Love of My Life. На всю жизнь

— Как жаль, что вам надо уезжать. Вы обязательно должны приехать сюда еще раз.

Марк широко улыбнулся.

— Непременно приедем. Правда, дорогая?

Я тоже попыталась улыбнуться.

— Возможно.

В то утро мной снова овладела апатия. Когда Марк пошел расплачиваться за гостиницу, я забралась в уютную широкую кровать накрылась одеялом и впала в оцепенение. Вернувшись, Марк тоже залез в постель и навалился на меня. Его холодные руки ласкали мое тело, горячее дыхание обжигало ухо, а я просто лежала, глядя в потолок через его массивное белое плечо и ждала, когда он кончит. Наконец он застонал, вздохнул и начал покрывать поцелуями мое лицо, шепча ласковые слова, но я не верила в то, что все было чудесно и замечательно. Я ничего не почувствовала — ни облегчения, ни избавления от горя. Я снова погружалась в бездонный колодец одиночества. Пока Марк собирал наши вещи и прибирал в комнате, я неподвижно лежала на своей половине кровати, уставившись в стену. Потом Марк помог мне выбраться из постели и усадил в арендованную машину. Предполагалось, что я буду сверяться с картой, чтобы мы не заблудились, но мне было лень сделать над собой даже такое незначительное усилие. Вместо этого я смотрела в окно на залитые дождем окрестности. Мы проезжали мимо мокрых скал и вересковых пустошей, древних памятников и современных одноэтажных домов, окруженных садами с аккуратно подстриженными деревьями. Я тосковала по Луке. Каждый вдох, каждый удар сердца напоминал мне о нем. Марк включил радио. Какой-то слушатель интересовался, почему ирландцы все реже посещают церковь по воскресеньям. Я не помню, что ему ответили, но все церкви, мимо которых мы проезжали, были окружены тесно припаркованными машинами — громоздкими, массивными внедорожниками, принадлежащими солидным семейным людям. Марк вел машину очень осторожно, и это меня раздражало. Мне не хватало бесшабашности Луки, скорости, на которой он проходил крутые повороты, его манеры убирать руки с руля и вести машину локтями, одновременно прикуривая сигарету и рассматривая карту или доставая мобильник из заднего кармана брюк. Я вспоминала, как Лука включал радио и покачивал головой в такт музыке, если передавали песню, которая ему нравилась (а его вкусы были весьма разнообразны). Если звучал рок, его голова начинала раскачиваться вверх и вниз, а длинные волосы падали на лицо. Я не могла забыть его широкую открытую улыбку и смеющиеся глаза.

— Чему ты улыбаешься? — спросил Марк.

— Да так, ничему.

— Ты думала о Луке?

— Да.

Марк положил руку на мое бедро. Почувствовав это дружеское пожатие, я немного расслабилась и тихо заплакала. Слезы принесли мне облегчение.

Скалы Мохера находились в поросшем буйной зеленью уголке на крайнем западе Ирландии. К ним вела тропинка, вдоль которой стояли люди, торгующие компакт-дисками с кельтской музыкой, вязаными свитерами, шляпами, разнообразной бижутерией и небольшими картинками, нарисованными на полированных кусочках серого аспидного сланца.

Дождь прекратился, и из-за туч выглянуло солнце. Дул освежающий ветерок. Держась за руки, мы прошли по тропинке и остановились на возвышении. Я полной грудью вдыхала свежий морской воздух, смотрела на отвесные величественные скалы, так отличающиеся от своих миниатюрных портистонских собратьев, и чувствовала, как порывистый ветер, задувающий с Атлантики, уносит прочь мою тоску и мое отчаяние. Марк крепко обнял меня, и я прижалась к нему, снова чувствуя себя защищенной.

