Ловчие Удачи

— А кто они? — склонился к Карбу полукровка, не поворачиваясь.

— Друид и некромант…

— Не может быть!

— Я таки говорю, что «странная».

— Пошевеливайся, шельма, иначе сейчас попляшешь! — снова заскрипел тот же голос, уже из-за спины «ловца удачи».

— Сударь! — Карнаж резко повернулся. — Вы здесь не один, а от ваших криков уши вянут! Так что полегче. Иначе он и впрямь спляшет над шестью футами земли, которой вас засыплют!

— Да ты что, щенок!? Меня тут каждая собака знает! — воскликнул некромант, наверняка побледнев со злости, если бы его пепельно-серая кожа, обтягивающая гладкий череп и сухое лицо, была еще способна на это.

— Поздравляю! — процедил сквозь зубы Феникс, уперев свой Vlos’Velve раздвоенным острием в выпирающий кадык собеседника. — Будет, кому повыть на вашей могиле.

— Черт побери! — прохрипел некромант, сощурив глаза и что-то вспоминая, — Феникс что ли?!

— Он самый, Кассар, он самый, — темноэльфийский шпаголом юркнул обратно в ножны так же молниеносно, как и появился, а освободившаяся от него рука передала пожилому заклинателю мертвых серебряный кубок с ядом.

— Какого дьявола ты здесь забыл? — приняв кубок, поинтересовался некромант, морщась и поглаживая шею в том месте, где её коснулось лезвие. — Кто-то из чародеев сбросил в Бездну свою коллекцию книг?

— Почти. Ищу компаньонов для того, чтобы спуститься в тоннели.

— Вот оно как? Так давай к нам! — просиял Кассар, увлекая полукровку за собой. — Мы туда же собираемся нынче ночью.

— Есть одна сложность, — удержал некроманта за рукав робы «ловец удачи», — я с ларонийским колдуном. Не думаю, что он обрадуется твоей компании.

— Да брось ты! Дело древнее, как бородавки моей прабабки! Сейчас всё и уладим.

— Что ж, попытайся, — Феникс отвернулся, словно это его не касалось, и продолжил пить пиво, краем уха слушая, что творилось у него за спиной.

— Приветствую славного ларонийского чародея! — гаркнул Кассар.

— Да как ты вообще посмел даже заговорить со мной?! Могильщик!!! — взревел Зойт, задыхаясь от ярости.

— Что ты на меня так вылупился? Дело-то давнее! Вы же победили! Раздолбали наш оплот в щепки, но я не в обиде. Давай забудем! На-ка, выпей яду…

Некромант с шумом перевернутых стульев, треском костей и досок влетел в стойку, рядом с «ловцом удачи».

— Ну, как? — невозмутимо поинтересовался Феникс.

— Отлично! — растянулся в довольной улыбке Кассар, с кряхтением вправляя себе позвонки. — Теперь можно и по душам говорить.

— А ну заканчивайте тут ваше чародейство! — завопила Мора, выйдя с кухни. — Жаркое уже давно готово. А ты не стой столбом, старый пень, а налей-таки выпивки да подавай гостям! У нас давненько не было столько народу!

Как бы то ни было, но голос хозяйки дома был весомее указа короля для тех, кто чтил законы тракта. Пока подавали жаркое и прочую снедь, обставляя бутылками вина и кружками с пивом, Карнаж вполголоса уговаривал Зойта поумерить спесь. Доводы Феникса были просты и показались Даэрану убедительными. Ведь, ссорясь на тракте со всеми, с кем попало, так как устои белых эльфов не были бесконфликтны даже у них на родине, оказывалось не лучшим способом странствовать быстро и неприметно. К тому же, если колдун будет продолжать в том же духе, то до Форпата он не доберется просто потому, что в Фивланде всякого сброда выше крыши, даже на взгляд обывателя, и перебить всех, кто встретится, никаких сил не хватит.

