Ловчила

— Вы ошибаетесь, — сдержанно сказал завскладом. — Я не убийца и не грабитель. А ваши инсинуации очень легко опровергнуть.

— Будьте добры!

— Я ушел со свадьбы в двадцать три сорок. Смерть охранника, как показывают остановившиеся часы, наступила в двадцать три пятьдесят. За десять минут я просто физически не успел бы добраться до магазина и совершить преступление.

— Ага! — произнес майор с радостью охотника, загнавшего в ловушку крупного зверя. — Признаться, я с большим нетерпением жду, когда вы приведете этот довод. Однако не стоит забывать, что на остановившийся будильник обратили наше внимание именно вы… Ознакомьтесь, пожалуйста…

Майор подал Фефелеву лист бумаги. Завскладом взял его и, отдалив, попробовал читать, однако освещения было недостаточно, и ему понадобились очки, изъятые у него ранее при личном досмотре. Хвостов с готовностью вернул Фефелеву необходимый предмет, и тот, водрузив очки на нос, углубился в изучение документа.

— Нонсенс! — возвращая бумагу, заявил Фефелев тоном, не терпящим возражений. — Белиберда!

— Ну почему же, — начиная терять терпение, произнес майор. — По-моему, заключение экспертизы составлено очень грамотно. А если вы не поняли, то я поясню вам, что имеющиеся на корпусе и в механизме будильника повреждения не могли возникнуть в результате удара при падении, а на него воздействовали каким-то тяжелым предметом. Иными словами вы намеренно испортили часы перед тем, как показать их нам. Вы будете спорить с результатами экспертизы?..

— Вы не можете доказать, что часы сломал именно я.

Майор склонил голову.

— Возможно. Однако заключение экспертизы дает мне право не принимать во внимание показания будильника. А значит, я могу предположить, что смерть охранника наступила не в двадцать три пятьдесят, а ровно в ноль-ноль часов. Теперь вы становитесь у нас подозреваемым номер один. Хотите послушать, как было дело?

— Очень интересно, — буркнул Фефелев.

— Я того же мнения, — сказал Хвостов. — Вы вышли из дому Бериковой в двадцать три сорок и направились к магазину. Мы с помощником проверяли: до него пятнадцать минут ходу. В двадцать три пятьдесят пять были у дверей "Бриллианта". Не знаю, какой у вас был довод, чтобы убедить охранника открыть вам дверь, но думаю, веский, раз он решился впустить вас. Владимир Сечин вам доверял и не хотел лишний раз беспокоить ребят из пункта охраны. Поэтому он придержал кнопку датчика, когда вы входили в двери. На это вы и рассчитывали. Таким образом, вы, не поднимая шума, проникли в магазин. Ничего не подозревавший охранник повел вас в подсобку. Оказавшись за его спиной, вы ударили его принесенной дубинкой, а затем для верности нанесли удар ножом в сердце. Десяти минут вам хватило на то, чтобы очистить сейфы и собрать наиболее ценные побрякушки. Конечно же, вы заранее все спланировали, изготовили дубликат ключей от сейфа Нечаева, наметили, что возьмете, а возможно, учитывая вашу педантичность, даже составили список вещей, которые вам предстояло украсть. При помощи полоски целлулоида или похожего материала вы зафиксировали кнопку сигнализации, а когда вышли и закрыли двери, целлулоид выдернули. Идти от магазина до вашего гаража также пятнадцать минут. Я это вчера проверил. В двадцать пять минут первого вы были у себя в боксе. Примерно в половине Валюха видела, как вы закрываете ворота, а в тридцать пять минут первого вас заметила Мария Алексеевна. Вы шли домой. Ну, как вам схема преступления? По-моему, я ни на минуту не выбился из вашего графика?..

— Вздор! — безапелляционным тоном заявил Фефелев. — Это всего лишь ваша гипотеза.

— Да вы дятел! — не сдержавшись, воскликнул Хвостов. — Сколько можно долбить одно и то же?

— Как бы вы меня не оскорбляли, — с достоинством сказал завскладом, — доказательств моей виновности у вас нет.

На птичьем лице Хвостова возникла улыбка Люцифера:

— Извольте! Сегодня я встречался с Нечаевым. Он отлично помнит, какая сумма денег оставалась у него в сейфе. Также я просмотрел кое-какие записи по вашему магазину. — Майор похлопал по лежащим у него на столе канцелярским книгам. — Особенно меня заинтересовало количество проданного товара за субботний день. Так вот, если к деньгам из сейфа Нечаева прибавить выручку за субботу и вычесть деньги, истраченные вами на покупку новых покрышек и аккумулятора для вашей машины, то как раз получится вот эта сумма. — Хвостов извлек из ящика стола пакет с изъятыми у Фефелева деньгами и бросил его на столешницу. — И это еще не все. Я взял у Нечаева отпечатки пальцев. Думаю, перед тем, как положить деньги в сейф, он обязательно их пересчитывал, а раз так, то на новеньких купюрах должны остаться отпечатки его пальцев. Сегодня экспертиза это установит. И если вы, — в голосе майора прозвучала угроза, — после такой неопровержимой улики станете отрицать очевидное, я посажу вас на ночь к отъявленным уголовникам, а завтра утром вы будете умолять меня выслушать ваше признание.