Потом мы спустились немного ниже, на горизонтальный выступ скалы. Море было очень далеко внизу. Я стояла, прижавшись спиной к поросшей травой теплой скале, стараясь держаться подальше от края обрыва. Одна мысль о бездонной пропасти под нами вызывала у меня головокружение. Марка же, как и большинство других молодых мужчин, как магнитом тянуло к самому краю. Наверное, таким образом они демонстрировали свою мужественность. Перепуганные женщины жались к скале рядом со мной и встревоженно наблюдали за мужчинами, которые уселись на самом краю выступа, свесив вниз ноги. Достаточно было малейшего толчка, чтобы они сорвались в пропасть.

Яркие солнечные блики на воде слепили глаза, и я видела лишь темный силуэт Марка в ряду тридцати или сорока других. Я даже не могла бы с уверенностью сказать, какой именно силуэт принадлежит ему, поэтому отвернулась и направилась вверх по поросшей травой тропинке.

Взобравшись на самый верх, я выпрямилась и прямо перед собой увидела лицо миссис Макгир, уборщицы из «Маринеллы».

Держа под руку свое второе, только более позднее, издание, она стояла на тропинке всего в каких-то двух метрах от меня. Длинное пальто, кожаные ботинки и шаль на голове надежно защищали ее от непогоды. Миссис Макгир выглядела несколько озадаченной, и я поняла, что она увидела знакомое лицо, но не может сообразить, откуда меня знает. Я быстро отвернулась, но было уже поздно, потому что в этот момент меня догнал Марк. Обхватив руками мою талию, он начал что-то шептать мне на ухо.

Не говоря ни слова, я развернулась и пошла прочь, подальше от него и миссис Макгир.

Не оборачиваясь назад, я быстрым шагом шла по тропинке, идущей вдоль скал в южном направлении. Лишь пройдя около полукилометра, я остановилась, села на траву, положила подбородок на поджатые колени и стала ждать Марка. Он появился довольно быстро.

— Она меня узнала?

— Не думаю, — ответил Марк. — Но совершенно очевидно, что мы приехали сюда вместе. Черт.

Он поднял голыш, размахнулся и бросил его со скалы. Я вспомнила, как много лет назад то же самое сделал Лука.

— И что же нам теперь делать?

— Ничего. Абсолютно ничего. — Марк достал из кармана пачку сигарет. — Хочешь?

Я покачала головой. Марк сел рядом со мной, и я прикрыла руками огонек зажигалки, чтобы он мог прикурить. Глубоко затянувшись, он посмотрел в сторону моря.

— Забавно осознавать, что если нырнуть здесь и плыть прямо вперед, не останавливаясь, то когда-нибудь обязательно доплывешь до Америки. Может быть, именно так нам стоит поступить?

Я улыбнулась, выдернула несколько травинок и начала нервно теребить их в руках.

— Она обязательно скажет, что видела нас, — если не Натали, то хотя бы Анжеле.

— Я знаю.

Марк выпустил облачко дыма. Ветер снес его в мою сторону. Он наклонился и поцеловал меня.

— Надо было заехать на край земли, чтобы встретить… — начал он.

— Это не смешно, Марк, — перебила я его. — Разве ты не боишься?

— Конечно, боюсь. Но могло быть и хуже. Миссис Макгир не знает тебя. Я скажу, что ты подруга Стива или еще что-нибудь в этом роде. Скажу, что случайно встретил хорошую знакомую. В общем, придумаю что-нибудь.

— Ну-ну.

— Я же не могу сказать правду.

— Это знак, — сказала я. — Судьба дает нам знак, что мы должны прекратить встречаться. Пока не случилось что-нибудь непоправимое.

— Что за ерунда, Лив? Никакой это не знак. Ты становишься параноиком.

Но я придерживалась другого мнения. Я была уверена, что встреча с миссис Макгир сыграет роковую роль в наших отношениях.

