Ловцы снов

– Захочешь, - уверенно ответил Епифан, - а не захочешь, заставят.

– Это кто же, к примеру, меня заставит? Сейчас, чай, не царский режим, мы же за советскую власть кровь проливали.

– Эх, папаша, - ответил Епифан, - линия партии сейчас такая, что все должны быть в колхозах.

– Какая такая еще линия, - удивился Тимофей Иванович, - неправильно это, не по-людски.

– Им там, - Епифан показал указательным пальцем вверх, - виднее, что правильно, а что нет. А за такие разговорчики, сейчас можно и на Соловки угодить.

Тимофей Иванович махнул рукой, и что-то сердито бормоча, пошел помогать бабам ворошить сено.

Братья помолчали, думая каждый о чем-то своем.

– Да, - вспомнил Акинфий, - вчера бабы говорили, из города, нового председателя сельсовета прислали.

– Городского?
– спросил Епифан.

– Не, - ответил Акинфий, - наш, деревенский.

– Кто же это?
– спросил Епифан.

– Ванька его хорошо знает, - ухмыльнулся Акинфий, - они с ним за учительшей вместе бегали.

– Да не уж-то Васька?
– удивился Епифан.

– Точно, - подтвердил Акинфий, - Васька Безродный.

– Так его же, вроде, посадили, - сказал Епифан, - он же на конокрадстве попался.

– Выходит, новая власть освободила, - вздохнул Акинфий, - ей видать такие лиходеи нужны.

Акинфий с Епифаном замолчали, а Иван, притворяясь спящим, обдумывал услышанное. Он хорошо знал этого Ваську. Они были сверстниками и неразлучными друзьями до тех пор, пока из города, в сельскую школу не приехала новая учительница. Ее звали Екатериной, и она была совершенно не похожа на местных деревенских девчонок, и вероятно, поэтому оба приятеля в нее сразу влюбились. И хотя она никому из них не отдавала предпочтения, между товарищами как будто кошка пробежала. Из друзей они превратились во врагов, борясь за внимание Екатерины. И в этой борьбе Ивану повезло больше, Катя выбрала его. И кто знает, чем бы все это закончилось, если бы Васька не связался с цыганами и не попался на воровстве. Ему дали три года исправительных работ, но не прошло и полугода, как он вернулся. И теперь можно только гадать, чем это может грозить Кате и Ивану.

Вечером Иван встретился с Катей за околицей, под ветлами, там, где они обычно встречались. Катя, обычно улыбчивая и жизнерадостная, выглядела сегодня хмурой. И вскоре выяснилась и причина ее подавленного состояния. Оказывается, Васька уже приходил сегодня в школу, чтобы с ней встретиться. Сказал, что специально попросился в их деревню, на место утонувшего по весне председателя сельсовета, чтобы быть к ней поближе.

– Боюсь я, Ваня, - сказала Катя, - он страшный человек.

– Не нужно бояться, Катюша, - утешал Катю Иван, но сам он был далеко не так уверен, он-то Ваську знал куда лучше ее. Им бы пожениться, да родители и слышать об этом не хотят. Тимофей Иванович, как только Иван заикнулся о женитьбе, замахал руками: "И думать не смей, не ровня она тебе, не ровня. Деревенскую надобно в жены брать". И Катин отец, тоже был против женитьбы, не хочет, чтобы Катя выходила замуж за деревенского парня.

" - Что же делать, - растеряно думал Иван, - куда ни кинь - всюду клин!"

– Уехать нам нужно, Катюша, - сказал он Кате.

– Что ты, Ваня, - ответила Катя, - как же мы уедем, я не могу папу оставить.

Так ничего не решив, они расстались.

Днем Иван занимался домашними делами и чинил упряжь. Солнце уже подходило к полудню, как Иван услышал лай собак во дворе. Иван вышел во двор и увидел человека в военной форме. Он успокоил собак, взглянул на пришедшего, и сразу же его узнал - это был его бывший товарищ Васька. Некоторое время они стояли, молча рассматривая друг друга. Потом, Безродный, ухмыльнувшись, сказал: " - Ну, здорОво, Ванек", - но руки не подал.

– ЗдорОво, - ответил Иван.

– Давненько не видались, - сказал Василий, оглядывая Ивана с ног до головы, вероятно выискивая в нем то, что заставило Екатерину сделать свой выбор.

Иван промолчал, так же разглядывая бывшего приятеля.

