представительные собрания Пролесья были объединены при помощи сквирских средств связи и сформировали планетсовет, было всем известно. Во взнорье даже был детекторный радиоприёмник, бравший недавно запущенную программу "Моховой Маяк".

– Я бы не сказал что мы с особо хорошими новостями, - хмыкнул трёххвостый, - Вы наверняка знаете, что у нас закипает межзвёздная война. Причём в полный рост. Обстрел Пролесья торпедами был всего лишь малой частью враждебной деятельности, которая теперь полностью раскрыта.

– Враг ухитрился утащить в антимир целую населённую планету!
– добавила спайдерфоксиха, - Населённую нашими прямыми потомками, которые там называются шнерками. И ещё 13 планет могут быть на очереди.

– То что вы тявкаете весьма тревожит, - кивнул крупный лис, - Но вот... Если бы дело было, к примеру, в нападении гиеновых собак, мы бы собрались и расшугали их, как неоднократно делали. А что мы сделаем с этим?

– То же самое, - твёрдо произнес планетсоветчик, - Соберёмся и расшугаем.