Лондон – лучший город Америки

– Работаю в магазине рыболовных товаров в Род-Айленде.

– Вот как, – сказали они хором и переглянулись.

Бармен поставил передо мной поднос с текилой.

– Ну ладно, отнесу этот заказ и мигом вернусь за следующим, – сказала я.

Подружки снова переглянулись и расхохотались, пожалуй, слишком громко. С другой стороны, а чего еще я хотела в ответ на неудачную шутку? Или на жалкие подробности своей жизни?

За столом отец рассказывал о Джоше. Я поставила поднос и тихо села рядом с Бэррингером. Он мельком улыбнулся мне и отвернулся слушать моего отца. Я застала только конец истории: речь шла о первом бейсбольном матче за университет. За всю игру Джош не дал противникам ни одного очка, но на последней подаче его команде забили хоум-ран. Отец заканчивал историю словами:

– Джош подскочил к беттеру, выхватил у него биту и сломал об колено. Джош думал, что она набита пробкой, раз мяч улетел так далеко.

Все рассмеялись. А мне было невесело. Неужто все мальчишники такие искрометные?

– Друзья детства? – спросил Бэррингер, наклонившись ко мне.

Я пожала плечами и отпихнула его, чтобы взять с подноса текилы.

– Какая тебе разница?

– Ты расстроена.

Не отвечая, я опрокинула в себя текилу и потянулась за новой. Я хотела спросить, помнит ли он Стейси и Шейлу, рассчитывая на то, что он не помнит и что мне станет от этого легче, однако Бэррингер наклонился ко мне и прошептал на ухо:

– Некоторые, узнав, что я шеф-повар, меняются в лице и спрашивают, что же я люблю готовить. Если бы я сказал, что готовлю очень сложные блюда, например, утиное магре под апельсиновым соусом, или перепелов с трюфелями, или фуа-гра и так далее, им бы это понравилось. Им было бы приятно слышать о такой карьере.

– И что же ты им отвечаешь?

– Арахисовое масло. Желе.

Я рассмеялась и почувствовала легкий трепет: его были губы очень близко от моего лица. Я отклонилась назад и посмотрела ему в глаза.

– Бэррингер, а не хочешь ли ты мне кое-что рассказать?

– Да что угодно, – ответил он с улыбкой.

– Ты видел Элизабет?

Бэррингер промолчал, и я уточнила:

– Девушку Джоша?

– Эмми, о таких вещах тебе лучше говорить с самим Джошем.

Джош тем временем опрокинул в себя еще одну текилу, и его лицо стало совсем багровым.

– Джош занят, – ответила я, кивнув в его сторону.

Бэррингер покачал головой. Он больше не смотрел на меня и не улыбался.

– Что? – продолжала я. – Она такая классная?

Он нехотя повернулся ко мне и грустно кивнул.

– Да, классная.

Я уставилась в пустой стакан, думая о Мерил. Две недели назад она приезжала в Нью-Йорк на окончательную примерку, мы встретились на полпути – в Хилтоне на юге Коннектикута. За обедом Мерил с воодушевлением рассказывала об удивительном документальном фильме, который она посмотрела недавно в Лос-Анджелесе. Одному режиссеру очень понравился роман забытого писателя, но никто не знал, где автор, двадцать лет прозябавший в неизвестности. Чтобы найти писателя, режиссер объездил всю страну. Мерил решила, что нам нужно сегодня же посмотреть этот фильм вместе. Ближайшее место, где его показывали, оказалось в полутора часах езды, в Нортхэмптоне. Мне очень понравилось в чудесном старом кинотеатре, и я была бесконечно благодарна Мерил – лучшему человеку на свете.

– Думаю, Джош всегда планировал вернуться к Мерил, потому и позволил зайти себе далеко, – сказал Бэррингер. – Он теперь все понял и хочет поступить правильно.

– Правильно для кого?

Хотя Бэррингер молчал, мне все равно хотелось ответа, что же правильно: жениться на Мерил или рассказать ей об Элизабет. Я не стала давить, понимая, что единственно верного ответа здесь нет. Правильно – это то, что хотят от тебя другие.

А также мне не терпелось узнать мнение Бэррингера, с кем Джошу будет лучше. Конечно, Бэррингер снова не ответит: решать такие вопросы – личное дело Джоша. Но у Бэррингера наверняка есть свои догадки, он же лучший друг Джоша. Он знает его лучше всех. Может быть, даже лучше, чем я. Бэррингер знает, что на самом деле нужно Джошу.

– У Элизабет свой собачий питомник, – нарушил молчание Бэррингер. – Она разводит таких огромных псин… ну, ты знаешь.

– Бэррингер, сдается мне, что я ничего не знаю, – медленно проговорила я, чувствуя, как тяжелеет в голове от текилы.

Как я выяснила позже, Джош и Элизабет познакомились как-то так.

Мерил уже переехала в Лос-Анджелес, Джош доучивался последний курс в Бостоне и несколько раз в месяц проходил практику в бесплатной клинике в Спрингфилде. В один из таких дней во время обеденного перерыва Джош заглянул на выставку собак. Элизабет тоже была там.

Джош как-то говорил мне, что отношения полностью зависят от того, как прошли первые пять минут знакомства. Они определяют все, дальше в корне ничего не меняется, добавляются только детали, однако по сути отношения остаются прежними. Ты c первых же мгновений встречи чувствуешь, любишь ли этого человека и как сильно. Если, к примеру, пара знакомится во время автокатастрофы (и кто-то кого-то спасает), то в дальнейшем они не выходят из ролей спасителя и жертвы. Или если с самого начала человек не вызывает у тебя доверия, то что бы он ни делал, ты всегда будешь замечать в нем только плохое.

– Что произошло в первые пять минут их знакомства? – спросила я Бэррингера.

– Время остановилось, – сказал он.

Когда мы наконец стали расходиться (что произошло намного позднее, чем бармен напомнил нам о закрытии), папа постучал по стакану и произнес короткую речь в честь Джоша. На этот раз обошлось без длинных слезливых историй. Отец пожелал ему обрести настоящее счастье. Джош стоял красный, казалось, он с трудом понимает, о чем ему говорят, но когда отец закончил речь, Джош встал и обнял его.

– За самый счастливый уик-энд в твоей жизни, – хрипло сказал отец, еле сдерживая слезы.

– О боже, давай уйдем отсюда поскорее, – попросила я Бэррингера.

Такси и «трезвый водитель» для остальных гостей были уже заказаны, я могла уходить с чистой совестью. Бэррингер кивнул, но отец опередил нас.

– Эмми! А как же ты? – спросил он улыбаясь, и все посмотрели в мою сторону. – Не хочешь поздравить Джоша?

Чувствуя на себе взгляд Бэррингера, я посмотрела на гостей – большей частью незнакомые лица. Некоторых я когда-то знала, но теперь все были чужими. Джош отвернулся. До того вечера я не знала, что у него есть тайная жизнь. Что еще он скрывал? И это мой брат, которого я знала, как облупленного. По крайней мере, мне так казалось.

Составляя речь в честь новобрачных, я прочитала несколько книг о происхождении и значении свадебных традиций. Я думала, что когда придет время поднимать тост за Джоша и Мерил, я вспомню все эти интересные подробности, однако в «Долине Хиткот» я не смогла произнести и слова. Я забыла все.

– Ну же, Эм, – начал уговаривать отец. – Давай.

Джош улыбнулся мне и подмигнул.

– Пап, не надо. В другой раз.

Я попыталась улыбнуться в ответ, но ничего не получалось. Тут Бэррингер положил руку мне на спину и сказал остальным: