Литературные заметки
Шрифт:
Уже тяжело больной, Булгаков продолжал диктовать своей жене Елене Сергеевне исправления и дополнения к тексту романа. Сохранилась дата последней правки – 13 февраля 1940 года, всего за 26 дней до смерти. Считал ли он свою работу полностью законченной?..
Рукописи «Мастера и Маргариты» повезло. Жена преданно сохранила ее в страшные годы сталинщины. Спустя более четверти века, в 1966 году, роман, наконец-то, увидел свет. Как сейчас помню две зачитанные до дыр синенькие книжечки журнала «Москва», в котором по соизволению властей была впервые опубликована, хотя и с многочисленными купюрами, эта великая проза. Недавно я снова, уже в четвертый раз, перечитал «Мастера и Маргариту». И тут обнаружил вдруг кое-где в тексте языковые и фактические ошибки. Все-таки умирающему Булгакову не хватило, видимо,
Надо сказать, те или иные ошибки, оговорки практически неизбежны при работе над рукописями подобного объема. Вот, к примеру, уже упомянутая «Война и мир». Еще сравнительно молодой, полный творческой энергии, Толстой вдохновенно работал над романом семь лет, многократно вычитывал и правил его. Правка была настолько густой, что Софье Андреевне, жене Толстого, пришлось несколько раз переписывать все четыре тома от начала до конца. Но когда роман увидел свет, все-таки и в его текст вкрались ошибки. Приведу пример.
Князю Андрею, уезжающему в 1805 году на войну, княжна Марья дарит на счастье серебряный образок. Тогда как после Аустерлицкого сражения французские солдаты снимают с тяжелораненого князя уже не серебряный образок, а золотой. Разночтение очевидно. И его, казалось бы, следовало исправить при последующих изданиях. Но, наверное, пиетет к Толстому настолько велик, что до сих пор редакторы не решаются тронуть даже эту явную оговорку. Во всяком случае в 12-томном собрании сочинений Толстого, которое стоит на моей книжной полке и которое вышло в 1958-1959 годах, все так же сосуществуют в разных главах романа «овальный образок спасителя... в серебряной ризе, на серебряной цепочке» и «золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею». Кстати, и еще одно разночтение сразу обнаруживается. На самом деле, прощаясь с братом, княжна Марья не вешала образок на его шею. Толстой пишет: «Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею». Думаю, если бы мы могли сейчас связаться со Львом Николаевичем, узнать его мнение, он только поблагодарил бы за то, что эти непринципиальные оговорки, наконец-то, исправлены...
Вернусь к Булгакову. При многократных переизданиях «Мастера и Маргариты» редакторы, я думаю, замечали некоторые языковые и смысловые неточности романа. Но исправить их опять-таки не хватало решимости. А на мой взгляд, все же следовало бы – пусть и предельно осторожно, пусть после самых тщательных консультаций со специалистами по творчеству Булгакова. Начну с элементарных языковых оговорок.
В главе 2 Пилат восклицает: «О, город Ершалаим! Чего только не услышишь в нем!» А надо бы: «чего только ни услышишь».
В главе 10: «Из подворотней бежали пенные потоки». А надо: «из подворотен».
В главе 24: «Никогда ни с кем не пил брудершафта». А надо: «не пил на брудершафт».
В главе 27: «Весь вечер... провел в том самом этаже». А надо: «на том самом этаже».
И еще в главе 27: «Удалось их привести в порядок в течение двух часов времени». Но словосочетание «два часа» вообще подразумевает только время, а значит, последнее слово в обороте «два часа времени» – лишнее.
А вот уже оговорка смысловая. Глава 23 рассказывает о бале у сатаны. Маргарита, королева бала, оказывается сначала в зале с колоннами. Затем она переходит в другой зал. Автор подчеркивает: «В следующем зале не было колонн». Тут играет джаз-оркестр. Его дирижер, приветствуя Маргариту, «согнулся перед нею,.. вырвал у крайнего музыканта тарелку, ударил ею по колонне». А ведь в предыдущем абзаце было ясно сказано, что колонн тут нет.
