Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Етунхейм был ослаблен атакой Радужного Моста и пребывал в плачевном состоянии. Нифльхейм и Муспельхейм всегда поддерживали своё совместное детище, но тут уж посольство Одина постаралось на славу и за тысячу зим не позволило Етунхейму выйти из жалкого полуразрушенного положения: многоходовые интриги, подставные убийства и компрометирование послов потенциально дружественных Ётунхейму миров — с детства Локи изучал сложные контретунхеймские многоходовки, на которые были брошены лучшие умы Асгарда. Только вот теперь интриговать некому: атака Радужного Моста погубила не только множество етунов, но и почти всех членов посольства, и не разобраться сейчас, действительно ли асы оказались не в то время не в том месте, или етуны воспользовались неразберихой, чтобы под шумок убить неприкосновенных врагов? До правды не докопались даже поселенцы. После исчезновения Лафея новым царем стал один из его младших братьев, получивший то же имя, что и предшественник. Он был не слишком силен в политике и экономике и с готовностью последовал бы за Нифльхеймом, если бы тот обеспечил возрождение угасающей нации. Хагалар утверждал, что обещаниями помощи Етунхейму можно купить дружбу сразу всех великанов. При нескольких правильных шагах Асгард сблизится с Етунхеймом и получит те немногие технологии, что етуны еще не утратили.

Нифльхейм с начала времен выступал против Муспельхейма, и их нынешнее шаткое перемирие держалось на ненависти к Асгарду и поддержке Етунхейма. Хагалар напирал на то, что именно инеистых и огненных великанов в первую очередь стоит рассорить. По-настоящему они объединялись только однажды ради заселения Ётунхейма. С тех пор ни одно их совместное начинание не имело успеха, поскольку Нифльхейм хранил Семя Жизни, а пророчество гласило, что именно муспели его уничтожат. Также мистически настроенные инеистые великаны, в отличие от огненных, видели в неожиданном рождении Локи «чудо», знамение, которому уготованы великие дела, и это заблуждение играло на руку и поселению, и царской семье.

Муспельхейм тревожили две проблемы: перенаселение и недостаток ресурсов. Отсутствие поставок из Ванахейма отразилось на всех гигантах, но если население Етунхейма или Нифльхейма было стабильным, то муспели множились быстро, и за четыре зимы проблема продовольствия в огненном мире встала очень жестко. Великаны обвиняли Асгард в намеренном разрушении Радужного Моста для подготовки армии и ослабления противников. Суртра и Синмару устраивала либо бойня, в которой поляжет избыточное население, либо поставки продовольствия, а лучше и то, и другое сразу. Они всегда выступали против протектората Асгарда и не видели в нем для себя никакой выгоды; жаждали свободы, чтобы вновь сеять хаос в Девятимирье. Тысячу зим назад они не нашли союзников, но сейчас все великаны решили объединиться.

Заключение договоров с Юсальвхеймом всегда было чудовищной пыткой для послов, поскольку количество мнений на проблему обычно равнялось количеству сильных кланов, число которых варьировалось. Многим светлым альвам не нравился Один, они жаждали чего-то большего, чем защита, но не могли договориться даже меж собой. Подобно инеистым великанам, они верили в великую миссию, возложенную провидением на плечи Локи. Объявление Тора царем Асагрда несколько зим назад привело альвов в бешенство. Хотя Тор был первенцем и законным наследником, они ждали на троне Локи, а вместе с ним некоего знамения и перемен к лучшему. Младший царевич знал, что его неожиданное рождение после окончательной победы над етунами было воспринято многими народами знаком свыше и серьезно повлияло на политику Девятимирья, но он не думал, что настолько сильно. Со светлыми альвами он и рад был бы поговорить по душам, но Хагалар предупредил, что среди зажиточных семей не нашлось кандидатуры, которая устроила бы всех, поэтому посол Юсальвхейма будет слушать, но не высказывать волю народа.

С Нидавелиром все было понятно и без ценных наставлений Хагалара — цверги опасались промышленного шпионажа и подозревали любого представителя иного народа в самых неблагочестивых намерениях и поступках. Со своей стороны они настолько откровенно не выполняли договор по поставкам оружия и искусных изделий, что послы не раз предлагали Всеотцу принять решительные меры, но он медлил, а цверги убеждались во вседозволенности и безнаказанности. За последние две зимы они по слухам сконструировали оружие колоссальной мощи и выступали за передачу титула Всеотца Суртру, который обязался скупать их военную технику для бесконечной войны на чужой территории.

