Литературная Газета 6253 (№ 49 2009)

И пригрезится в храме пустом,

Как, трудясь

с вдохновенным упорством,

Окрыляя молитвой сердца,

На одном лишь сухарике чёрством

Долетали они до Творца…

Часовня в Дунине

Совместный проект "Подмосковье"

Часовня в Дунине

НАСЛЕДИЕ

Попала я в музей М.М. Пришвина в Дунине под Звенигородом совершенно неожиданно, прямо на Рождество, 7 января. И день этот стал самым дорогим для меня в этот год подарком. Я ехала поздравить своих детей, которые снимали дачу неподалёку, и мы договорились встретиться у музея Пришвина. Было снежно и холодно. Вокруг ни души. Люди отдыхали после рождественской ночи. Звенящая тишина. Только снег под ногами хрустит. Музей был закрыт. Но тут подъехала ещё одна машина, из которой вышел мужчина и уверенно позвонил в дверь. Она скоро открылась, и на пороге показалась маленькая женщина. Подошли мои дети с внучками, и мы вошли в музей. Незнакомый мужчина был, видимо, завсегдатай здесь.

– Можно ли открыть храм?– спросил он.

Неподалёку находилась маленькая часовня, мы часто ходили мимо, но были уверены, что она не открывается.

– А можно, и мы с вами?– в свою очередь попросили и мы.

Женщина взялась проводить нас до часовенки, открыла её и радостно спросила двух моих внучек:

– За братиком пришли? Просите у Матери Божьей, она у нас чудотворная, с Афона. И привёз её вот этот человек,– она показала на мужчину.

Мы благодарно поприветствовали его, постояли у иконы, каждый со своей просьбой.

А потом все вместе вернулись в музей.

Я всегда удивляюсь музейным работникам, которые берегут память о людях, чья жизнь не прошла даром. Берегут трепетно и бескорыстно. В Дунине меня ждало не удивление– потрясение! Долгие годы без всякой финансовой поддержки после смерти хозяев дома– Михаила и Валерии Пришвиных– совершенно добровольно две женщины, Яна Зиновьевна Гришина и Лилия Александровна Рязанова, сделали всё возможное, чтобы сохранить для потомков память о человеке, который так талантливо и оригинально владел словом. Истинные хранители культуры, они открыли мне мир писателя, человека, каждая минута жизни которого была отдана слову.

Михаил Пришвин всегда ассоциировался у меня с «певцом природы», автором детских и охотничьих рассказов. В музее передо мной выросла личность необыкновенной духовной высоты: философ, публицист, поэт. Хотя цельным его назвать нельзя: личная и творческая раздвоенность открывается нам в его дневниках, которые он вёл всю жизнь. Сегодня опубликовано уже 6 томов (с 1914 по 1929 гг.), всего будет 32 тома. Невероятная работоспособность! Никому из близких он не показывал их. Говорил: «Мои тетрадки– моё оправдание».

Но вот что интересно: какие тяжёлые времена достались на долю писателя, а читаешь дневники– и не находишь озлобленности, гнева, осуждения, жалоб. Писатель, несмотря на трудности и потери, нехватку самого необходимого, никогда не терял надежды и нёс в себе ощущение радости бытия, и его слово странным образом передаёт эту радость своим читателям. Есть настоящие, хорошие писатели этой поры, но Пришвин уникален именно тем, что сумел донести до сегодняшнего времени своё слово о радости.

В дневниках он не страшится банальностей, общих мест, не думает об оригинальности размышлений, выводов и суждений. Рассказать об этом невозможно– надо читать. Удивительная по силе воздействия часть– «Мы с тобой. Дневник любви». Это завораживающая история любви 67-летнего писателя и 40-летней женщины, редактора его дневников, история, которая продолжалась 14 лет. Эту любовь Пришвин ждал всю жизнь и был верен даже самому её ожиданию.

Неудивительно, что Дунино, где жили последние годы Валерия и Михаил Пришвины, насквозь пропитано этой любовью. И эта любовь не выветривается с годами. Прочитав дневники, вообще хочется возвращаться в Дунино, ходить по дому и окружающему саду, прислушиваться к голосам предметов, хранящих память о своих хозяевах. Думать, присматриваться, размышлять, пытаясь разгадать магнетизм отношений, которым дышит и этот дом, и сама книга.

Наше Подмосковье– настоящее ожерелье великих имён, самоцветов земли русской, людей, верой и правдой служивших Слову и Отечеству. Архангельское, Абрамцево, Клин, Мураново… Чистейшим бриллиантом в этом ожерелье может считаться Дунино.

Р.S. Кстати, внук у меня родился ровно через год после посещения часовни в Дунине.

Зинаида МУШИНСКАЯ

Запечатлённая память

Совместный проект "Подмосковье"

Запечатлённая память

К 65-ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ

Символом вечной памяти и славы тем, кто выстоял, кто остановил врага на подступах к Москве, стал величественный памятник на Перемиловской высоте в Яхроме. Одним из авторов монумента солдату-освободителю является народный художник России, заслуженный деятель искусств, участник Великой Отечественной войны Владимир ГЛЕБОВ-ВАДБОЛЬСКИЙ. Сегодня прославленный скульптор– гость нашей редакции.

– Владимир Владимирович, вы более полувека увековечиваете подвиг героев Великой Отечественной. Но вы и сами воевали…

– Никогда не делаю упор на войну, потому что я– скульптор. Но служение Отечеству в генах заложено. Уже на второй день войны пошёл в военкомат. Отец у меня был кадровый офицер царской армии, георгиевский кавалер. Воевал в Первую мировую. И когда только объявили войну, несмотря на то, что он пострадал от советской власти (был репрессирован за то, что отказался принимать второй раз присягу), мне, единственному сыну, сказал: «Собирайся». Из военкомата меня отправили во 2-ю

Московскую военно-авиационную школу механиков спецслужб в Тушине, поскольку я занимался в аэроклубе.

– В боевых действиях по защите столицы вы участвовали?

– Да, когда немецко-фашистские войска подходили близко к Москве, 16 октября 1941 года ночью нас подняли по тревоге и отправили три роты в Снегири, где вела оборону и наступала 9-я гвардейская дивизия 16-й армии. Именно там проходил рубеж, где был остановлен враг. Снегири стали крайней точкой наступления немецко-