Логофет Базилевса

И вот настал день отъезда. Последние два дромона отходили от причалов Тьмутаракани, направляясь в устье Дона.С Варей мы простились дома, я не хотел, чтобы беременная жена прощалась со мной на берегу. И вообще в эту ночь,мы наверно перестарались, так, что ее заметно покачивало. Когда я уходил после бессчетного поцелуя, Варвара, глядя на меня мокрыми от слез глазами, сказала:

– Обязательно вернись живым, мы с сыном будем тебя ждать.

Я про себя подивился ее уверенности, что у нас обязательно родится сын, и с тяжелым сердцем вышел за дверь.

В порт меня провожал весь бомонд города, и казалось, что у провожающих гораздо больше уверенности в благополучном исходе моего предприятия. По крайней мере, купцы уже заводили разговоры об оптовых закупках различных товаров, которые можно было найти в турецких владениях.

У трапа я крепко обнялся с Ратибором, и шепнув ему

– Береги Варвару,-шагнул на качающиеся доски. Мой конь сам взбежал по трапу и легко прыгнул на палубу, что у суеверных зевак, собравшихся на берегу вызвало оживление.

– Боги благоволят, - было общее мнение и христиан и язычников .

И вот огромный хеландион, влекомый дромоном поменьше медленно отошел от причала, в трюмном отсеке,предназначенном для перевозки лошадей послышалось беспокойное ржание. Низкий таманский берег удалялся. На хеландионе сбросили канатот буксира и ветер, дувший в косой латинский парус, повлек нас в нужном направлении.

За тремя дромонами следовали две галеры, реквизированные мной у шустрых венецианцев, которые, не просясь у хозяина, решили, что неплохо в Тане устроить рабовладельческую факторию. Ну что же теперь они вместе с касогами, поработают рабами на восстановлении крепости и постройке верфи.

– Кстати, не забыть бы дать наказ охране, чтобы венецианцы дожили до того времени, когда начнет работать верфь, знающие морское дело люди мне не повредят,- подумал я,- калафатами ( корабельные плотники), Иоанн Комнин меня вряд ли снабдит.

А галеры сейчас везли телеги вагенбурга, и осадную технику, ту которуюя смог извлечь из глубин моей памяти и рассказать о ней мастерам. Сейчас корабли отвезут нас в будущий Азов а затем, не торопясь, пойдут к Босфору, мне совсем не улыбалось все свое возить собой, если можно воспользоваться морем.Никаких городов я брать до переправы через пролив не собирался.

Постояв еще немного, вдыхая теплый солоноватый воздух, я ушел в свой закуток, и лег спать.

Рейс занял пару дней и вскоре мы подошли к месту назначения. Как и предполагал капитан в устье Танаиса –Дона нашему кораблю войти не удалось слишком велика была осадка . Поэтому пришлось проводить целую операция по выгрузке лошадей. На плоты, которые подошли от берега кони панически боялись сходить, крик и ругань стояли полдня, пока последние животные не оказались на берегу. И то, последние лошади разломали хилое ограждение одного из плотов, ринулись в воду и сами выплыли на низкий топкий берег. И конечно зачинщиком этого беспорядка стал мой Ворон, который первым бесстрашно шагнул с плота. Мы же, подплыли на лодках к временным мосткам, сколоченным прямо у подножия восстанавливаемой крепости. Воины побежали ловить коней. Я пошел навстречу встречающим, выстроившимся на берегу. Когда подошел, все, кроме трех бояр встали на колени.

Стоявший впереди коренастый плотный боярин Варнава, назначенный мной воеводой будущей крепости и верфи, поклонился и с достоинством приветствовал меня.

Я, поздоровавшись, сразу сообщил воеводе:

– Извиняй Варнава, но вотприходится поторапливаться. Давай веди, показывай, что вы тут успели сделать.

