Лорд и своевольная модистка

— Вы там бывали?

Нелл глубоко вздохнула. Почему она должна оправдываться? Даже модисткам позволительно время от времени ходить в цирк!

— О да. Нечасто, конечно. — Когда пришлось продать виллу и они, приехав в Лондон, поселились в меблированных комнатах, им поначалу хватало денег на редкие развлечения. Она вспомнила яркий свет, блестки, белых лошадей, акробатов — и улыбнулась.

— Как ваша голова? — отрывисто спросил Маркус, видя, что продолжать она не собирается.

— Спасибо, лучше. Вы хороший целитель.

— Не за что. Рад, что вам лучше. И все же меня мучает совесть: надо было вызвать доктора.

— Ничего, у меня крепкая голова, — беззаботно отозвалась Нелл.

— Вам еще повезло, что вас не убили, — возразил Маркус с едва заметной злостью. — Как он мог ударить женщину?

— Может, он не знал, что я женщина? — предположила Нелл. — У меня почти сразу же погасла свеча. Правда, для начала вам придется признать, что я с ним не в сговоре.

— Я это признаю. — Он чуть придержал лошадей, которые перешли на рысь.

— И все же вы мне по-прежнему не доверяете.

— Нелл, дайте слово, что вы ничего от меня не скрываете, и я вам поверю.

Оба долго молчали. Нелл опустила голову. Когда они добрались до опушки леса, Маркус сказал:

— Так я и думал. Вы не доверяете мне, так же как я не доверяю вам.

— Возможно, я и не открываю вам своих тайн, но я вам не лгу, — с горечью ответила она. — Уж согласитесь хоть с этим! — Она нуждалась в нем, нуждалась в его доверии и — совершенно невозможная вещь — в его любви. Ей хотелось поверить, что его отец невиновен ни в чем дурном, что граф поступал по совести и по чести. В то же время она мечтала, чтобы ее отец оказался невиновен. Нелл снова понимала, что хочет луну с неба.

Неуклюже повернувшись на сиденье, укрытая пледом Нелл нечаянно задела Маркуса коленом.

— Маркус… — начала она, не зная, что скажет дальше. Слова замерли у нее на губах, когда она увидела его лицо. На нем отражалась внутренняя борьба. Ему сейчас не легче — он ведь защищает свою семью. — Маркус, — повторила она, и он придержал лошадей, обернулся и заглянул ей в глаза. Оба молчали. На миг у нее закружилась голова.

На развилке он, не говоря ни слова, направил экипаж в гору. Через несколько минут они очутились на поляне, откуда открывался вид на долину внизу. Тылом к лесу стояла странная башня с облицованными кремнем стенами. Зубчатые стены раскрошились, единственные окно и дверь выходили на запад.

— Наш летний павильон, — пояснил Маркус, подводя экипаж к распахнутой двери. — Мы устраиваем здесь пикники почти круглый год.

Он помог ей спуститься и потянулся к балке за ключом. С бешено бьющимся сердцем Нелл следом за ним вошла в распахнутую дверь. Она очутилась в красивом, но промерзшем помещении в готическом стиле с каменным полом, сводчатым потолком и очагом. Всю обстановку составляли оловянные сундуки, грубые столы и стулья.

Нелл подошла к окну и подышала на стекло.

— Здесь очень чисто и уютно, — сказала она, чтобы не молчать.

— Я же говорю, мы часто приезжаем сюда. — Маркус стоял на коленях у дровницы и подкладывал в очаг дрова и щепу для растопки.

Вскоре в очаге ярко вспыхнуло пламя. Нелл смотрела на него, и ей становилось все теплее — не только от огня.

Когда он встал и повернулся к ней лицом, она поняла, что слов у нее нет, не возникает даже вопроса. Она знала, почему ей так хорошо здесь, как знала и то, зачем Маркус привез ее сюда. Правда, если она сейчас повернется и уйдет, он не станет ее удерживать.

Нелл положила на стол муфту и шапку, размотала шарф. Руки, как ни странно, не дрожали. Она любит его. Она хочет быть с ним… Она так устала от одиночества! Она понимала, что это ненадолго; как только он получит то, что хочет, его желание пропадет. Она не владеет никакими уловками и не умеет удержать рядом с собой искушенного, зрелого мужчину. Из-за того, что с ней случилось, она будет холодна и неуклюжа в его объятиях, как бы ни старалась быть другой. Зато она узнает, пусть хотя бы один раз, что значит соединиться с любимым, отдаться страсти… и воспоминание будет согревать ее в долгие одинокие дни.

Маркус откинул крышку сундука, достал оттуда одеяла и подушки, которые разложил у очага, устроив импровизированную постель. Не сводя с нее взгляда, он начал медленно расстегивать плащ.

Нелл сделала то же самое — вскоре ее пальто висело на спинке стула. Она нагнулась, чтобы развязать шнурки; он стянул с себя начищенные до блеска сапоги. На нем было надето больше, чем на ней, зато его одежда быстрее снималась. Пока она возилась с застежкой своего жакета, он успел снять сюртук, жилет и шейный платок.

Он подвел ее к камину, прижал к себе — и ее пальцы застыли.

В спину дуло от двери; впереди же веяло жаром от огня. И все же она не знала, холодно ей или жарко, пока не почувствовала жар его тела и не прильнула к нему, опустив голову. Она сама не понимала, почему вдруг застеснялась; ей трудно было посмотреть ему в лицо.

— Нелл! — Маркус опустился на колени, потянув ее за собой, и накинул одеяло ей на плечи. — Не бойся.

Она покачала головой — нет, она не боится… Она расстегнула на нем рубашку, провела пальцами по его горячей коже, по ребрам — и услышала его тихий стон.

Она любовалась его мускулистым торсом, как в прошлый раз, в ту кошмарную ночь в карете. Плечо было перевязано; кровоподтеков на груди она не увидела, но шрамы на ребрах отчетливо белели в полумраке.

— Что с тобой случилось? — Она провела кончиками пальцев по белым шрамам.

— Упал с лошади, когда мне было восемнадцать. Прыгнул через свежесрезанную живую изгородь. Еще повезло, что меня не проткнуло насквозь; там хватало острых шипов и твердых побегов.

— Ах… — Она прижала ладони к отметинам, как будто желая смягчить давнюю боль, уткнулась носом в его грудь, водила кончиками пальцев по его соскам. Провела по ключице, погладила ямочку на его решительном подбородке. Наконец, она посмотрела ему в лицо и заметила: — Сейчас ты уже не хмуришься.

— Нет. — Маркус улыбнулся ей глазами, по-прежнему не двигаясь и позволяя ей исследовать себя, знакомиться с собой. Ее ласки были порывисты, но нерешительны. Она как будто хотела убедиться, что перед ней действительно Маркус, мужчина, которого она любит, а не тот, другой зверь из ее кошмаров.

— Можно? — Он тронул застежку ее платья, и она кивнула, чувствуя, как внутри все сводит от страха и желания. — О, Нелл! — Он любовался ее обнаженными плечами и грудью, но по-прежнему не прикасался к ней.