Лондон – лучший город Америки

Я вздохнула с облегчением. По крайней мере, наше отсутствие не будет вызывать подозрения. Мы просто делаем то, что сказано.

– А у вас как дела? – спросила мама. – Как вы там? У Мерил все хорошо?

– Мам, ну ты же знаешь Мерил, она всегда держится отлично.

– Как интересно. Она мне именно так и сказала. Позвонила пару минут назад выяснить, куда вы запропастились.

Я замерла в панике. Невероятно. Мама знает, что мы не с Мерил. Она-таки узнала! Джоша не было видно, и я подумала притвориться, что связь оборвалась. Но мама все равно будет звонить. И если не дозвонится, оставит на голосовой почте десяток сообщений.

– Не могу поверить, что вы меня обманули, – сказала она.

Мне захотелось свалить все на Джоша, хотя момент был неудачный. Это ведь он написал записку, это он все придумал. Мне было двадцать шесть – а в душе я оставалась все той же маленькой ябедой.

– А знаешь что? – объявила мама. – Мне неважно, можете не рассказывать. Я и сама догадываюсь. Конечно, догадываюсь. Джош – мой сын. Я не могла не почувствовать, что что-то происходит. И не надо мне говорить, что он не хотел, чтобы я волновалась. Я рожала его двадцать один час с половиной. С тех пор я не знаю ни минуты покоя!

Чувствуя приступ дурноты, я отодвинула тарелку подальше: запах сиропа только усиливал ощущения.

– Ой, мам, не надо таких подробностей.

– Я что хочу сказать. Если бы Джош действительно не хотел, чтобы я волновалась, разве он стал бы разъезжать по автотрассе?

– Мам, ты чего?

– Да, разве он стал бы гонять на мотоцикле?

Я в недоумении посмотрела на телефон.

– Извините, с кем я говорю?

– Эмми, позавчера вечером мы смотрели кино, и Джош с такой тоской глядел на мотоциклы. Мы смотрели фильм с Джулией Робертс «Эрин Брокович». Джош как увидел ее бойфренда-байкера, сразу заговорил про «харлеи»: будто починить их двигатель так же сложно, как вылечить пациента. Мне что ли радоваться тому, что он так хорошо знает мотоциклы? По нему все было видно – сидел и думал, вот бы прокатиться на «харлее».

Джош вновь уселся за стол с таким видом, будто не понимает, почему я все еще вишу на телефоне. Я приложила палец ко рту.

– Эмми, обещай только одно. Не соглашайся ехать вместе с ним. Это преступное потакательство. Без тебя он, может, не поедет. Попытайся его отговорить. Продержись еще денек, а потом это будет забота Мерил, я точно знаю, что она справится. Эмми, брат тебя послушает. Пожалуйста, меня он совсем слушать не хочет.

– О чем она говорит? – в недоумении прошептал Джош.

– Мам, я поняла, – ответила я, глядя на брата.

– Вот и хорошо. Потому что если ты ему скажешь, что не надо ехать, он тебя послушает, – заключила мама.

В Паскоаг мы приехали к одиннадцати утра. Солнце палило нещадно, мы ехали с открытыми окнами: кондиционер уже не справлялся. Мелькнула голубая стрелка с надписью «Собачий питомник Хэмилтонов». Дорога пошла через лес. Еще две голубых стрелки: поворот налево и потом направо, – и мы выехали к воротам. Лес остался позади, мы оказались на большой поляне, залитой солнцем.

Слева было ограждение, справа – белый деревянный дом, за ним – озеро, покрытое дымкой. При виде машины из конур с лаем выскочили огромные псы. Я в жизни не видела бульмастифов, а тут их была целая стая. И они яростно защищали свои владения. Разъяренные собаки размером с лошадку.

– Она здесь живет? – спросила я Джоша.

– Да, здесь, – ответил он и важно кивнул, как будто это и его владения.

Я думала, на месте он начнет нервничать, однако впервые за сутки брат улыбался. Просто сидел и улыбался, забыв обо всем.

– Ну что, я пока поеду назад в поселок? – предложила я. – Найду кафе – мы как раз проезжали, поем и потом вернусь за тобой?

– Не надо, – ответил Джош, вылезая из машины. Может, он не услышал, что я сказала?

На собачий лай из дому вышла молодая светловолосая женщина в мешковатых джинсах и белой майке, с длинной косой. Даже издалека было ясно, что ей нет и двадцати. Увидев Джоша, девушка перестала кричать на собак и бросилась к нам, Джош побежал навстречу и подхватил ее в объятия.

Я не знала, что делать, поэтому просто вышла из машины и направилась к ним. Вблизи стало очевидно, что девушке на самом деле лет пятнадцать, шестнадцать, максимум семнадцать. Наивные голубые глаза, нежная кожа. У меня было чувство, что это происходит не со мной, мне просто снится, что я в Род-Айленде в окружении огромных псов, а их хозяйка, красивая малышка Элизабет, радостно хохочет в объятиях моего брата-извращенца. Я остановилась в некотором отдалении, скрестив руки и ноги и балансируя на ребрах стоп.

– Эмми, это Грейс Хэмилтон, также известная как принцесса Грейс, – представил нас Джош.

Принцесса Грейс рассмеялась и протянула мне руку.

– Очень приятно познакомиться.

Я пожала ей руку и с трудом выдавила из себя что-то наподобие «тоже пзнакомиться» – у меня в горле пересохло.

Джош с улыбкой смотрел на девушку, радуясь ее смеху.

– Грейс – дочь Элизабет, – уточнил он.

Дочь Элизабет. Дочь. Я вспомнила, как дышать. Слава богу, эта девочка – не любовница моего брата, а дочь его любовницы. Переваривая информацию, я на минуту выпала из реальности. У Элизабет есть дочь, я жму ей руку. Значит, и без того запутанная ситуация на деле еще сложнее.

Времени на осознание я получила немного. Из дому вышла еще одна женщина, та же Грейс – джинсы, коса, – только постарше.

Элизабет. Кожа темнее, чем у дочери, жесткий взгляд. Не такая красавица, как Грейс и даже Мерил, но в ней есть что-то свое. Уверенность. Да, в первую очередь в глаза бросалась ее уверенность. Казалось, она с ходу начнет нас воспитывать. Увидев Джоша, Элизабет не побежала навстречу. Она застыла, и он тоже застыл.

Грейс стояла между ними и вопросительно поглядывала то на одного, то на другого. Она не отпускала руки Джоша, а он так и стоял, улыбаясь, как сумасшедший.

– Привет, – сказала Элизабет.

– Привет, – ответил Джош.

При виде меня ее лицо немного смягчилось, и Элизабет стала настоящей красавицей. А я чуть было не решила, что она другая.

Не зная, как поступить, я скромно помахала, почти не поднимая руки. Она ответила.

– Привет, Эмми.

– Да, спасибо, – пробормотала я не совсем к месту; впрочем, я была ей действительно благодарна.

Потом Элизабет помахала Джошу, и на долю секунды стало заметно, как она рада его приезду. Почти так же, как он сам.