Глава 32 – Воланд и его свита вместе с Мастером и Маргаритой покидают Москву. После долгого полета сквозь ночь их кони останавливаются на плоской каменистой вершине. В ярком свете луны Маргарита видит неподвижную фигуру в тяжелом кресле. Это Понтий Пилат. Он погружен в глубокую задумчивость, его не отпускает страшное чувство вины за казнь Иешуа. В ту ночь, что последовала за казнью, над Ершалаимом, как мы помним, тоже стояла полная луна. Глядя на Пилата, Воланд говорит своим спутникам: «Около двух тысяч лет сидит он на этой площадке и спит, но когда приходит полная луна,.. его терзает бессонница». И Маргарита спрашивает: «Двенадцать тысяч лун за одну
луну когда-то, не слишком ли это много?»Прежде всего следует уточнить, что между 33 годом новой эры, когда был казнен Иисус, и тридцатыми годами двадцатого века, когда разворачиваются события в Москве, прошло не двадцать, а практически ровно девятнадцать столетий. Но приведенный текст содержит и еще одну ошибку в расчетах. Маргарита имеет в виду, что срок этот – девятнадцать столетий – вобрал в себя двенадцать тысяч полнолуний. Так ли это? Лунный месяц, как известно, колеблется от 29 до 30 суток. Далее несложно подсчитать, что на сто лет (с учетом того, что каждый четвертый год на один день длиннее) приходится около 1238 полнолуний. И соответственно за девятнадцать столетий их набегает не двенадцать тысяч, а почти в два раза больше – двадцать три с половиной тысячи. Впрочем, эту арифметическую ошибку еще можно простить Маргарите. Странно лишь, что Воланд ее не поправил.
Еще раз повторю: упомянутые ошибки, оговорки не имеют принципиального значения. Они легко поддаются правке, но до сих пор переходят из издания в издание. Хотя, не сомневаюсь, Булгаков такую правку одобрил бы.
В «Мастере и Маргарите», однако, обнаруживаются и разночтения иного рода – между тем, что повествует об Иисусе Евангелие, и некоторыми деталями жизни и смерти Иешуа, описанными в романе. По объему рассказ Булгакова об Иешуа сравнительно невелик, ему посвящены лишь четыре из тридцати двух глав (а если к ним добавить и «Эпилог», то тридцати трех). Но по художественной силе, на мой взгляд, эти четыре главы – вершинные в романе.
Разночтения начинаются уже в главе 2. На допросе у Понтия Пилата Иешуа говорит, что он родом из Гамалы и что он не помнит своих родителей. Тогда как, согласно Евангелию, Иисус родился в Вифлееме и потом с матерью и приемным отцом долгие годы жил в Назарете – лишь в тридцатилетнем возрасте Иисус принял крещение от Иоанна и начал свою проповедь. Быть может, на допросе Иешуа говорит неправду, чтобы не подставить под удар родных? Но такое объяснение явно противоречит тому, как показан в романе характер героя. Человек предельно чистый, наивный, Иешуа не умеет лгать. (Так, он честно подтверждает на допросе свои слова, сказанные ранее Иуде, что всякая власть является насилием и власть кесаря – тоже; а ведь этот ответ означает для Иешуа неминуемую и мучительную смерть). В главе 26, в конце романа, когда казнь уже осталась позади и нет вообще никакого резона говорить неправду, Булгаков опять вкладывает в уста Иешуы слова о том, что он – «подкидыш, сын неизвестных родителей».
Продолжу список разночтений. Возраст у Иисуса и Иешуа тоже разный. Первому ко времени казни, как принято считать, было тридцать три года. О втором в романе сказано: «человек лет двадцати семи».
Согласно Евангелию, Иисус в предпасхальные дни верхом на осле въезжает в Иерусалим; его сопровождают двенадцать учеников-апостолов. Напротив, Иешуа входит в город «пешком, в сопровождении одного Левия Матвея».
Один из упомянутых апостолов, которые уже не один год следуют за Иисусом и вместе с ним входят в Иерусалим, – Иуда. В Гефсиманском саду в ночь перед казнью предатель Иуда целует Иисуса, тем самым показывая стражникам, кого должно схватить. Тогда как Иешуа рассказывает о своем аресте иначе: «Позавчера вечером я познакомился возле храма с одним молодым человеком, который назвал себя Иудой из Кириафа. Он пригласил меня к себе в дом в Нижнем городе и угостил... Тут вбежали люди, стали вязать меня и повели в тюрьму».
Еще одно разночтение между Евангелием и романом «Мастер и Маргарита» – относительно дальнейшей судьбы Иуды. Согласно Евангелию, предав Учителя за тридцать сребренников, Иуда уже на следующее утро испытал муки раскаяния. Об этом написано коротко: «И бросив сребренники в храме, пошел и удавился». А вот Иуду в романе, глава 26, ждет иная судьба – по приказу Пилата его зарежут ночью, а кошель с тридцатью сребренниками перебросят через забор во двор иудейского первосвященника Каифы.
Евангелие повествует о скорбном пути Иисуса на Голгофу; он сам несет крест, на котором ему предстоит быть распятым. Роман Булгакова говорит об этом иначе: «Ехали в повозке трое осужденных... За повозкой осужденных двигались другие, нагруженные свежеотесанными столбами».