За столом ожидал широкоплечий мужчина, с немного вытянутым лицом, небольшой бородкой и спутавшимися темными волосами. Он медленно перевел взгляд с опрокинутого вверх дном глиняного стакана и пары «костей» на подошедших. Его зеленые глаза безучастно смотрели на ларонийца и полукровку сквозь прозрачные линзы маленьких, аптекарских очков, которые он сдвинул на кончик носа. Темно-зеленая роба и старый, как мир, знак друидского Круга на груди — вырезанный в деревянном кольце дуб с раскидистой кроной — выдавали в нем сторонника консервативной части общин жрецов природы.

— Приветствую путников, — произнес друид голосом монотонным и спокойным, словно пономарь, — Мое имя Фарай.

Зойт и Карнаж невольно переглянулись — действительно, то, что говорили о служителях Великого Дуба было правдой. В Феларе их называли «блаженными», в Сильванию их не допускали, отчего никак не называли, а Империя и Фивланд были единодушны и крепки в бранных словах адресованных этим хранителям природы, которые не совали свои носы разве что туда, где их могли совершенно точно оторвать, то бишь в Ларон и Истанию.

Колдун и «ловец удачи» представились в ответ и уселись за стол под ставшим вдруг колючим взглядом Фарая. Полукровке даже подумалось, не учуял ли случаем этот друидище подкладку из драконьей чешуи, скрытую под кожей куртки на плечах и лопатках «ловца удачи»? Хотя, одного вида перьев феникса в серебряных бляхах, вшитых на спине ран’дьянского изделия, вполне могло хватить для предубеждений, пусть даже ту птицу Карнаж в жизни и пальцем не тронул.

Кассар предложил всем выпить за встречу, первым опрокинув свой кубок с ядом — весьма изысканное, как считалось, развлечение у некромантов, так как со временем подобная практика все более приближала их тело к нежити. Подобные тенденции перехода в стихию наблюдались при Разделенной магии сплошь и рядом, но наиболее сильно это сказывалось на адептах из былых орденов Жизни, Смерти, Порядка и Хаоса. Первых двух — потому что сильно затрагивались аспекты физического тела, а вторых — потому что сильному влиянию были подвержены ментальные стороны личности.

Некромант медленно опустил кубок на стол, прикрыв белесые глаза и облизывая тонкие губы. Даэран сел напротив Феникса и, пригубив вина, покосился на соседа-друида. Тот хлопнул пустым стаканом по столу, осушив его одним махом и, разумеется, без видимого удовольствия. Карнаж спокойно потягивал пиво, наблюдая за сотрапезниками, так как слова Карба о «таки странной» парочке вызывали не то, что подозрения, но определенную настороженность точно, пусть даже с Кассаром Феникс и был знаком ранее.

— Скажите мне, белый эльф, по вашему мнению, возможно ли восстановление былой красы этого края? — неожиданно обратился Фарай к Зойту.

— Не обращайте внимания, сударь, — посоветовал Кассар, — он всех об этом спрашивает.

— Что же тут плохого? — спросил ларониец, глядя на некроманта.

— Да ничего плохого в этом, разумеется, нет, — заметил Карнаж. — Однако прежде, чем что-то восстанавливать, стоит задуматься, а нужно ли это обитателям здешних земель?

— Ты прав, клянусь своей черепушкой! — воскликнул Кассар. — Пусть сначала сгинут гномы, а потом, лет, эдак, через двести, можно будет заводить разговор о зеленых насаждениях! Кстати, и нашу соседку, Бездну, неплохо бы до конца запечатать. Ведь и она, по мнению друидов, отравляет земли. Не так ли, Фарай?!

— Истинно… — вздохнул друид.

— Не об этом ли ты беседовал с тем перекати-полем, от которого я тебя оттащил, чтобы составить мне компанию?

— Ты никогда не услышишь стоны растений и плач земли, несчастный!

Некромант разразился громким хохотом, похлопав Фарая по плечу. В этот момент из широкого рукава робы друида на стол выкатился кусок янтаря с заключенным в камне четырехлистником. Повисла недолгая пауза, которую вскоре прорвала брань Кассара.

— Так вот почему ты не проигрывал мне в кости! Мошенник! Талисманом пользовался!!! — возопил некромант, схватив невозмутимого друида за грудки и тряся того, словно яблоню.