Ловцы снов

– Доброе утро, - сказал Иван, рассматривая хозяина кабинета.

В кресле сидел мужчина лет пятидесяти, худощавый, в очках. Редкие, черные с проседью волосы на гордо посаженной голове зачесаны назад. Словом обычная, ничем непримечательная внешность, если не считать небольшой бородки - эспаньолки и линялой футболки, которая уже совсем никак не вязалась ни с обстановкой, ни с ее владельцем. В общем, ни кабинет, ни его обитатель, как-то не соответствовали представлению Ивана о Международной Корпорации.

– Доброе, - приветливо ответил гражданин, буравя вошедшего пристальным взглядом, - присаживайтесь, пожалуйста.

Он указал рукой на кожаное кресло, стоящее возле стола. Иван присел.

– Я на счет возврата денег, - начал было Иван, - в договоре сказано...

– Понял, понял, - перебил его директор, - сном остались не довольны? А что именно вам не понравилось? Вас, простите, как зовут?

– Иван, - он немного растерялся от такого напора.

– Очень приятно. А меня зовут Эвклид Петрович. Родители так назвали. А родителей и Родину, как известно, не выбирают. Хотя, в последнее время и то и другое стало модно менять. Причем на деньги. Шучу, - на этом месте, хозяин кабинета непринужденно рассмеялся.

– Эв..., - запнулся Иван.

– Не ломайте язык, - снова рассмеялся директор, - можете называть меня просто Петровичем. Я не обижусь. Так что вам не понравилось?

– Да как вам сказать, - задумался Иван, - как-то все уж очень трагично заканчивается..., Во сне, я имею в виду. Я заказывал совсем другое.

В это время открылась дверь и в кабинет вошла уже знакомая Ивану секретарша Петровича. Она положила на стол перед директором скоросшиватель и что-то тихо сказала ему на ухо.

– Спасибо, Настя, - сказал Петрович, - можешь идти.

Дисциплинированная Настя тихо вышла из кабинета. Некоторое время директор изучал лежащие перед ним бумаги, а потом закрыл и отодвинул от себя скоросшиватель.

– Отлично, - сказал Петрович, - Иван, давайте не будем отнимать время друг у друга. Я вам вкратце объясню концепцию Компании, вопросы возникнут - задавайте. Вот вы сказали, что сон заканчивается трагически. Видите ли, Иван, дело в том, что ваш сон - это не просто сон - это чья-то жизнь.

– Что?
– не понял Иван, - как это?

– Меня вчера здесь не было, и вас должны были ввести в курс дела, - Петрович посмотрел на дверь, в которую вышла Настя, - но почему-то этого не сделали. Строго говоря, я не бизнесмен, я - ученый. Мне удалось открыть феномен генетической памяти. Что это такое - постараюсь объяснить. Человеческий мозг - сложнейшее биологическое устройство, созданное природой. Никакой супернавороченный современный компьютер ему в подметки не годится. Вы, Иван, наверное, слышали, что человек использует свой мозг не более чем на десять процентов?

– Ну да, - подтвердил тот.

– Тогда для чего нужны остальные девяносто процентов мозга? А ведь природа никогда и ничего просто так не создавала.

Петрович замолчал и вопросительно посмотрел на Ивана. Но тот только пожал плечами.

– Я хоть и ученый, Иван, но тоже этого не знаю. И мне в результате исследований удалось выяснить, что если некоторые участки мозга обрабатывать сигналами определенной частоты и амплитуды, то человек, в виде сна, может увидеть то, что когда-то пережили его предки. То есть, получается, что память передается от поколения к поколению на генетическом уровне. И если мы сможем раскрыть механизм передачи памяти, то мы сможем овладеть настоящей биологической машиной времени. Понимаете меня?

Иван не очень уверенно кивнул.

– На вербальном уровне, кажется, это почти все понимают, - вполголоса, непонятно кому, сказал директор, - а вот практически - это вопрос.

Иван промолчал.

Петрович придвинул к себе скоросшиватель и, открыв, заглянул в него.

– Так, - сказал он, - вы, Иван, вчера заказали сон на военную тематику и он вам не понравился.

Петрович вздохнул.

– А про какую войну вы видели сон?
– спросил он Ивана.

Иван наморщил лоб.

– Да, вроде бы про Великую Отечественную...

– А как вы это поняли?

– Там были немцы.

– Немцы?
– директор посмотрел на Ивана поверх очков.

– Ну, да, - ответил тот, - немцы-фашисты.

– Наверное, все-таки, нацисты, - задумчиво сказал Петрович, - но, в общем, понятно. А кто из вашей семьи воевал на той войне?

– Дед воевал, - ответил Иван.

– Вот как? Очень интересно!
– Петрович удовлетворенно потер руки, - теперь мы знаем, чьи воспоминания вы видели.

– Вы так думаете?
– недоверчиво посмотрел на директора Иван.

– Уверен, - безапелляционно ответил Петрович, - хотя, конечно, лучше проверить.

Ваш дедушка жив?

– Умер, - угрюмо ответил Иван.

– Жаль, - сказал Петрович, - вы, кажется, сказали, что сон заканчивается трагически. А как именно?

– Меня убили, - все так же угрюмо ответил Иван, - я имею в виду, во сне.

– Я понял, - сказал сообразительный директор, - но если бы вас убили в вашем сне, то я не имел бы сейчас счастья с вами разговаривать. Значит, вас не убили, а, вероятно, только ранили. А у вашего дедушки, Иван, были ранения?

– По-моему, были, - ответил, задумавшись, Иван, - да, точно были. У него на спине был большой белый шрам.

– Ну, вот видите, Иван, - удовлетворенно сказал Петрович, - моя теория в очередной раз подтверждается. Ваш сон - это память вашего дедушки о войне, которая генетически передалась вам. Вы все ещё хотите забрать деньги?

Иван в нерешительности пожал плечами.

– Даже не знаю, - сказал он, - если все действительно так, как вы говорите, эээ... Петрович, то все это очень интересно.

– Интересно, - это не то слово, - улыбнувшись, сказал Петрович, - если глубоко задуматься, то это - величайшее открытие двадцать первого века!

" - А он явно не умрет от скромности, " - подумал Иван.

Петрович, будто прочитал его мысли.

– Нескромно, думаете?
– спросил он, перестав улыбаться, - может быть. Честно говоря, Иван, я и сам иногда сомневаюсь, гений я или сумасшедший.

Иван промолчал, не зная, что ответить этому нескромному гению. Впрочем, один вопрос, у него, все-таки, был.