Воевода, похоже, был недоволен моими словами, но внешне ничем этого не показал и повел меня мимо убогих саманных построек, к свежей кирпичной кладке на старом фундаменте крепости. Вокруг царила рабочая атмосфера. Рабы и вольные строители суетились, обжигая в кострах глыбы известняка. В творильных ямах тушили негашеную известь.

Посреди всего этого безобразия стоял один из трех венецианцев, которые строили крепость в Корчеве. Он с удовольствием поехал в Тану, радуясь возможности заработать больше.

Увидев меня он подбежал и усердно кланяясь начал что-то быстро говорить. Подошедший толмач сообщил:

– Княже, просит латинянин за земляков своих, кои теперь в холопах обретаются.

– Так чего же он хочет, спроси?

– Известно чего, чтобы ты освободил их от холопства.

– Понятно. Ну, что же, Элисио,- обратился я к венецианцу,- я согласен, можешь выкупить всех своих земляков, для тебя я даже не буду повышать цену, продам, как рабов с севера.

Толмач, сразу понял суть моего предложения, ядовито заулыбался и перевел мои предложения архитектору. Тот, начав радостно улыбаться, неожиданно посмурнел, и уже не так быстро вновь, что-то сказал.

Как я и ожидал, ему совсем не улыбалось тратить собственные денежки, чтобы выкупить своих земляков.

Так ты, что Элисио, хочешь, чтобы я просто так освободил сто человек, которые без моего соизволения решили здесь построить свою крепость? – спросил я своего архитектора. Этого не будет. Хочешь, выкупи их, не хочешь, они будут работать у меня до самой смерти.

Венецианец, глядя на меня, вновь что-то сказал.

Толмач став серьезным , перевел:

– Княже, латинянин боится, что сюда придут галеры с его родины и он не получит своих денег.

Я засмеялся.

– Пускай не боится, а строит крепость. Скажи ему, что у нас достаточно воинов, чтобы сжечь все галеры вместе с теми, кто там будет.

Как я и предполагал, родственных чувств к землякам, чтобы не пожалеть на них круглую сумму, у Элисио не нашлось. Поэтому, оставив пустой разговор, я пошел вместе с ним разглядывать то, что уже успели сделать строители. Сделать они успели совсем немного, но и времени прошло всего ничего. Варнава, шедший рядом, сообщил, что строители выстроили себе саманные хижины. А рабы, пока все живут в землянках. И уже начали хоронить первых умерших.

– Варнава,- обратился я к воеводе,- если у тебя будут умирать холопы и вольные, с кем ты будешь выполнять мое поручение? Новых найдешь? А где ты найдешь турков, которые на верфях корабли строили, у меня пока таких больше нет. Так, чтобы к зиме, чтобы все жили в тепле и одеты были не в такие лохмотья. Особо латинян береги, половина из них моряки знатные, чтобы живы были все. Мне нужно, чтобы за два года крепость стояла, и на верфи корабли строились.А на кораблях знающие люди будут нужны. И нечего похороны здесь устраивать. Люди работать должны, а не помирать, как мухи. Что холопы у тебя такие тощие? Некому на охоту ездить? Войско твое, чем занимается? Им охота в радость. Вот и пусть дичь возят. Вокруг половцы кочуют, а рядом бродники живут, от них пока вроде опасаться нечего. Но бдить надо. Как приеду с похода к осени, а может уже в зиму, так за все спрошу.

Варнава, вроде бы проникся и, повел меня дальше по берегу, показывая, где будут построены вспомогательные мастерские. Но крутом пригорке уже сушились дубовые бревна, ловко выкатываемые мужиками по накату из воды.

– Вот княже, вчерась первый сплот приплыл с верховьев, бродники слово держат,- сказал воевода,- все как ты с ними договаривался, делают.

Я подошел к бревнам. От них шел особый запах прелого дерева.

Вот,- думал я, - этим деревьям суждено стать первой основой моих кораблей. И почему я ничего в свое время не узнал про постройку судов и их устройство, придется мне полагаться только на здешних мастеров, да еще подкидывать кое-какие идеи, чудом оставшиеся в голове.