Лия

— Пять месяцев.

Картер внезапно отодвигается от балкона и подходит ближе ко мне, с сомнением во взгляде.

— Он хорош?

Я с трудом сглатываю, осторожно смотря на его близость.

— Да.

— Смешной?

Я делаю паузу.

— Бывает.

— Он заставляет тебя чувствовать?

— Как?

— Знаешь как.

Мои губы дрожат.

— Да, — неуверенно шепчу.

Ложь, все ложь.

— Все это звучит неубедительно, — саркастически говорит он.

— Картер…

— Как насчет того, как он тебя чувствует, — он делает еще один шаг ближе, — физически.

Я делаю шаг назад в удивлении, мое тело пылает, и теперь я чувствую его запах рядом со мной. Он подходит еще ближе ко мне, пока его тело почти не касается моего. Мое дыхание ускоряется. Он так часто воздействовал на мое тело, работал на струнах, управляя моими чувствами, которые я так старалась скрыть. Я вздрагиваю, когда он наклоняет лицо к моему.

— Он... лучше? — Его голос низкий, серьезный.

Я не отвечаю.

— Давай же, — настаивает он, пока его лицо в нескольких дюймах от моего. — Я хочу знать, Лия. Я должен знать, что о тебе заботятся. Он тебе помогает? Прикасается к тебе в нужных местах? Делает это достаточно грубо? Он заставляет тебя дрожать прямо перед тем, как войти, заставить тебя кричать прямо перед тем, как шлепнуть?

Я хочу ответить, но мой рот раскрывается на полпути. Святое ебаное дерьмо. Хотя, если говорить откровенно, Картер всегда был таким.

Он ухмыляется, как будто доволен моим молчанием.

— Да, я подумал, что он не может так, как я. Никто не знает твое тело, как я.

Я щурюсь.

— Все еще дерзкий.

— Всегда.

— Хорошо, пока не убегай со своим эго. Я не говорю об этой части своей жизни.

— Почему?

— Это личное.

— Личное? — усмехнулся он. — Херня.

— Почему это херня?

— Потому что я знаю, если бы ситуация была другой, ты бы задала мне тот же вопрос и захотела бы узнать ответ. Но теперь я бы сказал, что это довольно очевидно, а?

Мои брови сужаются.

— Почему мы говорим об этом?

— Потому что часть тебя хочет знать.

— Что именно?

— Двигаюсь ли я дальше.

Я резко вздыхаю. Он прав, конечно.

— Не оскорбляй мой разум, Картер.

— И как я это делаю?

— И так ясно, что для тебя это так.

— Правда?

Я устало смотрю на него. Его всегда так трудно читать; закрытая книга, о которой нельзя судить по обложке.

— Что ты нашел в ней? — вдруг думаю я, ссылаясь к Молли. — Она тупая, и я не имею в виду грубость или что-то еще. Она великолепна, я понимаю. Но она выглядит действительно глупой.

Он усмехается.

— Да, Лия, это так.

— И тебе все равно?

— Девочки, как она, забавны.

— Забавны?

— Ничего серьезного.

Я хмурюсь, просто подумав об этом.

— Еще ни одного свершения, хах?

Казалось, это сразу омрачило его настроение, что справедливо. Я просто разгромила его замечанием, но он также интересовался моей сексуальной жизнью.

Он бросает на меня горький взгляд, его ноздри расширились, когда он отвечает:

— По крайней мере, они не трахаются со мной, так же...

— Как я, — заканчиваю, кивая.

Через несколько минут мы уже дополняем друг друга. Насколько радостным было это воссоединение?

Он шевелится, скорее всего, мы думаем об одном и том же, и медленно стена, которую он так умело поднял, опустилась.

— Все не так, — бормочет он, извиняясь. — Прости, Лия. Я не видел тебя три года, и что мне делать? Я возвращаюсь, и веду себя, как придурок, как раньше. Как будто я не могу себя контролировать.

Проклятье.

— Ты не сумасшедший, — тихо отвечаю. — Ты имеешь право на свое... веселье. В этом между нами разница в итоге.

— Мило, — задумчиво шепчет он. — Это то, чем ты считаешь проведенное время со мной?

Верно? Я не отвечаю. Он пьет еще немного пива и хмурится.

Когда-то он был моим лучшим другом. Когда я поняла, что больше не хочу иметь с ним ничего общего, я не смогла его огорчить. Правда, я скучала по нему.

— Иногда я слушаю твою музыку, — говорю я с обнадеживающей улыбкой. Мне нужно все исправить, и, судя по тому, как он расслабляется, слова были верными, и видимо, я на правильном пути.

— Ты замечательный. Мне нравится то, что вы, мальчики, сделали. Я не думаю, что могу включить радио, не услышав одну из твоих песен.

— Это все еще сумасшествие для меня, — говорит он, мягко улыбаясь мне.

— И видео!

Он съеживается.

— О, черт, не смотри видео со мной.

Я смеюсь.

— Как будто я этого не сделаю. Они потрясающие. Твоя последняя песня с девушкой в кафе...

— Остановись, — вмешивается он, смущенно глядя на меня.

— Почему? — У меня возникло искушение ткнуть его в ребра, но я боюсь касаться его. — Все выглядело так, будто у вас была какая-то серьезная химия с этой девушкой.

— Наверное, потому что я думал, что это ты.

Я проигнорировала последние слова. Мои внутренности буквально сжались, когда я пыталась вести себя как обычно.

— Ну конечно.

— Как ты думаешь, почему она так похожа на тебя?

— Это не так.

Он кусает нижнюю губу, сопротивляясь усмешке.

— Нет, все верно, Лия.

Он серьезен, и я вспоминаю видео. Я могу только смутно помнить девушку, потому что я большую часть клипа я смотрела на него. Если это правда... ну, я не знаю, что сказать в этом случае.

— Ну, это была очень хорошая песня, — говорю ему. — Я понимаю, почему вы так выросли.

— Я скучаю по тишине, — бормочет он. — Я не ожидал, что мы взлетим так быстро. Думал, что это будет постепенно. Звукозаписывающая компания торопила нас с первым альбомом. У меня было еще кое-что в голове, я хотел предложить, но они не были заинтересованы.

— Почему они не заинтересовались?

— Потому что тогда видео еще только вышло.

— Ой.

— И теперь они пытаются заставить нас выпустить еще одну запись. Мой мозг умер. — Он качает головой. — Я не могу думать.