— Гм, гм, — произнес в кулак Фефелев. Глядя в пол, он несколько секунд раздумывал, затем поднял к Хвостову свои увеличенные стеклами очков глаза. — Признаться, вы загнали меня в угол, гражданин следователь. Мне ничего не остается, как рассказать вам правду.

— Давно бы так, — самодовольно проворчал Хвостов.

— Деньги эти действительно из магазина, но я "Бриллиант" не грабил, и охранника не убивал.

Хвостов дернулся так, что кости его громыхнули, будто кто-то встряхнул копилку с монетами.

— Что?! — заорал он и содрал с лица очки. К этому трюку майор прибегал крайне редко, только в том случае, когда хотел ошеломить противника. Дело в том, что глаза у него были необычные — черные, как нефть, почти без зрачков. И у собеседника, глядевшего в них, создавалось странное ощущение, что глазами Хвостова на него смотрит сам дьявол. — Вы надо мной издеваетесь, да?

Фефелев замер с открытым ртом, затем стряхнул с себя оцепенение и нечленораздельно забубнил:

— И все равно я не убийца… Я на самом деле, — вдруг заторопился он, — после свадьбы пошел в гараж. Мне нужно было перелить вино.

Хвостов напялил очки и, вложив в слова весь имеющийся у него в запасе сарказм, произнес:

— Сейчас вы скажете, что в сутках нет более благоприятного времени для переливания вина, чем половина первого ночи…

— Не надо шутить, гражданин майор, — обиделся Фефелев. — Мне сейчас не до смеха. А вино мне просто необходимо было перелить. Если вы сталкивались когда-нибудь с виноделием, то должны знать, что вино должно храниться в доверху заполненной таре, иначе при взаимодействии с воздухом оно скисает. Утром я взял из двадцатилитровой бутыли три литра своего лучшего мускатного вина, чтобы угостить желающих на свадьбе Нечаева. Перед работой я не успел перелить вино в более подходящую посуду, поэтому пришлось заняться этим ночью.

Трагедия в "Бриллианте" для меня была полной неожиданностью, — Фефелев тяжко вздохнул. — С деньгами же меня черт попутал, признаюсь. Как вы помните, в субботу я выполнял в магазине не только свои обязанности, но и обязанности завсекцией. Вечером, сложив в сейф Нечаева драгоценности, я взял лежавшие там деньги и вместе с дневной выручкой, на всякий случай, переложил их в свой сейф. Причем положил я деньги в специальное отделение в сейфе, которое также запирается на ключ. Обычно ключ хранится в сейфе, но в этот раз, учитывая, что сумма крупная, деньги чужие, я для верности взял его с собой.

Утром я обнаружил, что сейфы вскрыты, драгоценности похищены, а вот до денег преступник добраться не смог. Дубликата ключа от отделения у него, по-видимому, не было… В общем, деньги эти я взял, — не глядя на уныло Хвостова, произнес завскладом, — и спрятал в туалете. А потом незаметно вынес.

По лицу майора нельзя было понять, верит он Фефелеву или нет. Тон же, каким он заговорил, все еще был насмешливым:

— Вы очень мудро поступили, Анатолий Владимирович. Прикарманили денежки, а вину свалили на другого. Думаю, истинный владелец "Бриллианта", господин Шигаев, узнав о вашем поступке, будет в восторге и в будущем не предложит вам в своем магазине не только место завскладом, но и место уборщика пыли с драгоценностей, иначе вы и ее унесете к себе в гараж… А может быть, и предложит… Впрочем, найти себе новую должность вы сможете не скоро — после отбывания срока, как это принято говорить, в местах не столь отдаленных.

Фефелев остолбенел.

— Вы хотите сказать, что меня посадят? — спросил он тихо.

— Это решит суд, — бесстрастно произнес майор. — Что было дальше?

Потеряв былую уверенность, завскладом продолжил свой рассказ:

— Видите ли, моя жена категорически против моего занятия виноделием. В гараж она не ходит и даже не подозревает, какая коллекция вин хранится в подвале. Это увлечение съедает определенную часть моих доходов, и узнай об этом жена, скандала не избежать. Я опасался, что в процессе следствия вы допросите супругу, и мое хобби вылезет наружу, поэтому передвинул время возвращения домой на полчаса раньше, даже не упомянув о гараже. Тем более, что жена в тот день легла спать рано и не знала, когда я вернулся.

Поначалу баба Маша вылетела у меня из головы, да и, признаться, я считал себя вне подозрений, и тому, что она видела меня в тридцать пять минут первого, значения не придал. Позже я случайно услышал ваш телефонный разговор с патологоанатомом. Вы решили, что смерть охранника наступила в полночь. Вот тогда я вспомнил о соседке… Точно так же, как и вы, просчитал время и ужаснулся. Я идеально подходил на роль преступника. В том, что вы рано или поздно выйдете на Марию Алексеевну, я почему-то не сомневался. Тогда-то я и установил на часах стрелки на одиннадцать пятьдесят, положил часы на пол и наступил на них. Будильник остановился, а я обратил на него ваше внимание. Значение имели несколько минут и, собственно говоря, можно было поставить стрелки и после полуночи. Тогда по выведенной вами и мной схеме я тоже был бы вне подозрения: не успевал, так сказать, после "грабежа" вернуться домой. Но я предпочел не успеть попасть в "Бриллиант". Вот и все. Подвела меня покупка шин и аккумулятора. Уж очень хотелось укомплектовать машину.