Ловчие Удачи

— Я что же? Изгнан? — голос эльфа по-прежнему оставался тверд.

— А на кой ляд ты нам теперь нужен? Дуй в Сильванию, к своим остроухим пидорам, пусть подлечат тебя. А там возвращайся, если морда опять слащавая станет, позырим. Но, покамест, раструби, что ты больше не в гильдии. Понял?

Кеарх кивнул и пристально глянул на феларца:

— Ротбард?

— Что ещё?

— Дайте совет, вы же знаете, я никогда не организовывал убийства на заказ.

Рыжебородый немного подумал и ответил:

— Начнем с того, что Феникса сторонятся не просто так. Он же был выкормышем одного из мастеров «Диких мечей» с островов. А кому задарма сдалась месть косоглазых, чьи шпионские сети к тому же ещё довольно сильны на Материке?

Кеарх невольно сглотнул и принялся лихорадочно вспоминать всё, что ему доводилось слышать об этих убийцах и шпионах. Впервые они появились на острове Палец Демона несколько веков назад. Сначала проходили обучение, как лазутчики, но потом, в период междоусобиц, были несколько раз поставлены вне закона. Тогда возникла идея о создании особой школы убийц. Они прослыли одними из самых коварных вестников Бездны. Основой же своей техники «Дикие Мечи» избрали постоянное собирание любых доступных стилей, с которыми приходилось сталкиваться.

Теперь для Кеарха всё становилось на свои места! Было ясно, почему того наставника, которого убил Карнаж, нашли с кинжалом в макушке. Это был тайный прием, который ученик незаметно украл у учителя. Довольно сложный для копирования, но если тебя раньше натаскивал мастер, да ещё с такой специализацией, то дело было плёвым! Эльф с усмешкой вспомнил собственную зависть к Попрыгуну, когда тот схватывал на лету всё, чему их учили. И как его хвалили при остальных. Дохвалились! Полукровка смог даже сбежать после убийства, воспользовавшись к удивлению всех акробатической манерой перемещения, которой обучали старших товарищей. Правда, если бы не запрет совета теней, то уже на следующий день он бы валялся в какой-нибудь подворотне с ножом меж лопаток, но…

— Он чуть не убил меня сегодня, — тихо произнес Кеарх, многозначительно посмотрев на Ротбарда.

— Ну, думай! На что тебе башка дана?! Если не клинком, тогда стрелой, — предложил феларец.

— Да куда ж ему сейчас-то!? — попытался вступиться за эльфа целитель, — У него же голова…

— Что «голова»?! Голова не жопа, завяжи и лежи! — Ротбард раздраженно топнул ногой и указал на распахнутую дверь. — Всё! Кончен разговор! Пошли вон, оба!!!

* * *

Скиера, Филин и Карнаж снова шли по тесным улочкам, изредка выбираясь на небольшие площади. Поистине в Швигебурге дорогу могли найти только гномы. Тесно посажанные однообразные дома представали перед приезжими картиной полного хаоса, где-то выстраиваясь в линию, где-то замыкаясь в кольцо, а где-то рассыпаясь по одному, будто сторонясь друг друга.

Дуэргар оказался действительно отличным провожатым. Его тяжелая походка не теряла и толики уверенности, словно он и впрямь разбирался в логике планирования здешних градостроителей. Правда, полуэльфке казалось, что они несколько раз прошли мимо одного и того же места, и она даже расслышала, как Филин чертыхался себе под нос. Но, тем не менее, через час они оказались возле двухэтажного дома, спрятавшегося в тупике по соседству с вывеской цирюльника. Дуэргар облегченно выдохнул, поднялся на крыльцо и взялся за дверной молоток в виде головы кобольда.

Ян по прозвищу «Часовщик», был человеком преклонного возраста, зарабатывавший себе на жизнь теми знаниями, которые смог освоить, а большинство просто украсть из фивландских обществ алхимиков и механиков. За скромную плату, которую взимал с заказчиков серебром и золотом, он мог изготовить всё что угодно. Но основу его заработка составляли специфические изделия, которые были запрещены для изготовления в Фивланде.

