Ловчие Удачи

Карнаж старался не меняться в лице и сохранить хотя бы внешне невозмутимость, пусть торжество бурлило в нем, словно ротвальдский чай на огне.

— Итак, мой дар определен. Теперь поведайте и мне немного о том, что изменилось в мое отсутствие? — продолжил архимаг, взяв вторую трубку и принявшись безотрывно выпускать кольца дыма. Фениксу и с пары тяг этого густого табака казалось, что он вертится волчком вокруг своей оси.

— Всё же вы и ваша цель мне больше понравились, нежели тот дуралей, котором так приспичило жить полтораста лет, — добавил Хронос с мрачной ухмылкой. После этих слов Карнаж глубоко закашлялся, подавившись дымом…

Они еще долго беседовали. Архимаг был ненасытен, ведь в его руки попался просто-таки кладезь сплетен, слухов и историй. «Ловцы удачи» всегда были неплохо осведомлены о делах насущных. Ремесло полукровки и его коллег предполагало сбор всевозможных сведений, основу которых, помимо тренировок и прочитанных книг, составляли простые слухи. Как никак, в бездонном океане молвы можно было отыскать полезные и занимательные вещи. Главным в этом деле оставалось найти что-то действительно стоящее и хоть немного достоверное.

Поначалу, для любого «ловца удачи», считающего себя готовым к выходу на большую дорогу, так как никто не определял этого кроме него самого, самым важным являлось впервые проявить себя должным образом. Добыть какую-нибудь безделушку — полдела. Самое главное состояло в том, чтобы найти покупателя и не продешевить, сбывая результаты своих усилий. Для этого нужно было знать о добытом «товаре» все или почти все, а это требовало посещения библиотек, архивов и коллекционеров. Очень часто заказчик требовал от начинающих простого воровства, что, в принципе, можно было поручить и настоящему вору, но было чревато. «Ловцы удачи» тем и славились, что редко обманывали заказчика, в отличие от воровских гильдий, где выгода ставилась выше доброго имени, и без особого риска, так как многие действовали анонимно или под сотней другой прозвищ. К тому же, многое в ремесле «ловцов удачи» было простому воришке не по силам, так как в большинстве своем вояками те были так себе и при необходимости не могли дать отпор какой-нибудь твари или стражу, что заключались во всевозможные магические артефакты. А ведь иногда и простого клинка оказывалось мало. Тогда «ловцами удачи» и пускались в дело различные сведения, собранные по крупицам. В такой ситуации вору, пусть даже сносно владеющему оружием, приходилось уносить ноги несолоно хлебавши.

Феникс помнил, что тоже о чем-то спрашивал Хроноса. Вскоре архимагу надоело отвечать на вопросы, и перед глазами полукровки стали проноситься вереницей коротких снов видения из прошлого или будущего. Разобрать было сложно, так как все происходило слишком быстро. Архимаг всё же иногда произносил что-то. Возможно, важное, а, может статься, вовсе лишенное смысла, так как речи хозяина Странствующей Башни приходилось иной раз действительно постигать. В итоге всё переросло в жуткую круговерть событий и предсказаний, будто бы само время взбесилось и закрутилось в жуткой силы водоворот перед взором несчастного «ловца удачи».

Карнаж вышел из башни под самый вечер, когда уже стемнело. Бесенок носился вокруг него, и что-то горлопанил, таща в лапах пожитки гостя. Садовник, как окрестил его «ловец удачи», проводил до ворот, которые тут же распахнулись перед ними, разомкнув наружу перекрученные в дивные узоры железные прутья. Длинный каменный мост теперь соединял парящий остров и берег Покинутого Моря. В лунном свете он показался Фениксу каким-то нереальным и даже хрупким. Уж больно тонки были исполненные в черном камне опоры и блестящие цепи, поддерживающие конструкцию с высоких шпилей, выраставших с двух сторон от моста из глубин вод ровными иглами.

Голова у Карнажа гудела и кружилась после той трубки, как он подозревал, с каким-то наркотиком. Полукровка в нерешительности стоял, уставившись на мост, по которому все ещё опасался пройти. Что ни говори, а тяжело воспринимать конструкцию реально, если всего несколько часов назад на этом самом месте ты в прыжке перелетал зияющую внизу бездну вод.

