Лоскутное одеяло

Спектакль Любимова не разрешили.

17 июня. Вчера вечером корреспондент "Юманите" в Москве Макс Леон позвонил в Переделкино и сказал отцу: "Вася, говорите об ерунде, чтобы Л.Ю. не догадалась и не взволновалась. Мне позвонили из Парижа, что сегодня умерла Эльза". Папа что-то провякал про другое и повесил трубку. Лиля Юрьевна посмотрела на него и спросила: "Что, умерла Эльза?"

Ночью мы приехали на дачу: Макс, Леруа - член политбюро ЦК КПФ и я за рулем. Л.Ю. все время твердила: "Ну, Эльза мертва, но что будет с Луи?.." Ночью же позвонил Арагон с Мельницы, но так как и он, и Л.Ю. глухие и не слышали друг друга, то за них говорили другие. Арагон просил их прилететь, и на другой день к вечеру были готовы визы и билеты, и 18-го утром они улетели на похороны. Все было сделано на уровне ЦК двух партий.

Л.Ю. мне сказала (узнав, что мы с Инной хотели приехать с горестным известием лишь утром, чтобы не огорчать на ночь, но Макс Леон нас опередил): "Никогда ничего от меня не скрывай".

P.S. 1997. В Париже они задержались до середины сентября, а мы с Инной жили у них в Переделкино, я каждый день ездил в город, так как шел монтаж "Композитора Родиона Щедрина".

29 июня. Сдал "Щедрина" в 3-х частях, получилось, по отзывам, довольно симпатично. Родиону и Майе понравилось очень, хотя Майя несколько была недовольна, что вместо ее танца я иной раз вставлял музыкальный инструмент, который звучал в это время в оркестре. Они только что вернулись из Австралии, которая на них не произвела впечатления, не в пример Сингапуру.

25 июля. Про Кассиля. Мы шли по улице в Переделкино: Плучеки, Львовские, Орловы - как вдруг на дорогу выбежала Эстер Катаева с криком, что Кассилю плохо, вслед за нею Ирочка Кассиль, и ее повели в Дом творчества за медсестрой и вызвали врача. Приехал его сын, реаниматор. Кассиля привели в чувство, но через несколько часов он умер от инсульта. Лев Абрамович сидел перед телевизором (он болельщик), смотрел какой-то важный матч, и ему от переживаний стало дурно...

Недавно вернулся из Питера, где снимал двух художников, одного интересного, другого унылого. Вечные проблемы с гостиницами, Ленинградский союз художников не смог достать отель и поселил нас в собственном особняке, кажется, до них там обитала графиня из "Пиковой дамы". На мою долю достался огромный синий зал с тремя гигантскими люстрами, которые зажигались только все сразу, с двумя(!) роялями, всего одним камином, ореховым гарнитуром и восемью высоченными окнами, которые я каждый вечер с трудом закрывал тяжеленными шторами с золотыми кистями. А в углу - моя сиротская раскладушка, где я, замерзнув под утро, укрылся еще и чехлом с рояля. Спальня графини.

Обедал у Ромы, Райкин был в это время в Переделкино и, как я узнал, прогуливался по дорожкам с Инной. Вот такой контрапункт. У Ромы в гостях было много ее родственников, все славные и все говорили одновременно.

Мы переписывались с Парижем, с Л.Ю., и 15 авг. 70 г. я, в частности, писал:

"... Вчера к нам приезжали Клод Фриу и Ирина. Она была буквально в мини-распашонке и все время кутала таз (чтоб не сказать иначе) в платок Инны. Они нам очень понравились, и мы 8 часов подряд говорили, ели и жгли костер. Они произвели на меня неизгладимое впечатление неимоверным аппетитом. Мы три раза садились за стол, они беспрерывно жевали, и если бы не последняя электричка, то неизвестно, чем бы все это кончилось. К обеду приезжал Рязанов, и мы долго говорили про кино и катастрофы. Элик Вам кланяется.

Сегодня годовщина Вс.Иванова и к ним с утра идет всякий народ. Одна пожилая милая дама крикнула мне: "Здравствуйте, Тамара Владимировна!" Инна долго думала и пришла к выводу, что это из-за того, что я в голубых штанах*. Очень может быть.

Все утро писал отзыв на сценарий, который должен снимать в Ташкенте про Алима Ходжаева. Сценарист и сценарий никудышные, и отзыв получился разгромно-вежливый".