– А ты уж, поди, думал, что я сгинул?
– делано рассмеялся Васька, - ан нет, живой я, и многих еще переживу.

– Ничего я не думал, - сказал, нахмурившись, Иван.

Разговор ему совсем не нравился, а последняя Васькина фраза прозвучала как явная угроза.

– Слышь, Ванек, ты, это, отступись от Катюхи, - все так же криво усмехаясь, сказал Безродный.

– С какой это стати?
– Иван сжал кулаки, готовый кинуться в драку.

– Ты, Ванька, того, не кипятись, - Васька перестал улыбаться, - мы ж с тобой как братанЫ были. Чего же нам из-за бабы дружбу терять?

– Выходит, не было дружбы, коли ее так легко потерять, - ответил Иван.

– Вон как ты заговорил, - усмехнулся, Васька, - значит, не отступишься?

– Не отступлюсь.

– Гляди, Ванек, как бы потом не пожалеть, - тихо сказал Безродный уже без тени улыбки, - я хотел по-хорошему. Но ты, видать, по-хорошему не понимаешь.

– Я все понимаю, - ответил Иван, - а вот ты, видать, не понимаешь, что она меня любит.

– Любит, не любит, плюнет, поцелует. Это все, Ванек, бабьи разговоры, - сказал Васька, - надо будет - полюбит.

– Это как же ты ее заставишь?
– спросил Иван.

– А это, Ванек, не твоя печаль, - ответил Безродный, - ладно, я предупредил, потом не плачь.

Сказав это, Василий не попрощавшись, повернулся и вышел со двора. Он ушел, а Иван еще долго стоял, понимая, что спокойная жизнь закончилась.

Вечером они встретились с Катей и опять не решили, что им делать дальше. Иван снова уговаривал ее уехать, но Катя упорно твердила, что не может оставить одного больного отца. Домой Иван вернулся поздно и долго не мог уснуть, тревожные мысли не давали покоя. Но вот, наконец, сон его, кажется, сморил. Но не успел он заснуть, как на селе ударил тревожный звон набата и Иван, на ходу одеваясь, вместе с отцом и братьями выбежал из дома. Выскочив на улицу, Иван увидел красное зарево пожара в центре села, там, где стоял дом самого богатого крестьянина, имевшего водяную мельницу, и сосланного с семьей в Сибирь. В освободившемся пятистенке теперь была сельская школа. Со всех сторон к дому сбегались односельчане, разбуженные звоном набата, кто с ведрами, кто с лопатами, а попадья прибежала, размахивая иконой. Как ни старались всем миром отстоять школу, огонь разгорался все сильнее, и вскоре рухнула крыша, обдав сельчан снопом жгучих искр. В это время зазвонил будильник в телефоне.

4.

Иван проснулся и сел на диване. Он находился все еще под впечатлением от увиденного (или пережитого?) во сне. Эти впечатления были настолько яркими, рельефными и осязаемыми, что у Ивана не было ни малейших сомнений, что все, что он видел во сне, происходило на самом деле.

"- Так вот как жил дед Ваня..." - подумал Иван.

В жизни дед был не очень разговорчивым человеком, а о войне вообще не любил говорить. Иван хорошо помнил, что на 9-е мая, надев свои награды и выпив боевые сто грамм, дед становился более разговорчивым. Но даже и тогда, когда внук просил его рассказать о том, как он воевал, дед Иван только хмурился и говорил:

" - Запомни Ванька, война - это кровь, это смерть. Война - это плохо..."

И вот еще одна странность, невесту во сне звали Екатериной, а бабушку Ивана звали Анной. Значит с Катей они так и не сошлись, видно что-то им помешало. С бабушкой Анной они жили не то что бы душа в душу, но и не ругались. Ивану припомнилось, когда дед выпивал лишнего, и бабуля начинала на него ворчать, он просто говорил ей: "- Не рычи ".

Наступил понедельник и значит нужно опять идти на работу. Иван вздохнул и стал одеваться. По дороге на работу он попал в пробку, и поэтому немного опоздал. Не успел он поздороваться с коллегами и включить компьютер, как позвонила секретарша и сказала, что его вызывает директор. Иван мысленно выругался, понимая, что если с утра тебя вызывает руководство, то это или к повышению или к увольнению. Третьего, как говорили еще древние, не дано. Предчувствие его не обмануло. Когда он зашел в кабинет и поздоровался, директриса сделала вид, что его не слышала, и молча указала рукой на стул напротив своего стола. Иван присел на стул, готовясь к самому худшему.