Лорд Системы 20

Именно так наши солдаты уничтожают тварей, превосходящих рядовых бойцов по уровню и массе.

Первый гвардеец делает выпад копьём. Снова ухожу с траектории удара. Но теперь слева на меня замахивается клинком второй боец.

Уклониться мешают атака Виска и плавный заход за спину последнего гвардейца.

Берут в клещи.

Принимаю удар клинком на цзянь, а Висок застывает на месте, ощутив хоть и ослабленную, но концентрацию телекинеза. Его движения выглядят как в замедленной съёмке.

Рискнувшего атаковать бойца сбивает с ног мой удар сапогом. Ростовой щит выдерживает атаку, но не может погасить импульс. Гвардеец отступает на несколько шагов.

Этого достаточно для развития манёвра.

Снова колющий удар копьём. Кручусь вокруг древка и хватаю его левой рукой.

Гвардеец пытается вернуть оружие, но против телекинеза не попрёшь. Магия компенсирует мои ограниченные характеристики.

Солдат вынужден отпустить копьё, иначе потерял бы равновесие и распластался на земле.

Ещё один замах клинком сбоку. Над моей головой вырастает клешня миража ужаса. Её достаточно, чтобы остановить внезапную атаку.

Размашистым движением древка заставляю противника укрыться за щитом. В то же мгновение срываюсь вперёд, врезаясь плечом в ростовой щит Виска.

Удар лейтенант выдерживает, но мне удаётся ещё больше растянуть дистанцию между гвардейцами. Каждой атакой выбиваю себе жизненное пространство, внутри которого могу двигаться свободно.

Если что я и выучил за три года боёв не на жизнь, а на смерть, так это то, что, оказавшись зажатым в тиски, ты подписываешь себе смертный приговор.

Движение — жизнь. И это не просто красивые слова. На поле боя неподвижность делает тебя предсказуемым, уязвимым, лёгкой мишенью.

Чем активнее ты перемещаешься, чем сложнее тебя окружить, взять в клещи или кольцо, тем дольше проживёшь.

На каждого «монстра» с высоким уровнем найдётся своя группа загонщиков. И чтобы не позволить охоте закончиться твоей смертью, нужно быть хитрее врага, непредсказуемее.

Концентрация телекинеза снова обрушивается тяжким грузом на плечи Виска. Магия цепляет его левую стопу. Мужчина спотыкается, его недоумённый взгляд невольно опускается вниз.

То, что нужно! Клешня миража ужаса с силой сбивает его с ног, отбрасывая на бегущего товарища. На образовавшейся свалке не останавливаюсь. Телекинез способен не только отталкивать, но и притягивать.

Даже не глядя на солдата за спиной, подтягиваю его к себе. Тот сопротивляется, вонзив клинок в песок, но тут же получает удар в скулу. Горсть песка в глаза окончательно выводит гвардейца из боя. Достаточно одного пинка в грудь, чтобы уложить его на землю.

Остаётся последний противник, который, понимая своё положение, прячется за ростовым щитом.

Ускоренное телекинезом копьё вынуждает его уйти ещё глубже в оборону. Даже голову не высовывает из-за кромки щита. Это становится его критической ошибкой. Возникшая между ним и щитом клешня миража ужаса хватает голову солдата в тиски.

Приставленное к горлу остриё цзяня ставит точку в тренировочном поединке.

— Отличная работа, — резко выдыхаю я, позволив себе лёгкую улыбку.

Пот струится по спине. Дыхание сбилось. В висках шумит. Мышцы ноют от напряжения. Запас маны почти на нуле!

Если и тренироваться, то только так!

* * *

— М-м-м, вкуснотища! — качает головой Хрюша, не сдерживая комплиментов шеф-повару.

— Наконец-то настоящая еда, — важно кивает Мэнфи.

— А что, до этого вас что-то не устраивало? — улыбаюсь я, накручивая на вилку пасту с морепродуктами.

— Ну как бы нет! — отвечает Хрюша. — Но это же… это же паста! Настоящая итальянская паста!

— Её сделали в Афинах, — поправляет подругу Геля.

— Но придумали-то в Италии! — возмущается Хрюша.

— А вот далеко не факт, — задумчиво произносит Алиса. — Я читала, что рецепт приготовления теста из муки и воды пришёл в Рим из Древнего Китая…

— Ой, только не начинай свои лекции! — машет ладошкой Хрюша. — Я просто хочу вкусно поесть!

— И большего тебе не надо, — ухмыляется Мэнфи.

— Именно так… то есть нет! — вскидывается моя первая супруга. — Опять твои подколки!

— А я что? Я ничего, — невинно хлопает ресницами Мэнфи.

Мы с Гелей тихо посмеиваемся над их привычной перебранкой. Алиса же погружается в размышления о происхождении пасты. По опыту знаю, она может витать в облаках часами.

Пищевая промышленность в Спарте не стоит на месте. В гонку за деликатесами вступило немало игроков. Больше всего кулинарных «творцов» из Москвы, Киото и Константинополя. Но неожиданно к гастрономическому забегу присоединились и Афины.

И как они это сделали! Хитрые островитяне зашли через средиземноморскую кухню: блюда испанской, итальянской, греческой и других кухонь.

В одночасье по всему Королевству открылись небольшие пиццерии и рестораны с морской тематикой. Пока выходцы из Киото продвигали азиатские блюда, Афины сделали ставку на европейскую кухню.

И ведь всё лежало на поверхности! Но почему-то до недавнего времени никто не задумывался о возрождении пасты карбонара или тирамису.

А ведь кофе у нас уже который год производится!

Новый пищевой бум охватил всё Спартанское Королевство от дальнего севера до южного фронта. Третий и Малой докладывали, что солдаты королевского корпуса настойчиво просят прислать поваров — хотя бы для приготовления самой простой пиццы, как в школьной столовой.

Стоило острой фазе войны с Парижем завершиться, как жители фракции обратили внимание на собственный быт. Больше не требовалось делать всё исключительно «во имя победы». Спартанское Королевство получило желанную передышку, что выразилось и в малых, и в значительных прорывах!

Говоря о последних достижениях…

— Алиса, как там твой проект? — спрашиваю я. — Готов к демонстрации?

— А? А, да! — возвращается в реальность изобретательница. — Гайка как раз принимает прототип у ребят из Норы. Думаю, она будет рада нашему появлению.

— Под словом «рада» ты имеешь в виду, что она будет плеваться, шипеть и пытаться выцарапать глаза каждому, кто усомнится в её гении? — фыркает Хрюша, на что Алиса отвечает широкой ухмылкой.

Интриги крутятся даже среди прекрасной половины моего Дворца. Причём понятные только им самим.