Свартальвы неприятно удивили Локи: в Асгарде считалось, что их слишком мало для армии, однако за тысячу мирных зим население сильно выросло и с утроенной силой возжелало мести своим светлым собратьям. Магия иллюзий давно ослабла, сила подчинения сознания затерялась в веках, а свои истинные магические способности они тщательно скрывали, зато вовсю пользовались технологиями Нидавелира. Один Всеотец, радеющий за мир и не позволяющий свершить многовековую месть, свартальвов не устраивал. Хагалар очень подробно рассказал Локи всю длительную историю взаимоотношений и взаимных претензий двух «подвидов» альвов, чтобы тот ни в коем случае не рассорился ни с одними.

— Главное, ничего не бойся, я буду рядом, — давал Вождь последние наставления.

— Я не боюсь, — презрительно откликнулся Локи. — Я бывал на переговорах с детства и в состоянии провести их сам. Особенно, пока нет Радужного Моста. Ничего сложного.

На деле сложность была, причем та, о которой Хагалар понятия не имел. После срыва коронации Тора Локи вёл переговоры с Лафеем от своего имени, предлагал убить Одина и даже провел етунов в Асгард на верную смерть. И если погибли не все, кто присутствовал на тайных переговорах, то наследник Лафея задаст крайне неприятные вопросы, учитывая, что после вылазки царь не просто не вернулся живым, но еще и вместо него на Етунхейм обрушился Радужный Мост.

— Что ж, раз ничего сложного, тогда предлагаю ложиться спать. Я разбужу тебя утром.

И Хагалар демонстративно вышел за дверь, но остался неподалеку — Локи нутром чуял его присутствие. Выглядывать на улицу и прогонять зарвавшегося мага не было ни сил, ни желания. Царевич убрал бумаги, лег в постель, но сон не шел. Он привык работать ночью, и ему вовсе не хотелось спать. Он так и эдак перекладывал в голове кучу информации, постепенно систематизируя ее. Даже если переговоры — дурная шутка Хагалара, он подготовится к ней наилучшим образом. Хорошо, что связь между мирами нарушена и ни один мир, ни один шпион или предатель не доложит Одину о тайных делишках… Если поселенцы не врут. Краем уха Локи слышал неясное шебуршание. Рабы вернулись или противный старик что-то забыл. Попытка открыть глаза успехом не увенчалась…

…Рассвет наступил внезапно, когда Локи его совершенно не ждал. Похоже, его таки усыпили и ночным визитером был Хагалар.

— Пора собираться, — послышался скрипучий голос над самым ухом.

Локи нахмурился, с трудом открыл глаза. Хагалар щеголял в одежде, вовсе не походящей на обычные костюмы поселенцев. Царевич с трудом вспомнил, что так ходили несколько столетий назад в Нифльхейме… Или Юсальвхейме — за модой он мало следил.

— Ты предлагаешь мне надеть что-нибудь столь же цветастое? — кисло спросил он.

— Разумеется, нет, защитная одежда как нельзя лучше тебя красит. К тому же к ней все привыкли. И в ней ты можешь выглядеть величественно, если захочешь.

Наверное, это была насмешка, но сказанная таким серьезным тоном, что Локи не обиделся.

— Захочу, — царевич молниеносно привел себя в порядок. — Я не голоден и завтракать не намерен. Веди.

— Мне нравится твой настрой, — Хагалар похлопал его по плечу. Локи показалось, или пальцы старика немного дрожали? — Еще немного… А вот и они.

Локи хотел спросить, кто именно, но дверь резко распахнулась, пропуская троих поселенцев, с которыми царевич раньше почти не сталкивался и чьи имена на вскидку не вспомнил. Как они посмели без приглашения появиться в его доме, уточнять не стоило.

— Познакомься почти с половиной моих учеников, — Хагалар представил мужчин среднего возраста. — Удивлен? Неужели ты думал, что я буду бесконечно ждать, когда Один отдаст мне тебя? Или даже вовсе не отдаст. Мне нужны наследники, и я их себе воспитал. Для нашего дела идеально подойдут мужчины, поэтому ты и видишь только троих. Они будут твоей свитой и телохранителями.