Ливонская партия

[4] Кавалерийская сабля была утверждена единого образца и потихоньку вводилась среди гусар. Имела малый изгиб, достаточно тяжелую елмань с выходом на острие ромбовидного сечения. А эфес имел латунное перекрестье, переходящее со стороны лезвия в стандартную сабельную скобу, фиксирующуюся на яблоке.

[5] Такой способ «перевозки» копья/пики у кавалерии возник только в XVIII веке, когда появилась мода на легкую с копьями. До того копья не оснащали ни лямками, ни петлями для удобства перевозки верхом. Их просто удерживали в руке.

[6] Мушкетон — вид короткоствольных ружей большого калибра, стреляющие картечью (то есть, дробовик). Употреблялся на флоте (штурмовое оружие при абордаже) и в кавалерии (можно стрелять на скаку почти не целясь). У данного образа калибр был в дюйм (порядка 25 мм), вес картечи в пять лотов (около 60 грамм), а длина ствола три фута (около 90 см).

[7] У Иоанна получился кремневый замок Средиземноморского типа (микелет). В оригинальной истории такие замки широко использовались в Испанской и Османской империях, а также на Кавказе (кубанский, черкесский и закавказский тип).

Глава 2

1479 год, 12 апреля, где-то на Западной Двине

Даниил Холмский выступил с тремя полками к Нарве, Иоанн же, возглавив остальные силы пехоты да артиллерии, пошел на Полоцк. Вышел раньше и без кавалерии. Что позволило ему пройти еще по снегу до Смоленска и далее до Полоцка до начала распутицы.

В Полоцке переждать вскрытие реки. И уже по ней отправиться на встречу новых приключений — в Ливонию.

Благо, что еще с осени 1477 года в Смоленске и Полоцке старались — готовили речной флот. К кампании 1478 года, понятно, не успели. А вот к 1479 году уже справились. Иоанн ведь не требовал от них линкоров или авианосцев. И даже галеоны ему не были ни к чему. Пока, во всяком случае.

Опыт военных операций на Оке и Волге позволил королю сформулировать свои ожидания от речного флота. Поэтому, подключившись лично, он за зиму с 1477 на 1478 год сумел не только сделать детальный чертеж, но и построить модель по нему. После чего скорректировать данные и уточнить геометрию и размеры. А потом размножить чертежи этого струга. Хуже того, обучил три десятка выборных плотников читать эти «бумажки» и использовать. Хотя это было и не просто, так как совершенно дико и не привычно для них.

Однако, уже по весне 1478 года во многих городах западных земель Руси, включая и Полоцк со Смоленском, и Тверь и прочее, включая даже несколько артелей в Москве, занялись изготовлением деталей будущего флота. Самые крупные и тяжелые делали на месте — в Смоленске и Полоцке. Остальные в других краях — чем легче, тем дальше. А далее их свозили и собирали из них новые транспортно-десантные боевые кораблики для речного флота.

Сорок метров в длину, десять в ширину. Носовая оконечности сводилась не узкий форштевень, а в фальшь-аппарель с хорошим завалом вперед. Такой плоский нос в сочетании с низкой осадкой позволял буквально вылезать на берег, даже в заболоченных местах или на песчаных пляжах. В будущем король планировал там сделать настоящую откидную аппарель, но пока не придумал способов надежного уплотнения. Да и не хотел, если честно.

Такой десантный бот, а Иоанн назвал эти кораблики именно так, строился на очень крепком наборе с металлическим крепежом. И во множестве усиленный уголками да распорками. Плюс обшивка толстыми досками в стык, с дополнительной утяжкой их между собой скобами. В результате это «водоплавающее средство» легко держало отдачу легкой артиллерии — то есть фальконетов и даже легких бомбард, что, хоть и калибром обладали не таким и малым, но заряд пороха применяли скромный.

Никаких пушечных портов. Нет. Обычные вертлюжные установки, которые можно было ставить по тем разным точкам крепления. По паре позиций на носу и на корме да по шесть с каждого борта. Столько орудий, конечно, никто на них не ставил. Однако по парочке — вполне имелось и их, при необходимости, переставляли куда надо.

