Литта

Литта втихомолку удивлялась, зачем им это вообще нужно — чтобы неизвестный оказался эрисианином; слушала горячие споры и скептически усмехалась, но так, чтобы не видели, не смущались (зачем отнимать конфетку: разрешится ситуация — сами забудут о проблеме): человек, перебранный буквально по атомам, будто по тривиальным кирпичикам, вряд ли может иметь первоначальные генные признаки, подаренные ему при рождении природой. А эти оптимисты увлечённо говорят о структуре и рисунке. Но не вмешивалась. Пусть забавляются. Лишь бы забыли о нависших над астероидом гигантских тупых болванках.

12.

Маленький и худенький, как мальчишка (граната тоже до поры до времени, бывает, выглядит безобидной игрушкой), начальник безопасности Дэниел попытался вызвать Литту и сообразил, что она, скорее всего, на тренировке и наверняка сняла браслет-передатчик. Он уже хотел бежать искать её, но опомнился и начал вызывать ребят из охотников. Наконец один откликнулся из спортивного зала. Его с трудом было слышно на фоне азартных воплей и неудержимого хохота. За последние часы привыкший ко всему, Дэниел всё же не выдержал и поинтересовался:

— Что у вас там?

— Литта гоняется с мечом за командой "золотых", требует, чтобы они сразились с нею, — со смешком объяснил охотник. — "Волки" давно сбежали, потому что здорово ей продули. А "золотые" сразу отказались. Заявили, что слишком хорошо её знают и рисковать не хотят. Вот и бегают теперь.

— Сможешь передать Литте, чтобы она немедленно явилась к связистам? Немедленно!

— Попробую… Не попасть бы только под её горячую руку.

В ожидании озабоченный Дэниел ещё раз просмотрел недавно сделанную запись, короткую и, несомненно, с угрожающим подтекстом. Он прикинул, как отнесётся к новостям не всегда сдержанная Литта, и пожал плечами: настроение повелительницы предсказать трудно.

Литта вошла, излучая удовольствие и насмешку, одновременно деловитая и собранная.

— Кажется, что-то сдвинулось с места?

— Да, они связались с нами.

В пододвинутое кресло Литта опустилась спокойно. В последнее время она чувствовала себя довольно неуютно: хотелось беспричинно плакать, жалеть себя, жаловаться на всё подряд. За сегодняшнее "утро" она дважды ловила себя на том, что вполголоса бурчит себе что-то под нос, а окружающие удивлённо взглядывают на неё, но молчат. Самое поразительное открытие она сделала только что, когда Дэниел прислал за нею: выходя из спортивного зала, она едва не забыла взять меч — оружие, которое всегда считала своим продолжением… Было над чем задуматься.

Экран вспыхнул сразу. На мерцающем белом фоне высились три фигуры в чёрном. Жёсткая ткань капюшонов закрывала головы, не давая наблюдателю определить, что это за существа. "Балахоны на вешалках", — неприязненно подумала Литта.

— Мы желаем, чтобы ваши представители пришли для переговоров на наш корабль. Ответа ждём в ближайшее время.

Отзвучало эхо металлически бесстрастных слов, и экран потух.

Наступила такая тишина, что все невольно обернулись на тяжёлое дыхание Дарта, запыхавшегося от бега. Он стоял у двери и постепенно успокаивался.

— Успел увидеть? Повторить?

— Не надо. Видел.

— И что ты думаешь об этом?

— Пока не знаю.

— Дэниел?

— Не знаю даже, с чего начать, — покачал головой начальник безопасности. — Пока не сходим к ним, о причинах блокады всё равно не догадаться. Жаль, на базе нет ксенопсихологов, я бы спросил у них насчёт одеяния наших гостей.

— Думаешь, не гуманоиды?

— Не гуманоиды — ещё ладно. А если андроиды? Сам видел, как прочно они запаковались.

— Меня это тоже интересует, — медленно сказала Литта. — Сходить к ним придётся — деваться некуда: надо узнать, чего они хотят. Но мне бы хотелось обеспечить нашим парламентёрам энергетическую защиту. И для меня вопрос — живые ли это существа или искусственные — становится важнейшим.

— Мы прокрутим запись несколько раз и проведём идентификацию по голосу, — пообещал Дэниел. — Литта, может, вы заметили что-нибудь важное, что прошло мимо нашего внимания?

Литта помолчала, сосредоточенно вспоминая.

— Пожалуй, они подтвердили моё первоначальное представление о том, что они нас смертельно боятся.

— Это смешно! — не выдержал Дарт. — В любую секунду они не оставят от нас вместе с астероидом и горсточки пыли, а ты говоришь…

— Они нас так боятся, — упрямо продолжала Литта, — что целых трое суток хвастались: поглядите, какие мы страшные и могучие. А теперь относительно вежливо приглашают нас к переговорам. Их страх для нас сейчас — самая главная проблема. Мы не знаем, чего они опасаются. На переговорах они вряд ли что-нибудь конкретное скажут, но явно от нас чего-то хотят или ждут.

— Итак, собираем группу для переговоров?

— Да, но не забываем, что данный обмен мнениями очень поверхностный, по первым впечатлениям. Надо будет ещё раз всё обсудить. Возможно, возникнут идеи… Дэниел, ты будешь главным, я и остальные — твоя свита.

— Подожди! Ты скачет с одного на другое, Литта! Ты и остальные — свита? Ты останешься на астероиде!

— Я согласен с Дартом. Сумасшествие — лезть в спящий вулкан.

— Вам деваться некуда, дорогие мои рыцари. У меня есть великолепный довод "за" моё присутствие среди парламентёров: если я намерена обеспечить энергетическую защиту, мне необходимо её поддерживать, подпитывать — называйте это как хотите…

— Я называю это так: наплести можно всё, что угодно, пользуясь нашим незнанием, — развёл руками Дарт.

— А случись что-нибудь что-то типа драчки, лишний бластер или меч тоже не помешает.

Повеселевшая Литта улыбнулась при виде недовольных физиономий и озорно добавила, обращаясь к Дарту:

— Что? Съел? Это ты останешься на базе главным на время нашего отсутствия!

— Ничего! Вот прилетит Крис, всё расскажу ему! — мстительно пообещал Дарт.

13.

Когда-то давным-давно Леон попал в катастрофу. Ноги выше колен пришлось собирать по кусочкам и долго сращивать. Кое-что заменили пластиком. От тех времён у Леона сохранилась несколько своеобразная походка — жирафья: он не ходил, а шествовал с грациозной ломкостью, и у людей непривычных обычно складывалось впечатление, что ещё два-три шага — и Леон сначала упадёт на колени, а затем растянется на полу во весь рост. Леон знал, какие чувства вызывает его походка. Это его немного забавляло. Постепенно у врача выработалась чисто машинальная реакция на незнакомых людей рядом с ним: при ходьбе он начинал раскачиваться почище маятника и получал огромное удовольствие от созерцания перепуганных глаз. Единственный человек, с которым не прошёл этот номер, — Литта…