Локи Выдумавший обман

Но решение этого вопроса приходится отодвинуть на потом.

За дверью со скрещенными на груди руками и в одних домашних штанах стоит Локи.

Мрачный как туча, и туманная дымка в его глазах натурально сверкает молниями, как будто у него в голове целая буря столетия. Темные волосы торчат в разные стороны и если немного отпустить воображение, то вот те вихры слева и справа даже немного смахивают на рудиментарные рожки.

— Что я говорил насчет постели, Александра?

Если честно, мне всегда нравилась интонация, с которой он произносит мое имя: обязательно целиком, растягивая каждый звук. Но сейчас это больше похоже на удар кувалдой с размаха, и у меня даже немного дрожат колени.

— И тебе доброе утро, — говорю неуверенным шепотом, надеясь, что мне удастся проскользнуть у него под подмышкой.

Нет, не удалось: Локи без труда разгадывает мое намерение и хватает за плечи, подтягивая к себе на расстояние практически прямого взгляда глаза в глаза. Желваки под кожей натянуты канатами, губы плотно сжаты без намека на улыбку. А еще он просто адски горячий, и меня мгновенно бросает в жар, словно от направленной струи горячего воздуха из фена. Только эта струя размером со всего Локи, и бессмысленно искать безопасное место, пока он накрыл меня своей злостью.

— Так что я говорил о постели, Александра?! — рявкает он и… блин!

Я чувствую его злость. Она такая… Как большой сочный кусок мяса с кровью, в который хочется по животному вонзиться зубами. И во мне что-то кувыркается, вспыхивает с такой остротой, что хочется позлить его еще немножко, чтобы попробовать все оттенки этой злости.

— Говорил, что не любишь спать один, — отвечаю и с трудом узнаю собственный, наполненный кокетством голос.

— А что сделала ты? — Он вытягивает меня на середину комнаты, и я на миг вижу его фантазии, в которых этот злой демон собирается выпороть меня, как девчонку за двойку!

Это отрезвляет, но не особенно сильно.

— Не люблю спать в постели с посторонними мужчинами и просыпаться от того, что они долбят членом мой копчик! — выкрикиваю первое, что приходит на ум.

Локи обескураженно вскидывает брови, а потом добровольно отодвигает меня как будто на безопасное для него расстояние. На всякий случай двумя руками хватаюсь за полотенце, потому что к мыслям о порке добавляется еще фантазия, в которой демон раскладывает меня прямо на нем и прямо здесь.

— Если в тебе есть хоть капля инстинкта самосохранения, Овечка, — сквозь зубы проговаривает он, — сегодня ты больше не будешь делать глупостей и провоцировать меня устроить наглядную демонстрацию темной стороны моего «Я». — Потом осматривает меня с ног до головы, мрачно усмехается и выносит вердикт: — А в качестве науки на будущее: по магазинам ты поедешь именно так.

— Вот нет, — тут же отбриваю я.

— Вот да! — возвращает он, и мне снова хочется немножко присесть.

— Я же… Локи! — Густо краснею, но, похоже, сказать это все равно придется. — На мне даже белья нет.

Демон широко и плотоядно улыбается и с нарочитым удовольствием произносит:

— Я в курсе, Овечка.

Само собой, мои попытки переиграть ситуацию в свою пользу тоже с треском проваливаются, потому что как только я демонстративно усаживаюсь на кровать, Локи тут же пользуется ситуацией и нависает надо мной зловещей тенью. И я, вроде бесстрашная трезвомыслящая девушка, снова чувствую вкус мяса с кровью. Он слишком сильно оглушает, и на сопротивление уходят последние силы. Вряд ли Локи этого не понимает, потому что постепенно злость на его лице немного притупляется, уступая место более привычной острой хитрости.

Вот чувствую, что сейчас он меня добьет.