Из сада за воротами вылетел блуждающий огонек и, покружив вокруг стоящего в нерешительности Карнажа, устремился вперед по мосту, пока не достиг противоположного конца. Феникс пошел следом, массируя виски. Сзади послышалась тихая мелодия свирели, плывущая в холодном воздухе одиноко и немного печально. «Ловец удачи» обернулся и увидел бесенка. Тот вскарабкался на ограду возле ворот и играл. Створки медленно и плавно закрывались под эту музыку. Перейдя на более простой мотив, сторож освободил одну лапку и на прощание помахал гостю.

Ступив на твердую землю, Карнаж с облегчением выдохнул. Всё же этот Хронос, если на время забыть о том, кем он являлся по сути, то есть темпоральной ходячей аномалией, наделенной сознанием погибшего в ней человека, показался «ловцу удачи» незаурядным человеком. Так ловко и непринужденно заставить гостя плясать под собственную дудку — тут одной магии оказывалось мало. Здесь было нечто иное. Возможно, внушаемое всеми подряд, у кого ни спроси, благоговение перед такой фигурой, заранее создавало должное амплуа. Однако Хронос действительно соответствовал. Первый визит Карнажа оказался слишком непродолжителен, и полукровка долго недоумевал, что же такого необычного находили прочие посетители. Но сегодня он ощутил, насколько могущественен хозяин Странствующей Башни. Слушая Хроноса, Феникс несколько раз вообще забывал, зачем явился и с немалым трудом умудрялся вспомнить, хотя ментальному контролю обучался Киракавой с молодых ногтей.

Головная боль понемногу отступала. Вместе с тем у Карнажа появилось ощущение, что его провели как мальчишку, и, вместо ответов, возникло ещё больше вопросов. Но ничего другого не оставалось, кроме как ждать, пока время предоставит доказательства того, что «ловец удачи» действительно не зря сегодня рисковал. Наверняка Хронос запрятал свое предсказание в подсознание, ведь делал его напрямую, а не шифровал в катренах*, как известный прорицатель Морвириари. Следовательно, полукровке стоило ожидать в будущем нечто вроде того, что чародеи называли дежавю. То есть, маг прятал все им предсказанное, чтобы память не помешала судьбе идти своим чередом, а в тот момент, когда предсказанное начнет сбываться, у полукровки появится ощущение, будто это уже с ним было.

Оставив дальнейшие размышления, так как чем больше Карнаж думал, тем быстрее возвращалась утихшая головная боль, он уселся на валун и принялся критически осматривать обеспечивший восхождение по отвесной стене инвентарь, заодно вспомнив, что совсем позабыл снять шипы с мысков сапог. Когда полукровка заканчивал, вталкивая «когти» обратно в торбу, из леса выехал всадник. Доспехи, перья, плащ, копье и верный гнедой конь, — все как положено, настоящий рыцарь! Осадив скакуна, воин выдержал паузу и обратился к полукровке, поднимая вверх руку в превосходной работы феларской латной перчатке.

— Доброй ночи и яркой луны, — гулко произнес рыцарь из-под забрала.

— И вам того же, сударь, — неохотно ответил Феникс.

— Не ты ли тот эльф, что должен указать мне путь к замку, где зло спрятало от меня мою возлюбленную?! За ней я готов был пойти хоть на край света!!!

— Какой еще замок? — изумился Карнаж, пропустив мимо ушей то, что его ран’дьянскую половину обозвали эльфом.

— Так вот же он! — нетерпеливо воскликнул всадник, указав за спину полукровке. — За мостом! Я вижу, как над его шпилями парят зловещие крылатые создания.

Феникс обернулся и плюнул с досады. За мостом действительно красовался мрачный замок, над которым между башен парили тенями крылатые создания. Наверняка те самые не убиваемые горгульи. «Ловец удачи», все же, решил проявить хоть каплю уважения к тому, кто не только словом, но и делом готов был доказать, что он настоящий рыцарь. Не каждый день встречаешь того, кто ради какой-то юбки действительно готов потащиться на край света, судя по севернофеларскому гербу на стяге. Поэтому полукровка решил напрячь свои познания в древнем сильванийском наречии, на котором к нему обратились, словно эльфы не идут в ногу со временем или скверно понимают феларский — основной язык торговцев Материка.