Ломота

Это случилось и со мной.

Нежданно. Обезоруживая и сбивая с ног. Заставляя метаться в поисках выхода и правильного решения. Именно правильного. Я. так. Привыкла.

Я всегда была такой. Папа называл это синдромом отличницы. Я обижалась, утверждая, что это не так. Только с годами я поняла, насколько он был прав.

Flashback

— Это пройдёт, Дин! — Олеся поднимает свой бокал и чешет им бочок моего, — просто прошло не так много времени. Это отголоски депрессии.

— Хочется верить, — перевожу взгляд на свои ногти, пытаясь вспомнить, когда я в последний раз делала маникюр.

— Это всё осенняя хандра, — подбадривает меня Надя и накручивает на палец мой локон. Грязный локон, — тут грех в депрессию не впасть. Да и ещё все предыдущие события... может, тебе обстановку сменить?

— Или мужика! — подхватывает Олеся и они с Надей заливаются звонким смехом, глядя на моё вытянувшееся лицо.

— Перемен, ты ждёшь перемен!

— Олесь! — шутливо толкаю подругу в плечо и чувствую редкую улыбку на своих губах, — хватит!

Но... в груди что-то незаметно шелохнулось. Словно я проглотила бабочку, которая своими хрупкими и нежными крылышками щекотала мои рёбра.

Не в Роберте дело. Возможно, во мне. Я слишком долго выхожу из этого состояния. Я потеряла ребёнка, а вместе с ним и себя. Я всё ещё собирала себя по кусочкам. С головой погрузилась в работу, позабыв о том, что моё сердце всё ещё бьётся.

Я искренне хотела каких-то изменений. И не лёгких. А капитальных. Чтобы обычная рутина будних дней испарилась, словно роса на траве с наступлением рассвета. Чтобы эти изменения вдохнули в меня жизнь. Эмоции...

— Нужно за это выпить, — шепнула Надя, словно открывала нам сакральную тайну и подняла свой бокал, наполненный шампанским.

— Время! — Олеся вступила с ней в сговор, и одарила нас своей безупречной и обезоруживающей улыбкой, — двадцать два и двадцать два! Скорей! За сбычу мечт!

Прошло уже три дня, а Роберт до сих пор разговаривает со мной сквозь зубы. В какой-то момент я даже поймала себя на мысли, что его всё устраивает. Не нужно ничего объяснять и отвечать на лишние вопросы. Не нужно оправдываться за задержки и за запах алкоголя, который исходил от него вчера. Это ведь очень удобно. Он обижен на меня. И оправдывает своё поведение моим проступком.

Проступком ли?

Я уже не беспокоилась за то, что он узнает что-то лишнее. Он знает ровно столько, сколько сказала ему я.

А Марат... я уверена, что он не скажет ничего из того, о чём стоит молчать. Предупреждён — значит вооружён. Он в курсе той версии, которую я выдумала для мужа...

Это немного пугает: терять доверие к своему мужу, и приобретать его в отношении того, кто пытается разбить мою семью. Хотя, учитывая последние дни, это и семьёй не назовёшь. Каждый сам по себе.

Я взглянула на часы, подмечая, что сегодня тоже задерживаюсь. Время близилось к девяти, а я до сих просиживаю рабочее кресло. Офис почти опустел. За исключением меня и нашего секретаря Полины.

— Тук-так! — а вот и она, — Дин? Ты ещё здесь?

Девушка заглянула ко мне в кабинет. В её руках красовался горшок с драценой, которую она намеревалась утащить к себе домой уже вторую неделю.

— Да, — отталкиваюсь, отъезжая от стола и улыбаюсь, глядя на то, как неловко она держит в руках горшок с деревцем, — я сегодня в вполсилы работала... вот теперь приходится расхлёбывать, как видишь.

— А. Ясненько, — она опускает взгляд на мои ноги, с которых я скинула туфли, — отекли?

— Угу...

— У меня там где-то гель есть. Дать?

— Да ладно, не нужно. Наверное. Я ещё полчаса точно здесь. Думаю, за это время, станет легче.

— Я оставлю на стойке. На всякий случай. Хорошо? Бери, если легче не станет.

— Хорошо, — киваю ей в ответ, — спасибо.

— Не за что. Ладно, я тогда побежала!

— Давай, — облегчённо вздыхаю, — может, тебе помощь нужна?

Я перевожу взгляд на цветок, который Поля прижимала к себе. Он, должно быть, тяжёлый.

— Не. Нормально. Я сама. Всё, Дин, целую, — посылает мне быстрый воздушный поцелуй, — гель оставлю на стойке. И ключи тоже. Запри офис, пожалуйста!

Полина исчезла так же быстро, как и появилась в моём кабинете, оставляя после себя лёгкий и приятный аромат цитруса.

Счастливая и беззаботная. Молоденькая. Кажется, ей двадцать два или двадцать три, и она в этом году окончила университет.

А что делала я в свои двадцать три?

Тоже работала. Я начинала с флористики, закинув свой диплом о высшем образовании на одну из полок. Спустя год я перешла на офисную работу, где и познакомилась с отцом Роберта, а после и с самим Робертом.

Я склонилась к своим ногам и мягкими массирующими движениями размяла свои пальцы и щиколотки. Перевела взгляд на туфли и, поджав подбородок, постаралась вспомнить, не оставляла ли я здесь где-нибудь балетки.

На поиски ушло минут двадцать, и я обнаружила их в главном холе, убранными в коробку и спрятанными в нижние шкафы большого стеллажа.

Мой телефон молчал, а это означало, что мой муж меня не особо ищет. Или же он в очередной раз решил задержаться и даже не знает о том, что меня всё ещё нет дома. Прекрасно...

Достала балетки и уселась в кресло, предназначенное для посетителей. Взглянула на свои грязные пятки и потянулась за влажными салфетками, чтобы стереть с них пыль, прежде чем смазать отёкшие ноги предложенным мне гелем и обуться.

Протерев свои пятки, я бросила серые салфетки в урну и раскрутила тубу с приятно пахнущим гелем. Выдавила густую голубоватую массу на пальцы и замерла, услышав звон. Это был сигнал, оповещающий о том, что на нашем этаже остановился лифт.

Первое, что пришло в голову: охранник. Решил проверить?