Лиза мне в паспорт
Шрифт:
– Оно того не стоит!
– Безопасник становится прямо передо мной.
– Стоит не стоит, всё равно череп проломлю! И сучке этой не поздоровится!
Армянин хмурит седые брови и говорит:
– Она тоже не стоит вашего внимания!
– Я обойдусь без твоих советов! Передай отцу, что я послал тебя подальше, и пусть больше нянек не присылает, а то пожалеет!
При слове «нянька» Арам прищуривается.
– Ты пойми… эта тварь… она… - У меня заплетается язык, впервые в жизни не могу выразить свою мысль, в голове будто вата.
– Я понимаю, Влад Викторович! Очень хорошо вас понимаю!
– Безопасник
– Но нам пора домой… Вы успокоитесь, всё хорошенько обдумаете…
– Уйди с дороги!
– ору на приличной громкости, но армянин не двигается с места.
– Приказы вашего отца прежде всего! Бродить по улицам и бить морды, наверное, весело, но недальновидно… Вы - большой человек, Влад Викторович, пора привыкать вести себя соответственно!
– Не я большой человек, а мой отец…
– Вы - большой человек… - упрямо повторяет он.
– Представьте ситуацию: кто-то снимет видео, выложит в сеть, и пойдет цепная реакция… Ваше имя и имя вашего отца вытопчут в грязи. Оно вам нужно? Вы слишком важная персона, чтобы бить морды направо и налево…
– Отойди!
Ноль реакции.
– Я сказал, отойди! Иначе я позабочусь, чтобы тебя уволили и работу ты больше никакую не нашел! Понял меня?!
Арам не двигается с места. По всему видно - не боится, знает, что батя не позволит такому случиться. Но и мне сейчас терять нечего. Резко кидаюсь в сторону, но безопасник начеку. Он делает щелчок пальцами, и его напарники тут же заходят за спину, вьткручивают руки. делают это с такой скоростью, что я даже не успеваю понять, как это случилось.
– Отпустите, уроды! Вы охренели!
– охаю от резкой боли, пытаюсь вырваться.
– Спокойно, Влад Викторович… Только спокойно…
Я - здоровый лоб с тренированным телом, но они - бывшие спецназовцы… На этот раз сила не на моей стороне. Не успеваю сказать вслух «Кареглазка», как они затаскивают меня в фургон, на котором приехали.
– Вы пожалеете, уроды!
– Вы нам еще спасибо скажете… - отвечает Арам—
Тогда же:
Лиза
далеко не ухожу, стою возле двери на кухне, тщательно прислушиваюсь к тому, что происходит в зале. Стираю со лба пот, безумно боюсь услышать звуки драки или какую-то ругань, но всё тихо. Точнее, звуки-то из зала идут, но это самьте обычные звуки, какие сопутствуют обьтчному трудовому дню - ничего экстраординарного.
Передаю заказ директора повару, терпеливо жду, пока оформят блюда, ставлю на поднос. Иду в зал кафе как на каторгу, чудом не роняю еду, ведь руки дрожат так, как если бы я была алкоголичкой со стажем.
Озираюсь по сторонам - Влада не видно.
«Может, он мне привиделся?» - вдруг закрадывается в голову шальная мысль.
Но я ведь его видела! Никогда не жаловалась на зрение.
Мой измученный мозг думал о Великане без остановки. Может быть, поэтому и привиделся?
Ведь на улице тоже пусто! Я знаю Влада, он бы так просто ни за что не ушел, скорее уж ворвался бы в кафе и начал выяснять отношения с нашим директором. Однако Геннадий
Владимирович сидит себе спокойно, буравит меня напряженным взглядом, что более чем объяснимо после моей вольности.
Виновато ему улыбаюсь, ставлю заказ на стол, оглядываю зал в последний раз и спешу удалиться-
«Наверное, Великан и правда просто привиделся…»
другого объяснения случившемуся
уменя нет—Тут в кармане жужжит телефон. На автомате беру трубку и едва не глохну от грозного ора:
– Ты - блудливая сучка! Прошло всего две недели, и ты уже кого-то завела! Ты - лживая тварь! Ну теперь всё, считай, своего добилась! ты мне на хрен такая не нужна…
Нет, Великан мне определенно не привиделся—
Глава 42. Послевкусие
Этим же вечером:
Лиза
– Лизонька, вам рыбку или курочку?
– спрашивает повариха Ада, когда я появляюсь в столовой.
– Бери рыбу!
– тут же советует тетя Аня.
– Она бесподобна…
Я киваю. Мне решительно всё равно.
Ада ставит на стол тарелку с хорошей порцией форели. Сажусь напротив тети, отправляю в рот кусочек рьтбьт, но вкуса не чувствую, как будто вату жую-
«Забыли посолить?»
Раньше за поварихой такого не водилось. да и тетя уплетает за обе щеки, а несоленое есть вряд ли стала бы. Засовываю в рот еще один кусок - вата…
Решаю не портить никому настроение своим недовольством, молча ем. Тетя и без того перенесла ужин на позднее время в дни, когда я работаю в кафе, из-за чего Аде приходится задерживаться. Тем более что сегодня я заслужила вату на ужин - больше того, я вообще ужин не заслужила. После всего, что сегодня случилось, меня не отпускает чувство вины.
Грызет с таким азартом, что скоро останутся одни рожки да ножки.
– Лизок, что случилось?
– спрашивает тетя.
– Ты сейчас по цвету похожа на стручковую фасоль, такая же насыщенно зеленая…
– Ты лучше ешь, а то отобью своими рассказами весь аппетит…
– Неужели вы встретились с тем бодибилдером?
– вдруг встревает в беседу Ада.
– Бодибилдер?
Мьт с тетей не сговариваясь поворачиваемся в сторону нашей любимой толстушки.
– Это я про вашего бывшего… - Ада кивает в мою сторону.
– Явился сегодня, разнюхивал, где вы и что вы, а я его прогнала!
– И мне ничего не сказала?
– ахает тетя.
Ну да, Влада в принципе можно назвать бодибилдером, сложен соответственно.
– Он приходил ко мне на работу… - со вздохом признаюсь.
Тетя снова ахает:
– И ты тоже ничего не сказала… Мне все подробности, да побольше!
Я снова вздыхаю и начинаю свою грустную повесть, заканчиваю последним звонком Влада.
– Лизонька, детка, я понимаю, это всё ужасно неприятно, но ведь это именно то, чего ты хотела - окончательный и бесповоротный разрыв, - подмечает тетя.
– Ага, окончателъный и бесповоротный… - тихо повторяю-
«Ты мне на хрен такая не нужна…» - его слова пульсируют в ушах, как будто Великан до сих пор орет их в трубку. Гордо уйти он мне не дал, пришлось выходить из положения как смогла.
Я пьтталась поступить почеловечески, хотя могла просто исчезнуть из его жизни, оставить ключи в почтовом ящике, но мне хватило совести встретиться лично, объясниться несмотря на то, что это было ужасно тяжело. Я стоически выдержала его нападки и ор, а потом еще кучу недовольств по телефону. Однако всё это не помогло. Для того чтобы добиться своего, мне пришлось выставить себя в ужасном свете. Впрочем, какая разница, его родители и без того считают меня шлюхой. Можно сказать, в их полку прибыло. И всё же мне очень больно от того, каким способом пришлось себя отстаивать.