Литвиненко. Расследование

5.5 В Законе о терроризме антитеррористическая деятельность — это в том числе действия российских вооруженных сил и ФСБ. Ниже я вернусь к вопросу о том, какие функции должна была исполнять каждая из этих служб согласно законодательству, а также к ограничениям уставных обязанностей.

5.6 Второй закон 2006 года — не самостоятельный закон, а поправка к федеральному закону от 25 июля 2002 года «О противодействии экстремистской деятельности». Законопроект, содержащий поправку, был принят Государственной думой 8 июля 2006 года и Советом федерации 14 июля 2006 года. 27 июля 2006 года он был утвержден президентом. В дальнейшем я буду называть эту поправку Закон об экстремизме.

5.7 Закон об экстремизме содержал обширный список видов деятельности, которая рассматривалась как экстремистская в рамках законодательства. Список полностью приведен в Приложении C к докладу Холинера (краткая версия включена в текст первого доклада профессора Сервиса). Список включает в себя:

«(а) деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на:

насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;

подрыв безопасности Российской Федерации;

захват или присвоение властных полномочий;

создание незаконных вооруженных формирований;

осуществление террористической деятельности;

возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию;

унижение национального достоинства;

осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы;

пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности;

воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;

публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением;

<…>

публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;

(b) <…>

(c) публичные призывы к осуществлению указанной деятельности или совершению указанных действий;

(d) финансирование указанной деятельности либо иное содействие ее осуществлению или совершению указанных действий, в том числе путем предоставления для осуществления указанной деятельности финансовых средств, недвижимости, учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной, факсимильной и иных видов связи, информационных услуг, иных материально-технических средств».

5.8 Профессор Сервис резко прокомментировал это постановление. Он заключил следующее:

«Поправка скорее напоминает список категорий, а не законодательное определение. Этот документ написан крайне туманным языком, и несколько категорий допускают беспрепятственные репрессии со стороны властей. Особенно примечателен пункт “заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации“, поскольку он дает возможность приравнять любую резкую критику в адрес президента или других руководящих лиц к экстремизму. Формулировка настолько размыта, что власти, если они того желают, могут предпринимать действия против любой критики — или той критики, которую они сочтут несправедливой».

Представляемая угроза

5.9 Без сомнения, Литвиненко и его окружение восприняли законы 2006 года как угрозу своей безопасности. 11 июля 2006 года (через три дня после того, как второй закон был принят Государственной думой), в The Times было опубликовано письмо Владимира Буковского и Олега Гордиевского. Письмо было кратким и по существу.

Письмо гласило:

«Сэр, в те дни, когда лидеры ведущих промышленно развитых демократических стран мира пакуют чемоданы, собираясь в Петербург на саммит «Группы восьми», бывший подполковник КГБ Владимир Путин, выступающий на встрече в роли хозяина, в спешном порядке провел через Государственную думу два новых законодательных акта.

Во-первых, речь идет о законе, позволяющем ему использовать спецслужбы в качестве ''эскадронов смерти'' для ликвидации ''экстремистов'' за рубежом (в том числе и в нашей стране).

Во-вторых, принята поправка к действующему закону о борьбе с ''экстремизмом', сильно расширяющая определение этой ''преступной деятельности'': теперь, среди прочего, проявлениями экстремизма считаются ''клеветнические'' высказывания о путинской администрации.

Таким образом, созданы все условия для того, чтобы любой критик путинского режима, живущий в Великобритании, в особенности, если он участвует в кампании против геноцида, развязанного Россией в Чечне, мог непосредственно познакомиться с отравленным зонтиком. Как заявил российский министр обороны Сергей Иванов, ''черный список'' людей, подлежащих ликвидации, уже составлен.

Этот законодательный шедевр, в лучших традициях внешней политики СССР, всегда стремившегося превратить другие страны в невольных соучастников своих преступлений, приурочен к встрече «Группы восьми», чтобы создать видимость одобрения или, по крайней мере, согласия остального мира с этим новым поворотом в ''общей борьбе с террором''.

Разумеется, подобное развитие событий чрезвычайно опасно. Если лидеры Запада не желают разделить ответственность за убийства вроде того, что совершили российские агенты в Катаре, им следует отменить встречу или хотя бы во всеуслышание выразить протест против подобного злоупотребления полномочиями председателя ''восьмерки''».

5.10 В интервью Metropolitan Police Service в марте 2007 года Борис Березовский заявил, что Литвиненко был крайне обеспокоен новым законодательством. Он сказал:

«И, конечно, его постоянно беспокоила безопасность, особенно после того, как в июле 2006 года Путин подписал закон, который позволял российским спецслужбам без суда и следствия убивать тех, кого российская власть считает врагами государства. И Саша много раз говорил мне, что этот закон, безусловно, сделан для того, чтобы прежде всего расправиться с нами: с ним, Ахмедом Закаевым и со мной. Более того, он говорил, что скорее всего нас будут пытаться отравить. Это действительно сегодня звучит удивительно, но это оказались пророческие слова».