Локи. Дилогия

– Скажу больше, три четверти отдыхающих, встретившихся нам по дороге, являлись девушками! – устало пробормотала Даша. – Причем моего возраста плюс минус два-три года.

– Думаю, это не просто так. Но лезть в Сеть, чтобы выяснять причину, откровенно лениво. А отключать блок-пакет и любоваться рекламой – редкое извращение… - буркнула Беклемишева. И в их с мамой непередаваемой манере «включила врача»: - Кстати, симпатичных особ тут предостаточно. Так что как только либидо начнет давить на мозги, скажи, и мы с Дашей поможем совратить экземпляр поинтереснее.

Прекрасно понимая, что такая «непосредственность» Забавы может покоробить Федосееву, я мысленно напрягся. Однако «воспитывать» подругу, искренне желающую мне только добра, не стал. Наоборот, приобнял ее за талию и чмокнул в висок:

– Спасибо, моя радость! Потребуется – скажу.

Потом повернулся к Спутнице и вполголоса объяснил, на что она согласилась, заключая «тройственный союз»:

– Моя матушка считается одним из лучших военных хирургов Рубежа. И когда Забава заявила, что решила стать моим личным врачом, да еще и способным оказать любую помощь при отсутствии автомедов и медкапсул, первым делом придумала ей позывной «Панацея» и стала таскать с собой на операции. А когда убедилась, что это не просто слова, а Решение, взялась за ее «дрессировку» и стала заваливать подарками вроде кукол-тренажеров для студентов медицинских училищ и академий, обучающих программ для УТК и хирургических инструментов. Я тоже не остался в стороне – соглашался на любые медицинские эксперименты, служил личным учебным пособием и от всей души помогал разбираться с тем, что не давалось. В результате процесс постижения тайн медицины не прекращался ни днем, ни ночью. И очень скоро стал давать вполне конкретные результаты. К примеру, зашивать раны Забава научилась лет в двенадцать. И вскоре освоила это дело настолько хорошо, что, когда я грохнулся с гравика и распорол ногу чуть ли не до кости, заштопала рану еще до прилета матушки. Причем вручную и ничуть не хуже автомеда. Года через два с половиной собственноручно вправила мне плечо, выбитое на соревнованиях по рукопашке, самостоятельно перепрограммировала медкапсулу и добилась идеального восстановления. Еще через некоторое время во мне проснулся интерес к девушкам, и Забава, застав меня за просмотром соответствующего контента Сети, занялась моим сексуальным воспитанием. Сначала одной теорией. А где-то через год, когда либидо стало ощутимо давить на мозги, устроила углубленное обследование, почти сутки мурыжила в медкапсуле и пришла к выводу, что мне пора начинать регулярную половую жизнь. Как обычно, одними словами не ограничилась – недели через полторы привела к нам домой свою однокурсницу. Которую, как потом выяснилось, готовила к этому мероприятию чуть ли не полгода. Отказываться я и не подумал, так как к этому времени успел убедиться, что любое предложение Беклемишевой правильно, необходимо и своевременно. Кстати, ей безоговорочно верю не один я – даже те наставники и преподаватели, которые первое время принимали в штыки любые ее попытки вмешаться в тренировочный процесс, успели признать, что она настолько хорошо разобралась с физиологией человеческого организма, что подбирает для меня самые лучшие режимы нагрузок, залечивает любые травмы и заметно укорачивает сроки восстановления. Точно так же я прислушиваюсь и к другим ее советам: сколько себя помню, Панацея всегда заранее штудировала те предметы, которые предстояло изучать мне, чтобы быть в состоянии объяснить то, что я не пойму. А еще отвечала на любые вопросы. Либо сразу, либо после тщательной подготовки. И всегда добивалась понимания. Думаю, почти то же самое предстоит и тебе: не пройдет и полгода, как ты при первой ее просьбе будешь безропотно высовывать язык и демонстрировать горло, станешь послушно забираться в медкапсулу по щелчку ее пальцев и с привыкнешь позволять делать с собой все, что ей заблагорассудится.

Несмотря на усталость, способности соображать Дарья не потеряла. Поэтому сходу вникла во «второй слой» полученной информации и пожала плечами:

– Яр, я уже прозрела. Да, пока не понимаю, как можно столько лет жить одним-единственным человеком и плевать на весь окружающий мир, но вижу, сколько в ваших отношениях настоящего тепла, уважения и любви. Поэтому буду счастлива, если заслужу хотя бы часть всего этого.