Глава 42

Клуб «Ромео и Джульетта» был местом, куда приходили, чтобы выпить, потанцевать и пофлиртовать. Раньше здесь, наверное, был танцзал или еще что-нибудь в этом роде. Этот клуб был одним из высококлассных заведений Уотерсфорда и сильно отличался от забегаловок, располагавшихся в нежилых районах, где никого не могли потревожить сотни подвыпивших молодых людей, которые в предрассветные часы, громко разговаривая и смеясь, наводняли близлежащие улочки и переулки, чтобы наспех заняться незамысловатым энергичным сексом. Выпивка в клубе была очень дорогой, и ее было не так-то легко добыть — очереди у небольших стоек были огромными. Зная об этом, мы с Аннели соответствующим образом подготовились, выпив несколько стаканов баккарди с кока-колой и прихватив с собой небольшую бутылку водки, которую я сунула за пояс своей юбки. Под моим зимним пальто ее не было видно. Швейцар на входе осмотрел наши сумочки, но, естественно, ему и в голову не пришло нас обыскивать. В то время это было не принято.

До десяти вечера девушек пропускали бесплатно, и мы с Аннели спокойно открыли стеклянные двери и поднялись по покрытой ковром лестнице, любуясь позолоченными канатами, натянутыми вдоль оклеенных тиснеными обоями стен, и чувствуя себя настоящими принцессами. В просторном вестибюле второго этажа мы сдали свои пальто в гардероб, получили взамен лотерейные билеты и сквозь раздвижные двери прошли в помещение клуба. Там было тепло и темно, а музыка играла так громко, что звук казался материальным. На танцплощадке уже толпился народ. В основном это были девушки, которые, как и мы с Аннели, постарались прийти до десяти часов. Ребята должны были появиться позднее, после того как закроются пабы. Мы сразу направились в туалет, зашли в одну кабинку, пописали и сделали по большому глотку водки. Крепкий напиток обжег мой желудок, а Аннели рыгнула и хихикнула. Затем нам пришлось выстоять очередь к зеркалу, чтобы подкрасить губы. В туалете было не продохнуть от запаха лака для волос, смешанного аромата десятков разных духов и алкоголя. Все тайком пили из принесенных бутылок. Мне это напомнило раздевалку для персонала в «Уосбруксе», только здесь было меньше пудры и больше ругани.

Вернувшись в зал, мы нашли свободные места. Они были не очень удачными — на скамье у стены, прямо за одной из стоек. Мы бы, конечно, предпочли места в бельэтаже, где пили свои коктейли более солидные и состоятельные клиенты. Здесь же, внизу, музыка была настолько громкой, что нам приходилось выкрикивать слова прямо в ухо друг другу.

Наше одиночество было недолгим. Очень скоро к нам подошли двое молодых людей и предложили угостить выпивкой. Мы, естественно, согласились. Гремящая музыка делала беседу невозможной. Диджей ставил один хит за другим. Мой молодой человек, широкоплечий бритоголовый солдат с обкусанными ногтями и отдающим металлом дыханием, все время лез ко мне целоваться. Мне это совсем не нравилось и потому, допив свои коктейли, мы с Аннели тотчас улизнули на танцпол. Мы не пробыли там и пяти минут, как кто-то наступил Аннели на ногу, и этот кто-то оказался Лукой. Он пришел сюда вместе с Марком, небольшой группой портистонских парней и игроками молодежной футбольной команды воскресной лиги. Я внимательно огляделась, но никаких признаков присутствия Натали не обнаружила.

Мы не слышали друг друга. В отсветах огней дискотеки его лицо казалось то зеленым, то синим, то красным, то серебряным в крапинку. Мы смеялись и обнимались, и Лука прокричал мне на ухо, что у него сегодня своего рода неофициальный мальчишник.

— Потом будет еще официальный, — кричал он, — с папой, дядьями и кузенами. Мы поедем в этот чертов Неаполь, чтобы встретиться с остальными членами семейной мафии. А сегодня я собираюсь просто напиться до беспамятства.

— А где же стриптизерша? — крикнула я в ответ.