Логово мантикор

– Вы можете быть свободны. Сержант проводит Вас, – Сантьяго встал. – Простите, но извинения за неудобства я принесу позже. Когда Ваша невиновность будет доказана. Скажу только, что действительно приятно было с вами познакомиться.

– Взаимно, Сантьяго, – Матильда поднялась, поправив юбки и кивнула. – Мне тоже было приятно познакомиться. Надеюсь, что следующая встреча возможна в иной, более дружеской обстановке. Доброго дня.

Девушка проследовала за сержантом, и на ступеньках, уже на улице, остановилась, вдыхая соленый сухой воздух полной грудью.

«Хорошо-о-о-о. Теперь срочно в ближайший ресторанчик, заказать паэлью, кофе и сладкого».

С девочками-коллегами можно и позже встретится поговорить. Поправив локоны, Матильда бодро направилась есть. Беда бедой, а обед ждать не будет!

Глава 4

После замечательного, в кавычках, утра и половины дня Мидзуки, наконец, отправилась домой. Она приняла душ и переоделась, с наслаждением отправив вещи в корзину с грязным бельём.

Посидев в тишине некоторое время, Богданова поняла, что это бесполезно. Спать? Нет, после того сна, ближайшее время она точно не уснёт. Работа? Сосредоточиться на чём-то было выше сил. А вот поесть, правда, не мешало.

Буквально через полчаса Мидзуки, подхватив сумочку, поправив гоглы на шляпке, вышла неспешно на улицу. Около ближайшей продуктовой лавки она замедлила шаг, рассматривая абрикосы и апельсины.

– Иса, ты представляешь, вчера какой-то мерзавец напугал мою Даниэлу, – раздался рядом старческий голос.

– Да кто же посмел-то? – ответила собеседнице крепенькая седовласая дама.

– Я сама видела, промелькнула тень, глаза горят, как факелы, только и видела.

– Мария, да ты бы меньше сангрию за ужином со своим дедом пила, тогда бы и не мерещилось.

– Творец видит, чудище какое-то было. Не иначе как студиозусы балуются. На каникулы приехали, житья от них теперь не будет.

– Скажи ещё, что они и намагичили. У Николлеты внук маг, ты знаешь, как за ними строго следят. Будут баловать, так сразу скажут кому надо.

– Я ещё не совсем ослепла!

Дальнейший разговор Мидзуки слушать не стала.

Неприметная лавка Витторио Манрике затерялась среди других зданий, и если не знать, где её искать, то рискуешь пройти мимо. Впрочем, владельца этот факт нисколько не заботил. Его постоянные клиенты всегда находили дорогу.

Вот и сейчас, Витторио, а вернее Виктор Владимирович Черский, услышал, как звякнул колокольчик, и вышел к клиенту.

– Мидзуки?

– Дядя Витя, – девушка замерла у входа, посмотрев на мужчину.

Он повернул ключ, закрывая дверь, потом шагнул к ней и притянул к себе.

– Ты в порядке? Я читал в газете это нелепое предположение, что это ты виновата в смерти Скортера, – мужчина перешёл на роский.

– Я этого не делала, – она зажмурилась и уткнулась лбом в плечо Виктора. – Но у меня нет доказательств и алиби.

– Я верю тебе, девочка. Пойдём со мной, ты мне всё расскажешь, и мы подумаем, что можно сделать.

Богданова вздохнула и выпрямилась. Дядя Витя, родственник по отцу, сколько она себя помнила, всегда приглядывал за ней, несколько раз ездил с ними в экспедиции, а потом решил осесть в Малаке, говоря, что здешний климат благотворно влияет на… то, что не положено было тогда знать приличной молодой барышне.

– Вот такой сон мне сегодня приснился, а потом ещё и этот разговор…

Мидзуки рассказала ему всё, что знала.

– Может, конечно, это и совпадение или просто ничего не значащий факт, но…

– Это крупный порт, – усмехнулся Виктор Владимирович, – при желании провести можно все что угодно, были бы деньги. Тут два варианта: первый – это кто-то просто свёл счёты с ней. Обычный человек из плоти и крови и умеющий обращаться с оружием, и кого она, скорее всего, знала, раз подпустила так близко. А второй, что это действительно зверь. Но я тебе сейчас не скажу, кто это может быть. Надо поискать и поговорить. Приходи завтра, думаю, я смогу тебя чем-нибудь порадовать.

Вечер встретил девушку волной удушливой жары, от которой не спасал даже бриз налетающей со стороны моря, как и не помогала и «завеса» на летней веранде кафе, даря посетителям лишь мимолётное облегчение.

Дмитрий Савельевич Богданов всегда говорил, что если день пошёл не так, то он будет так идти до конца. Когда девушка уже допивала кофе-глясе, в кафе появился Марио. Мидзуки на пару ударов сердца понадеялась, что тот её не заметит.

– Добрый вечер, свет моего сердца, – черноволосый мужчина лет тридцати галантно припал к руке Богдановой.

– Я бы не сказала, что он такой уж добрый, – отозвалась она, вытаскивая свою ладонь из его цепкой хватки.

– А что случилось? – казалось, он не был в курсе произошедшего.

– Вот не поверю, что ты не читаешь газет? – Мидзуки очень внимательно изучала его лицо, ища что-то.

– Дорогая моя, это я читал. И признаться, что очень удивлён, увидев тебя здесь и сейчас.

– Почему удивлён?

– Потому что я подозреваю, что это твоих рук дело.

Мидзуки на миг замерла, ей показалось, что она ослышалась.

– Ты это сейчас серьёзно? – только мамино воспитание позволило удержать лицо, продолжая вежливо улыбаться.

Кимико Такеда всегда говорила дочери, что показывать чувства на людях недопустимо приличной девушке. А то, что внутри, это никого не касается.

«И как я могла влюбиться в такого? Идиотка! Дура!» – пронеслось в голове Мидзуки.

– У меня только подозрения и нет доказательств. Я один, а вас двое. Это логично…

«Всё! Хватит! А то папино наследие возьмёт верх. Руки так и чешутся стереть эту усмешку с породистого лица», – продолжая мило улыбаться уже вслух она произнесла:

– Прости, Марио. Я вспомнила, что у меня есть неотложное дело.

Мидзуки встала, с шумом отодвинув стул.

Только когда закрылась за её спиной дверь в хранилище архива, Богданова позволила себе сделать то, чего никогда не делала: ударить кулаком в стену. Физическая боль помогает от душевной, говорили в народе. Ложь.

Напряжение, в котором Мидзуки была с утра, наконец снесло все заслоны: она сползла по стенке на пол и расплакалась.

– Мрр? – чёрная мурлыка подошла и начала бодаться.