– Все в твоих руках… - без тени улыбки заявила Панацея, внимательно прислушивавшаяся к нашему разговору. – Сможешь врасти в нашу безумную семейку – получишь и тепло, и уважение, и любовь. Нет – станешь чем-то вроде дрона АВФ, болтающегося где-то рядом, но абсолютно не цепляющего за душу своим существованием…

…Очередной шаг ко врастанию в нашу безумную семейку Федосеевой пришлось сделать сразу после возвращения в номер – Забава утащила ее в медблок, чтобы оценить реальное состояние организма. Зная, насколько дотошна Панацея во всем, что касается здоровья близких, я завалился в сауну. Тем не менее, минут через тридцать после их ухода начал дергаться. А где-то через час был готов рвануть выяснять, что там нашлось настолько серьезного. Слава богу, не успел – заметил, как открывается дверь из ванной в коридор, приподнялся на локте, увидел жест Забавы «В помощи не нуждаюсь» и заставил себя расслабиться. Следующий жест, продемонстрированный ею сразу после выхода из раздевалки, окончательно успокоил. Поэтому я прикипел взглядом к купальникам, в которые облачилась эта парочка, и мысленно облизнулся – их лифчики и плавки были то ли пошиты, то ли отлиты из материала, чем-то напоминавшего плотную пленку или сверхтонкий пластик, и облегали тела, как вторая кожа. И пусть совсем не просвечивали, не меняли цвета и не выставляли на всеобщее обозрение одну грудь или одну ягодицу, тем не менее, подчеркивали красоту фигур в разы сильнее, чем любой другой комплект, продемонстрированный в «Орхидее»! Само собой, я обратил внимание и на то, что оба комплекта по цвету идеально подходят к камням в подаренных серьгах. Но так, совсем небольшой частью сознания, ибо большая его часть откровенно любовалась умопомрачительно красивыми фигурками.

– Что скажешь? – ехидно поинтересовалась Беклемишева с порога, как обычно, с легкостью «прочитав» мое состояние. И провокационно качнула грудью.

– Нет слов! – честно ответил я.

– О, черт! – «расстроено» воскликнула она, развернула Федосееву ко мне спиной и спросила еще раз: - А сейчас?

– А по заднице?! – возмутился я, устав от шуток на тему недостаточного объема этой части ее тела.

– Дашу-то за что? – притворно испугалась она и прикрыла ладошками задний фасад подруги, обтянутый… хм… ну, пусть будет сверхтонкой пленкой.

– Если хочется, то шлепай! – подала голос Спутница и нахально подвигала попкой вправо-влево. – Но сначала выскажи свое мнение чуть более распространенно!

Мнение, естественно, требовалось оригинальное, но во время «показа мод» в отдельном кабинете салона нижнего белья, в который мы завалились сразу после ювелирного, я исчерпал свою фантазию до самого дна. Ведь в каталогах «Орхидеи» обнаружилось несколько тысяч моделей, со вкусом у девчонок было все в порядке, а «шоу» длилось больше часа. Пришлось выдавать жалкое подобие первых двадцати или тридцати вариантов:

– В принципе не представляю купальники, которые подойдут вам больше, чем эти!

– Все, иссяк… - авторитетно заявила Забава, встала на нижнюю полку и постелила полотенце прямо за мной. Потом отпихнула меня к стене, села на мое место, расстегнула лифчик, привычно свела плечи, уронила чашечки в подставленные ладони и запоздало вздохнула: - Даш, я врач и лечу Ярика всю жизнь. Он тоже видел меня… всякой. В общем, мы обычно паримся без белья.

Беклемишева убила наповал – заявила, что без него действительно комфортнее, и совершенно спокойно разделась. Затем легла на спину, закинула руку за голову и с наслаждением вдохнула воздух, пахнущий хвоей.

Я торопливо отвел взгляд от воистину совершенного полушария, увенчанного совсем небольшим светло-коричневым соском, закрыл глаза и задумался, чем бы таким себя занять, да побыстрее. Во-первых, не хотел лишний раз смущать зависящую от меня девушку, а во-вторых, банально боялся опростоволоситься. Выход нашелся довольно быстро, и я поинтересовался у Забавы результатами осмотра.