С помощью таких приспособлений, клиент мог, скажем, некоторое время бегать по воде или лазать по отвесным, да что там, иной раз гладким, как зеркало, стенам. Более того, открывать любые замки с той простотой, словно у него имелся собственный ключ, и многое в том же духе. Однако мастер всегда требовал достойную плату за свои труды, а многим это было не по карману. Тем более за подобные устройства, найди их стража при обыске, могли сварить в масле, или, по старой гномьей традиции, пропустить через шестерни в назиданье и изготовителю, и потребителю. Не говоря уже о тех зверствах, которые творили чародеи, больше всего страдавшие от подобных «детищ» прогресса. Из, казалось бы, неприступных башен в Высоких Шпилях с помощью таких хитроумных вещей не раз выкрадывались рукописи и реагенты баснословной редкости и ценности. И не мудрено. В век развитого чародейства сокровищницы сильных мира сего изрядно уступали в популярности лабораториям. Ведь утащить на собственном горбу мешок золота было куда сложнее, нежели стянуть магическую безделушку размером с кулак, а потом получить за нее тот же мешок золота, с которым правда не придется улепетывать во все лопатки от спущенных псов, а можно не спеша выйти из солидного банка.

Ян открыл дверь и немало удивился визитёрам. Он посмотрел на нежданных гостей поверх сдвинутых на кончик носа очков с толстыми линзами и, проскрипев странным голосом без интонации: «Ну-с, входите», — без церемоний впустил троицу. Когда гости прошли внутрь мастерской, Часовщик спешно захлопнул дверь и запер её на засов.

Карнаж обратил внимание, что давний знакомец ведет себя как-то странно. Да и выглядит не очень. Помимо красных от бессонницы глаз и трехдневной щетины, полукровка заметил, что мастер ещё больше исхудал, хотя и до этого был несуразно длинным и тощим. На хилое тело была надета только короткая кожаная безрукавка, а поверх красовался грязный рабочий фартук. Ноги закрывали дырявые штаны, стянутые у лодыжек какими-то тряпками. На руках по обыкновению красовались громадные перчатки с широким раструбом.

В мастерской творилась полная неразбериха. Столы были завалены чертежами, огрызками карандашей, колбами в которых плескалось всякое, начиная от недопитого чая и заканчивая кислотой выверны. Хитроумным инструментам вообще не было числа, словно мастер решил устроить для себя парад и достал из закромов всё, чем владел. Создавалось навязчивое ощущение, что Ян работал в последнее время не покладая рук, будто собираясь разом выполнить все заказы, на каждый из которых у него обычно уходило по неделе, если не больше.

Часовщик шикнул на подвернувшегося пацана, которого недавно взял в подмастерья, и тот скрылся на лестнице на второй этаж.

— Мы побудем у тебя недолго, — сказал Филин, освобождаясь отбахтерца.

— А… Да-да, конечно, располагайте-с, — ответил Ян так, словно его вырвали из глубоких раздумий. Часовщик достал из-за уха на своем безволосом черепе самокрутку и, прикурив об алхимическую горелку, задымил, тяжело опустившись на табурет.

Карнаж повесил мокрую рубаху на спинку стула и развернул его к печке, после чего уселся прямо на пол и принялся критически осматривать куртку, особенно в тех местах, где кожа была распорота клинком и оттуда выглядывала бесценная чешуйчатая подкладка. Скиера протянула ему сапожное шило и толстую нитку, а сама принялась развешивать собственную намокшую одежду на струне, специально натянутой у дымохода. Полуэльфка невольно скользнула взглядом по поджарому и жилистому торсу «ловца удачи». Когда тот нагнулся вперед, чтобы выжать над полом волосы, она увидела на спине возле лопаток две выпуклые пластины, закрепленные прямо за кожу скобами. Феникс почувствовал взгляд и, повернувшись, посмотрел на её побледневшее лицо.

— Наследство, доставшееся мне от ран’дьянских родственничков, — коротко бросилл полукровка.

— Так это правда, что у изгнанников не вырастают крылья? — Скиера не отрывала взгляда от двух пластин, на которых играли блики огня из печки.

— Да-с, полуэльфка, а ещё они причиняют боль тому, кто обладает смешанной кровью, — бесстрастно разъяснил подошедший к ним Ян.

Зажав самокрутку в зубах, Часовщик бесцеремонно развернул Карнажа к себе спиной и, надвинув очки, долго осматривал своё же давнее творение.

— Снимайте-с рубаху, пока не простудилась. Здесь не приходится стесняться, — не отрываясь от дела, бросил Ян Скиере.

Полуэльфка смутилась и посмотрела на Филина. Тот кивнул. Стыдливо закрывая грудь, она присела на пол, отвернувшись от остальных и глядя на потрескивавшие в металлическом цилиндре печки дрова.

— Что-то стряслось? — сухо поинтересовался Часовщик, продолжая осмотр спины Карнажа. — Не на чай же вы ко мне в самом деле заглянули-с?

— Да попали в переплет, — проворчал Филин, — и нам надо бы убираться из города. Возможно навсегда. Слушай, Ян, я заберу у тебя свой аптекарский короб?