23 августа. В кинотеатре "Россия" была премьера фильма "Композитор Родион Щедрин". Смотрели хорошо, а после сеанса подошла кудрявая дама лет шестидесяти и любезно меня спросила:

– Вам не кажется, что это сумбур вместо музыки?

– Как, неужели вы еще помните эту замечательную формулировку?

– радостно воскликнул Азарик.

10 сентября. Замечательно интересное зрелище Американский театр танца Элвина Айли. Негры-босоножки. Потрясающие солисты - она высоченная, он малюсенький. Необыкновенно интересная хореография, танцуют спиричуэлс. Мы смотрели две программы и в полном восторге.

С 14 ноября по 1 декабря были в турпоездке по ГДР с группой кинематографистов. Незабываемое впечатление произвел на нас городок Вернигероде.

5 декабря. Вдруг позавчера Романов подписал приказ: "В связи со значительным успехом у зрителя утвердить ПЕРВУЮ группу оплаты по фильму "Аркадий Райкин"".

Такие сборы, что замалчивать и скупиться стало невозможно и стыдно. Хочется так думать.

Райкин после кучи поправок и разговоров вокруг его нового спектакля "Плюс-минус" слег в больницу. Нам представление понравилось.

Смотрели:

"Чайковский" Таланкина - во многом пошло, на потребу иностранцам, но Иннокентий Смоктуновский - замечательный.

"Ребенок Розмари" Романа Поланского. Очень здорово.

"Бег" Алова и Наумова нам не понравился, за исключением частностей. К слову - Е.С.Булгакова перед смертью успела увидеть фильм на двух пленках.

"Салют, Мария" Хейфица - старомодно и скучно.

"Городской романс" Тодоровского - мило, но не больше.

12 декабря. Закончил "Ленину посвящается" - выставка живописи, посвященная столетию В.И. Сама выставка была вполне "так себе", только понравился мне Моисеенко. Я потом летом ездил по городам (Ленинград, Таллин, Ташкент), снимал художников в мастерских, брал интервью. Все инстанции и все республики требовали своего, и получилось "Чего изволите?"

В декабре Козинцев показывал своего "Короля Лира", мне понравилось, но не больше. Был у нас дома, а Элик с Зоей устроили в его честь прием, для которого я испек хачапури.

22 декабря. Ездил с Кладо на конференцию в Куйбышев. Картины бузовые, но одна (Саратовской студии) потрясла меня - "Когда цветут подснежники". Это настоящее письмо с фронта погибшего школьника, текст звучит на фоне выпускного бала в этой же школе двадцать пять лет спустя...

А ребята все кружатся в вальсе, все кружатся, кружатся.

1971

[Должны были встречать Новый год у Элика на даче, но его машину треснул грузовик и он лежит с легким сотрясением мозга.

5-го я уезжаю отдыхать в Репино, а Инна едет в Свердловск.]

12.1.71 Свердловск. Из письма Инны:

"...Началось все плохо. Поезд опоздал, и я приехала в 24.00. Меня не встретили (разминулись). Стою растерянная, с яуфом*, 4 коробками в черной сумке и чемоданом. Потом взяла носильщика, сдала все в камеру хранения и пошла звонить. Начались охи-ахи, я добралась до гостиницы и повалилась без сил. В 8 утра меня разбудила горничная - шел дождь и она проверяла, не протекает ли крыша. В начале 10-го мне позвонили, что у меня первая лекция в 11 и потом еще две - с корабля на бал. Все прошло хорошо. После третьей ко мне подошла восторженная девица и сказала, что она ничего более интересного не слышала! А какой-то мужчина спросил, нет ли у меня личной "Книги жалоб и предложений", дабы внести свою благодарность".

19 января. Живу-полуотдыхаю в Репино, пишу сценарий "Шекспировский клуб" о том, как дети одной московской школы ставят Шекспира по-английски - ни более, ни менее. Из письма Лиле Юрьевне:

"...Завтра поеду на "Ленфильм", там Козинцев будет смотреть две картины Параджанова о Саят-Нова. Две - одну оригинальную, а другую ту, которую отредактировал Юткевич по просьбе Параджанова (?), сократив и вставив надписи. И эта юткевичевская версия будто бы очень плоха и будто бы что-то затевается, чтобы Юткевича не выпускать. Ничего не могу сказать, так как еще не видел. (Это между нами.)