Кроме того, на корме десантные боты имели большую и просторную надстройку, достаточно высокую для того, чтобы с нее могли работать стрелки поверх голов артиллеристов. А транцевая корма позволяла надежно выдерживать эту увеличенную нагрузку на оконечность. Там же, кстати, стоял и штурвал для привода большого руля направления. Весьма и весьма перспективная вещь. Ведь первый штурвал появился в оригинальной истории только в 1595 году, когда со стапеля города Хорн сошел первый флейт.

Ничего хитрого он из себя не представлял. Просто рулевое колесо и два каната, намотанные на вал колеса, что приводили в движение рулевое перо через рычаг и бронзовые блоки. Может быть и избыточная штука на речном кораблике, однако, Иоанн отрабатывал на них в том числе и решения для морского, а то и океанского флота.

По зиме, все построенные в Смоленске корабли, перетащили в Западную Двину и накопили у Полоцка. Туда же подошли войска и, оснастив эту речную флотилию орудиями, выступили по чистой воде в Ливонию. К немалому, надо сказать, удивлению ландмейстерства. Ведь литовцы в этой кампании участвовать не стали. Чай не османов воевать Русь пошла. А своего речного флота на Днепре и Западной Двине у Иоанна не имелось.

А тут раз — и появился.

Не очень большой, но весьма ладный.

Да еще с довольно интересным парусным вооружением, состоящим из двух подъемных мачт с бермудами — треугольными парусами. Что позволяло пусть и не получать высокую скорость при попутном ветре, но ходить под парусами при далеко не самых удачных ветрах. То есть, почти всегда. И это — по рекам. Да и обслуживались они минимальным количеством людей. Экипажа в два-три человека вполне хватало. Сам Иоанн не был моряком, но о таких замечательных парусах был немало наслышан. Вот и повторил как мог. А еще имелись большие весла галерного типа, то есть, такие, которыми бы гребло разом не один человек, а трое. Но это ладно…

И вот — Западная Двина.

Иоанн стоял на носу своего бота и с нетерпением наблюдал за неприятелем. Тевтонский орден, поддержанный Ганзой, собрал для защиты Риги огромный флот. В том числе и москитный. И эта армада «комаров», забитая наемниками, сейчас и накатывала на русские боты.

Выглядело жутковато.

Казалось, будто вся река покрылась людьми и лодками. Откуда они столько взяли? Вопрос. Вряд ли ведь делали. Явно свезли. Вон — даже пару небольших галер откуда-то приволокли.

— Государь, — осторожно тронул Иоанна за плечо командир корабля. — Тебе бы отойти.

Наш герой недовольно поморщился, но согласился. И отошел с носовой части бота на кормовую надстройку. Туда, где толпились стрелки.

Мастерские королевства трудились достаточно исправно весь 1478 год, пока Иоанн бегал по дальним пределам и гонял османов. Поэтому сумели изготовить тысячу мушкетов. Это сверху к тем пяти сотням, что были в войсках и трем сотням, накопленным в арсенале. В начале 1479 года они также старательно работали. Поэтому король изыскал возможность для действия с кораблей выдать аркебузирам две тысячи мушкетов — тяжелых таких «дур», которые били едва ли не дюймовой круглой пулей из ствола длинной в шестьдесят пять калибров на весьма приличную дистанцию. Да еще и точно. Но, главное — далеко и сильно.

Имелись и аркебузы. Исключительно в качестве резервного оружия или для полевого боя. Потому что оставшиеся без мушкетов аркебузиры получили мушкетоны. Сиречь дробовики для боя накоротке. Да, без ударно-кремневого замка, а с простым фитильным. Ну и что? Главное, что, сойдясь с неприятелем на абордажную дистанцию, они могли обильно его приголубить картечью.

Тишина.

Только уключины скрипят, да весла мерно водную гладь волнуют, поднимая немного брызгов. Да глухой звук барабана, задающего темп гребле. Но это все уже давно превратилось для окружающих в «шум леса» или какой еще окружающей среды. Отчего не воспринималось должно и казалось им, что вокруг тишина. Настоящая, звенящая.