Литерный эшелон

В ответ Андрей только качал головой: сказать ему было нечего. Он знал: такой страшной может быть только правда.

– Так шо с ним?.. – спрашивала старуха, пуская кольцо дыма.

– Шо-шо?.. Да дурачок он! Под водой, видать, рассудком и подвинулся. Но оно, может, и к лучшему.

– Оно и верно, – соглашалась старуха. – Бог взял – Бог дал. Заместо Ваньки будет. Тот тоже дурачок был, прости господи.

– Ванька? – переспросил Андрей.

– Да сынок наш… – ответствовал дед. – Царствие ему небесное. Его казаки мобилизовали. За веру, царя и отечество… Говорили ему, неразумному, спрячься, пережди!

– Нашли?..

– Где там! Сам пошел, говорит, мол хочу мир повидать… Ну и пришибли его у Васильевского разъезда. Это три версты отсюда не будет. Повидал мир. Да…

Возвращение

Пока Андрей лежал в беспамятстве, погода несколько раз менялась. Сперва почти неделю шел снег.

Потом солнце растопило корку сверху, затем ночью ударил мороз и, подтаявший было снег, схватился льдом. После – несколько дней к ряду шел дождь со снегом, оттепель сменялась морозами и наоборот.

Степь на десятки верст вокруг превратилась в сплошной каток.

Кое-где наст выдерживал даже лошадь, не говоря уже о человеке. Но ежели кому-то все-таки корку удавалось пробить, то он проваливался сразу по пояс.

Ранее метель прилежно замела степные шляхи. Впрочем, то было не такой уж и большой бедой: в сей край ехать решительно не было нужды кому-то ехать.

Вслед за тем случилась весна с кранным солнцем-колесом.

Оно не один день трудилось надо льдом и ничего будто сделать не могло: блестящая броня надежно отражала солнечные лучи.

Тогда весна пошла на хитрость: в одну ночь на ничего неподозревающий снег наполз с реки туман и съел его.

Наступило несколько дней сплошной слякоти.

Но солнце просушило землю, стало жарко так, словно уже и весна закончилась, уступив место лету.

Под покровом темноты холода еще контратаковали, но с каждой ночью – все нерешительней.

Андрей сидел по вечерам в углу, рассматривая медальон. Что-то связывало его с этой милой женщиной, с детьми…

Но, так и не вспомнив, укладывался спать.

***

Дел было много.

Вдвоем со стариком на лодочке ходили на рыбалку. Ставили сети, а то и просто удили. Когда потеплело – стали драть раков.

На сброшенных в реку трупах животные разжирели. Раки потеряли бдительность и вместо того чтоб прятаться от людей по норам, старались рыбаков цапнуть.

Однажды, когда Андрей рубил дрова, около дома загрохотали копыта. Трое всадников появились неожиданно, подъехав к дому по оврагу.

На фуражках у всадников была красная жестяная звезда, лица будто незнакомы. За плечами – кавалерийские карабины. У пояса – шашки.

В новой жизни Андрей уже усвоил, что от людей с подобной кокардой ему ждать добра нечего.

– Кто таков?.. – спросил один из всадников.

Андрей не нашел даже что ответить на такой простой вопрос – лишь сжал топорище сильней.

«Ударить сейчас?.. – подумалось. – Нет, не успею: порубят. Ударю потом».

– А энто Ванька мой. Сыночек… – ответствовал старик.

– Говорят, твоего сына пришибли?..

– Да может оно и лучше было, когда б пришибли, Господи прости. Контузило Ванька-то. Он и до того не шибко умен был, а так вовсе – рехнулся. Вы его не тираньте, господин военный, он нервенный да еще с топором нынче. А у безумцев, сами знаете – сил немеряно.

Из хаты вышла старуха.

– Сын, говоришь… – задумчиво проговорил краснозвездный. – От соседа, наверное. Бо он шибко на тебя не похож. Ты вон рыжий да малой, он брунет, да как бык здоровый… А ну-ка, паря, брось-ка топор, да мы с тобой поговорим. А то я тоже на германской контуженный да нервенный.

И рука большевика будто бы между прочим легла на рукоять шашки. Легкое движение и стальная лента показалась из своего убежища. Пока совсем немного – на дюйм.

Этот жест повторили его спутники.

Бросить топор?.. Тогда что помешает его убить просто так?

Долго думаешь,– пронеслось в голове.

Шашка вышла из ножен еще на дюйм…

Тогда Андрей ударил ближайшего с разворота – топор вошел выше пояса и наискосок – раскроил живот, пробил диафрагму и легкие.

Топор тут же попытался вынуть для следующего удара, но то запуталось в ремнях.

С холодным лязгом взметнулись вверх шашки.

Краснозвездный ударил косым, целя в голову. Но Андрей бросил топорище, рухнул на спину. Рядом с ним упал раненый красноармеец. Он хрипел, пытаясь зажать рану. В глазах читалась боль и мука. Но Андрею было не до того.

Ударило два выстрела, подняв фонтаны грязи около лица Андрея. Он перекатился на раненого, вцепился в его шинель, перевернулся, накрывшись раненым как щитом.

Две пули ударили в живой щит, превратив его в мертвеца.

Краснозведный прицелился лучше, но линию перекрыл конь убитого только что соратника.

Андрей выскользнул из-под трупа, вскочил на ноги.

Красноармеец через опустевшее седло попытался дотянуться шашкой. Андрей успел присесть, поднырнул под лошадью, оказался рядом. Вцепился в деревянную кобуру с «маузером», рванул ее вниз. Ремень лопнул, оставив оружие в руках Андрея. Красноармеец рубанул, но запоздало – рассек только воздух.

Грянул выстрелы: одним Андрей сшиб бойца. Ему ответил краснознаменный, но опять смазал. Тогда Андрей снова упал в грязь перекатился кувырком, выстрелил в ногу лошади краснознаменного. Та рухнула, владелец вылетел из седла, потерял «наган», но удержал в руке саблю, совершенно бесполезную против «маузера». Еще был карабин, но на ремне за спиной.

Андрей подошел к лежащему спокойно.

– Пощади… – попросил краснозвездный.

Он стал искать поддержки у стариков, но те прятали взгляд.

Повторил:

– Пощади!..

– А зачем?.. – ответил Андрей.

Нажал на спусковой крючок, немецкая механика отработала безукоризненно.

Раздался выстрел.

Старики вздрогнули. Обняли друг друга.

Андрей повернулся к ним, объяснил:

– Я иначе не мог.

Старик кивнул, но сказал:

– Уходи…

Да, – про себя согласился Андрей. – Надо уходить. Невозможно оставаться.

Здесь не его место.

***

Раненую лошадь дострелили. Убитых закопали в овраге, лишнее оружие Андрей утопил в реке – та и не такое терпела.