— Если к тому времени, как я оденусь, ты вдруг рискнешь выбраться из своего сексуального одеяния и взять из моих личных вещей хотя бы носовой платок, клянусь, Овечка, твоя задница вряд ли будет тебе благодарна.

Открываю рот, чтобы предложить ему ступать с такими заявлениями к тем, кто любит подобные игрища, но Локи просто еще немного прищуривается и с удвоенным усердием начинает пичкать мою голову своими похабными мыслями.

И это просто какой-то кошмар, потому что я вдруг начинаю ерзать на месте, и покрывало под голыми ягодицами кажется слишком мягким и слишком приторно нежным с моей кожей. Все потому, что где-то там, в каком-то сгустке нейронов у меня в мозгу, хочу почувствовать то, что даже в мыслях кажется слишком развратным для любой из моих фантазий.

— Перестань меня подавлять, — пытаюсь хоть как-то избавиться от пошлости в голове, но в этом уже нет необходимости.

Локи плотоядно усмехается и, что-то насвистывая себе под нос, идет в ванну, на ходу выныривая из штанов. К сожалению, у меня слишком замедленная реакция на фоне его постоянных попыток меня контролировать, поэтому не успеваю вовремя закрыть глаза и пару секунд таращусь на мускулистую спину, треугольником переходящую в талию, спортивные упругие ягодицы и крепкие длинные ноги.

Любуюсь не без удовольствия.

А если уж быть до конца откровенной, то мысленно истекаю слюной.

Глава восемнадцатая: Локи

Александра сидит на заднем сиденье моей машины, практически намертво прилипнув к двери, и делает вид, что я — всего лишь неприятность, досада, которую она, делая героическое усилие над собой, вынуждена терпеть.

А между тем на ней все то же короткое полотенце, которое меньше чем на ладонь прикрывает ее задницу, и под которым она совершенно голая. И пока моя Овечка делает вид, что я не существую в ее системе координат, пытаюсь делать вид, что у меня не стоит, и, хоть это чертовски глупо выглядит, снова сижу нога на ногу.

А теперь вот вам вопрос на засыпку: ну и кого я наказал?

— Я не собираюсь принимать от тебя никакие подарки, — заявляет Александра, когда машина притормаживает около местного бутика.

А что вы думали — только в сером мире есть Диор и Шанель? Я вас умоляю, половина известных имен — просто очень хорошо замаскированные местные вампиры, суккубы, инкубы. И даже пара чертей есть, но эти так неумело маскируются, что даже удивительно, как их до сих пор не разоблачили.

Вот только, думаю, понятно, что мода в Тени разительно отличается от той, что многие из вас привыкли видеть на обложках глянца и в витринах. Хотя бы потому, что здесь считается дурным тоном одевать свою женщину во что-то вызывающе… закрытое.

Отец, если ты меня слышишь — а ты же слышишь! — дай мне терпения пережить вспышку злости моей Овечки, когда она войдет внутрь и в полной мере осознает, что ее ждет. А я до сих пор слишком взвинчен тем, что она, вопреки запрету, сбежала от меня, словно Красная шапка от волка, хоть я вел себя более чем сдержано. И вообще: за двести лет — это первая женщина в моей постели, которая ушла оттуда нетронутой. Причем вообще.

— А я собираюсь сделать тебе подарки, — игнорирую выпад моей Овечки. — И, знаешь, проявлю широту души и даже дам тебе право выбора.

«Да-да, Александра, ты очень не зря смотришь на меня с таким мышиным подозрением…»

— Ты можешь либо носить то, что выберу я, либо, — веду пальцем над полотенцем на груди, минуя узел, в который Овечка отчаянно вцепилась двумя руками, — ходить вот так. А чтобы тебе легче было выбрать, — наклоняюсь к ее уху и успеваю положить ладонь на талию, надежно фиксируя около себя, — предлагаю посчитать количество пуговиц, крючков, шнурков и кнопок. Чем их меньше, тем больше вероятность спровоцировать меня на сексуальные подвиги.