Лот

Я вновь тяжело вздохнула полной грудью, призывая и разум, и что-то сжавшееся внутри взять себя в руки, и продолжать делать вид, что ничего не изменилось в моей жизни. Но чем упорнее я приводила для себя доводы в том, что всё хорошо, тем хуже мне становилось.

— Вот значит, где спряталась та самая Виталина, — раздался рядом приятный мужской голос с лёгкой хрипотцой. А я, не ожидавшая чьей-либо компании, подавилась очередным глубоким вдохом, особенно, когда увидела кто мне эту компанию составил. — Что же ты так не аккуратно, — улыбнулся мне мужчина известный на всю страну.

Высокий, красивый, русоволосый с яркими голубыми глазами и атлетически сложенным телом, на котором идеально смотрелся дорогой классический костюм. В руках он держал по бокалу шампанского. Увидев, что я поперхнулась, сократил расстояние между нами и, поставив бокалы на балюстраду, очень аккуратно похлопал меня по спине.

— Уже лучше? — спросил он.

Я, ощущая, как мои щёки горят не только от нехватки воздуха, но ещё и от стыда, лишь нервно кивнула, стараясь отвести свой взгляд на ночной город и не пялиться на отца Матвея. Несмотря на то, что он был вдвое меня старше, бьюсь об заклад, что Игорь Валерьевич Деменченко, мог составить хорошую конкуренцию своему сыну, а может даже и дать фору.

— Вот, — он взял один из бокалов в руки и протянул его мне, — выпей, смочи горло, тебе станет намного легче.

— Спасибо, — промямлила я, чисто автоматически принимая бокал и наблюдая, как он берёт второй и делает глоток золотой жидкости.

— Значит вот ты какая, Виталина, — осматривая меня, словно неудачную покупку проговорил Игорь Валерьевич. Мне стало ещё хуже. — Я, признаться, о тебе наслышан, — его взгляд столкнулся с моим, — жесткий, волевой, подчиняющий. — Итак, что же ты хочешь?

Я сильнее сжала бокал, даже стало страшно, что он сейчас треснет в моих руках, а в мозгу играла песенка из рекламы про лекарство от диареи: «только не сейчас, только не сейчас…». Я действительно была сейчас уязвима и не готова терпеть нападки от очередного родителя Матвея.

— Не понимаю, о чём вы, — я постаралась как можно безразличнее пожать обнаженными плечами. Сразу ощутила всю прохладу ночного летнего воздуха, которая скользила по ооголённой коже.

— Всё вы понимаете, девушка. Мария сказала, что вы очень умная и смышлёная. Так что давайте оставим все эти дифирамбы и прелюдии и перейдём сразу к делу. Вы называете цену, я плачу, — и улыбочка на его губах такая сальная, будто он проститутку покупает.

У меня даже пол под ногами покачнулся и страх пополз липкой патокой по позвоночнику, а всё оттого, что я не могла понять, за что он мне хочет заплатить: то ли я от Матвея отстать должна, то ли согреть его постель. Но при этом дурой казаться реально не хотелось. Наверное, по этой причине я, вздёрнув подбородок и криво улыбнувшись, ответила ему вопросом.

— А вы привыкли только покупать?! Не всё можно купить!

— Я старше тебя, девочка, и точно знаю, что в этом мире не продаются только три вещи, а у всего остального есть цена. Эта цена не всегда выражена в денежных знаках какого-либо государства, но она есть у всех. Так что давай не будем тратить время друг друга и ты просто скажешь, сколько ты хочешь, — говоря это его рука легла на моё обнаженное плечо, обжигая остывшую кожу, — чтобы исчезнуть из жизни моего сына.

Я чуть ли радостно не захлопала в ладоши оттого, что о сексуальных поползновениях этого мужчины в мою сторону речи не идёт. Хотя, можно сказать самой себе, что я размечталась. Ведь в зеркало себя каждый день вижу, и внимание такого мужчины как Игорь Демченко мне не грозит. Но вот и вздох облегчения я сдержать не смогла, а вот взять себя в руки — то, что как раз желала, придя на этот балкон — получилось.

— Я уже говорила вашей жене, что моё исчезновение вашей семье обойдётся совершенно бесплатно. Тем более ваш сын уже потерял ко мне весь интерес. — Я постаралась придать своей улыбке как можно больше уверенности, ведь интереса со стороны Матвея ко мне и не было.

— Деточка, я знаю обо всём, что происходит в жизни моего сына. И даже о его споре, и о глупой выходке Дарьи, — стёр мою улыбку с лица старший Демченко. — Я слышал, ты любишь Францию, — вдруг резко сменил он тему, смотря куда-то мне за спину. — Сейчас там очень жарко поэтому советую взять как можно больше лёгких вещей и купальник. Приятного вечера Виталина.

Я двух слов связать не могла, не говоря уже о том, чтобы спросить зачем мне купальник и лёгкие вещи. Ведь где я, а где Франция. А самый старший из семейства Демченко уже ушел. И я впервые сделала то, что никогда бы и ни за что не сделала на подобном мероприятии, — осушила весь бокал залпом. И вновь чуть подавилась, когда услышала голос Игоря Валерьевича, который всё ещё не покинул балкон: — Сын, я надеюсь вы со своей подругой не опоздаете на самолёт?

— Нет, пап, всё схвачено.

Наступила тишина, и только я, повернувшись, смотрела на Матвея, который, смотря на меня, пытался подобрать правильные слова. Скорее всего, хотел извиниться за своего отца. А у меня появилось какое-то странное ощущение лёгкости и даже … веселости.

— Папа тебя не сильно напугал? — наконец-то заговорил Матвей, видимо, он не слова подбирал, а ждал выговора с моей стороны.

Отчего-то вспомнилось предположение, будто Игорь Демченко хочет меня, и я даже захихикала, потом опомнилась и прикрыла рот рукой, в которой оказывается держала пустой бокал.

— Не-а, — проговорила я, отставляя пустую тару, — всё хорошо. Но он что-то про Францию говорил.

— Это да, — вот теперь Матвей замелся. — В общем, завтра утром, точнее уже сегодня, мы летим на Юг Франции, в небольшой городок под названием Анси.

— Ооо, — протянула я, — повезло вам. Я хоть и не слышала ничего об этом городе, но считаю, что во Франции всё прекрасно.

— Виталина, ты летишь с нами, — и сказано это было таким тоном, будто это не просто само собой разумеющееся, а мне уже об этом говорили, и не один раз предупреждали, а я вот просто забыла.

Постаралась напрячь свой мозг, роясь в памяти, но ничего подобного там — как не удивительно — не всплывало.

— С вами? — бестолково хлопая глазами, переспросила я.

— Да, с нами, — устало повторил Матвей. Будто он что-то объясняет маленькой непонятливой девочке. И вот даже так жалко себя в этот момент стало, и кто бы знал почему?!

— С вами! — уже сама себе проговорила я.

Брови Матвея взлетели вверх, глаза как-то удивлённо-вопросительно смотрели на меня, а губы растянулись в усмешке.

— Сколько ты выпила?

— Я? Ааа, — я глянула на бокал в своей руке, — один бокал, — пожала я плечами чувствуя, как исчезает прохлада ночи.

— Слишком мало, чтобы опьянеть, — забирая у меня бокал и ставя его на балюстраду, проговорил он.

Интересно, стоит ему сказать, что человеку, который алкоголь употребляет крайне редко, и ещё в меньших количествах, — одного бокала достаточно?!

— Пошли, там Даша волнуется, — удивил меня Матвей, но я и слова не сказала, спокойно дала ему взять свою руку, и последовала за ним.