– Как говорили наши предки, все болезни от нервов… - вздохнула она, сделала небольшую паузу и как-то не очень весело продолжила: - Если не вдаваться в нюансы, то, в общем и целом, все в пределах нормы. И при должном старании с моей стороны через пару недель Даша вернется в идеальную физическую форму. А вот с головой будет сложнее. Прежде всего, из-за того, что вправлять ей мозги химией, медицинским гипнозом или программами замещения воспоминаний я считаю нецелесообразным.

Дальнейших объяснений не требовалось – я помнил, как почти то же самое сказала мама после удаленного «осмотра» Забавы, впавшей в ступор и не реагировавшей ни на какие раздражители. Более того, мог процитировать последовавшие за ними объяснения чуть ли не слово в слово:

«К сожалению, в данный момент заниматься Забавой некому – все госпитали и больницы планеты забиты выжившими в Левенской Бойне, и ближайшие пару недель абсолютно все профильные специалисты будут зашиваться флотскими круглые сутки. Причем приблизительно в том же режиме, что и я. Чисто теоретически я должна посоветовать тебе не отчаиваться и пообещать, что твою девочку заберут из дому и уложат в первую же освободившуюся медкапсулу, а потом забыть об этом разговоре дней на двенадцать-пятнадцать. Но, зная твой характер, предпочту объяснить, чем с ней будут заниматься специалисты, когда освободятся, и чем лично ты сможешь ей помочь. Итак, гибель жениха стала второй личностно значимой психотравмой, которую перенесла твоя подружка за относительно небольшой промежуток времени. Этот тяжелейший эмоциональный шок не только вернул из прошлого полузабытые воспоминания о гибели семьи и пребывания самой Забавы на грани смерти, но и дал сильнейший синергетический эффект, что вместо манифестации эмоций вызвало их блокаду. Причем очень и очень жесткую. Говоря иными словами, известие о гибели жениха так сильно ударило по уже имевшимся трещинам во внутреннем мире Беклемишевой, что он практически разрушен, а Забава спряталась от внешнего мира за непроницаемым ледяным щитом безразличия, не слышит всего того, что доносится снаружи, и медленно, но неотвратимо растворяется в небытие. Голос психолога, который будет ею заниматься, окажется частью внешнего «фона», поэтому бедняге придётся сначала как-то пробиваться за этот щит, а уже потом подбирать ключики к бодрствующей части сознания твоей любимой подружки. К сожалению, ни программы замещения воспоминаний, ни медицинский гипноз, ни химия не дадут стопроцентной гарантии того, что Беклемишева вернется к нормальной жизни. Наоборот, вполне вероятно появление побочных эффектов – она может замкнуться в себе, начать чего-нибудь бояться и так далее. В общем, твоя задача на ближайшие пару недель – найти раздражители, которые помогут психологу достучаться до ее сознания. На мой взгляд, это вполне реально, ведь ты являешься частью внутреннего мира Забавы с самого детства, и она, пусть и совсем слабо, но реагирует на тебя даже сейчас. В общем, ты должен последовательно перебрать все возможные способы внешнего воздействия, предельно внимательно вслушиваясь в реакции на каждый, замечать любые искорки удивления, радости, удовольствия и других положительных эмоций, а потом раздувать их в пламя. Тем самым, пробуждая в девочке желание жить…

Федосеева щитами не закрывалась. Но пережитые ею… хм… личностно значимые психотравмы были ничуть не менее тяжелыми, чем гибель любимого, когда-то подкосившая Забаву. Поэтому я был уверен, что смогу сгладить ее воспоминания о пережитом на Фуджейре без посторонней помощи. Вот и озвучил решение, которое считал единственно верным:

– Обойдемся без химии, программ и гипноза! Даша, мы не только команда, но и семья. Так что с этого момента ты спишь с нами, обнимая того, кто окажется рядом, ни на миг не остаешься одна и забываешь о том, что нашей заботы в принципе может быть много. Договорились?

– Да.

– Тогда готовься – после сауны мы будем делать тебе расслабляющий массаж в четыре руки…

Глава 8

Глава 8. Дарья Федосеева.

22 марта 2352 года по ЕГК.

Похотливый взгляд ублюдочного Жнеца, скользящий по телу, не раздражал даже тогда, когда «облизывал» грудь или лобок. Не задевал и рассказ о том, как и какой пилой этот урод будет отрезать мне руку. Ведь я ощущала все это лишь малой частью разума. А душа изнывала от желания поскорее увидеть, как правое запястье этого урода превратится в обрубок, а отстреленная кисть, медленно вращаясь и разбрызгивая капли крови в разные стороны, полетит к стене.