Ловец душ и навья невеста

— Любимая, — прошептал он. Преодолев несколько метров, разделяющие их, Эдмон склонился к ее руке. Теплое касание губ задержалось на коже куда дольше допустимого, но кто вообще выдумал все эти правила. Она запустила вторую руку в рыжие кудри, слегка липкие от средства для укладки, и Эдмон, выпрямившись, посмотрел на нее вопросительно. Карна сама шагнула к нему, потянулась к губам. Она так часто представляла — как это будет, и вот его губы наконец коснулись ее рта. Сначала легонько, почти щекотно, потом настойчивее. Руки Эдмона опустились на ее талию, обняли, на миг прижав к себе.

— А вдруг кто-то зайдет, — пробормотал он.

— У нас десять минут, — ответила она, увлекая его в небольшой закуток за книжным шкафом. — Может даже пятнадцать.

Ей хотелось большего, хотелось почувствовать себя любимой, желанной. Она так ждала этой встречи, и теперь ей нужно было нечто такое, что можно будет вспоминать следующий месяц, о чем мечтать перед сном, а может даже рассказать подругам. Она обняла его за шею, погладила плечи, а его руки скользнули по ее спине. Эдмон склонился к ней, глаза его потемнели, стали яркими, как изумруды, и поцелуй получился куда увереннее. Когда его язык тронул ее губы, она невольно задрожала, распахнула глаза шире.

— Ты не против? — смущенно спросил он, и Карна вместо ответа снова прильнула к нему.

Эдмон вжимался в нее все теснее, и его руки несколько раз опустились немного ниже талии. Но это все было не то. Карна взяла его ладонь и положила себе на грудь. Посмотрела на Эдмона.

— Мы ведь все равно скоро поженимся, — сказала она, шалея от собственной дерзости. — Можно.

Эдмон завороженно гладил ее грудь, пальцы легонько сжали сосок, нащупав его через белую форменную блузку и белье, и у Карны перехватило дыхание от жаркой вспышки внизу живота. Они целовались в пыльном закутке, лаская друг друга, и Карна вдруг поняла, что это скоро прекратится. Вот сейчас раздастся стук в дверь, и они отпрянут друг от друга, словно кошки, облитые водой. Она быстро оправит блузку, на которой Эдмон расстегнул лишь одну пуговку, а он пригладит растрепавшиеся волосы. Но его галстук окажется сбит на сторону, а она сама не сможет спрятать ни румянец, ни смущенную улыбку. Они будут разговаривать под святой Присциллой, а Криста, сидя в кресле, делать вид, что все в порядке, и потом Эдмон уйдет…

Стук в дверь прозвучал как приговор, и Карна с отчаяньем притянула мужчину к себе, прильнула к губам, желая продлить этот момент хоть немного. И он поцеловал ее в ответ, снова. Она почувствовала упругое прикосновение губ, язык проник в ее рот, так уверенно и настойчиво, и пол словно качнулся под ногами, а Карна вцепилась в плечи, вдруг ставшие шире, чтобы не упасть. Мужчина легонько сжал ее грудь, безошибочно обвел пальцем выступающий бугорок, а Карна ахнула и запрокинула голову, когда он оторвался от ее рта, и поцелуи ужалили шею. Было даже немного больно, кровь зашумела у нее в ушах, в горле пересохло. Карна потянула его за волосы к себе, поцеловала снова. А его руки совсем потеряли стыд: гладили, сжимали, изучали ее тело, которое горячо отзывалось на ласки и хотело большего. Она будто потерялась в реальности: на ней теперь не было ни блузки, ни белья, и Эдмон тоже снял и рубашку, и галстук, и между ней и крепким мужским телом почти не осталось преград.

Когда его губы оторвались от ее рта и накрыли сосок, вбирая его, покусывая, дразня языком, то Карна громко застонала, изогнувшись и подставляя себя под поцелуи.

— Ох, Эдмон, ещё!

Он пробормотал что-то в ответ, а потом приподнял ее под бедра и отнес на кровать. Накрыл своим телом, поцеловал в губы, в шею, снова вернулся к груди. Его руки скользнули вверх по бедрам, задирая юбку, сжали ягодицы. Карна выгибалась на кровати, то выкрикивая его имя, то захлебываясь стонами наслаждения. Она сминала пальцами простыни, царапала ногтями твердые плечи. Это была так горячо, страстно, непристойно, совсем не так, как она себе представляла, но так хорошо… Мужчина отстранился, выпрямился на кровати, быстро расстегивая брюки.

Кровать? В мозгу Карны будто что-то щелкнуло. В библиотеке не было кровати! Откуда?.. И почему так темно? Мужчина склонился к ней, поцеловал снова: его губы были нежными, но щетина уколола кожу. Карна вцепилась пальцами ему в волосы, прямые и жесткие, как конская грива, даже без намека на средство для укладки, и потянула от себя, посмотрела в глаза. А потом взвизгнула, извернулась, оттолкнула ловца и свалилась с кровати.

— Ты!.. Ты!.. — сев, она подтянула вверх бретельки сорочки сползшей до самой талии, пошарила взглядом и увидела халат, валяющийся на полу. Быстро подползла к нему на четвереньках и, схватив, прижала к груди. Рихард встал с кровати, направился к ней.

— Не подходи! Я думала, это Эдмон!

— Карна… Не поступай так со мной.

— Ты воспользовался моим воспоминанием!

— Ты сама мне его показала, а потом обняла и стала целовать, — ответил Рихард. — Карна… пожалуйста…

— Подлый негодяй! Мерзавец!

Он склонился, обхватил ее за плечи и, подняв, прислонил к стене. Выходит, это не Эдмон целовал ее так страстно, это не его руки и губы ласкали ее грудь…

— Я не сделал ничего, что бы тебе не понравилось, — прошептал Рихард, упершись ладонями по обе стороны от ее лица.

— Мне нравилось, потому что я думала, что со мной Эдмон!

— С ним ты не стонала, — он нахально улыбнулся, и Карна толкнула его в грудь и, поднырнув под рукой, отошла в сторону.

— Я ухожу, — заявила она. — Августина еще ответит за это…

— Ты сойдешь с ума в монастыре, — сказал он. — Не с твоим темпераментом туда соваться.

— Да пошел ты, — процедила она, и ловец вдруг побледнел, рванулся из комнаты, стукнула, распахнувшись, дверь, и Карна услышала какие-то сдавленные звуки.

Она надела халат, неуверенно вышла в коридор, щелкнула выключателем. Ловец стоял на коленях перед унитазом.

— Не смотри, — пробормотал он, а потом его снова вырвало. Карна поморщилась, но сделала еще несколько шагов вперед.

Черная густая жидкость вырвалась из его горла, и Рихард часто задышал, потянул за веревку смыва.

— Не смотри! — повторил он снова.

— Тебе плохо?

— Лучше не бывает.

— Рихард, ты вытащил жруна из Фифи?

Он кивнул и снова склонился над унитазом. Тело напряглось в спазме, мышцы выступили на спине. Гладкая кожа покрылась бисеринками пота. Карна сдернула с крючка полотенце, намочила его теплой водой, протерла плечи ловца, стараясь не замечать на них свежих царапин.

— Может, позвать врача? — спросила она.

— Чтобы он вылечил меня серебряной пулей в лоб? Не надо, — отказался Рихард, все так же сидя на полу. Он часто дышал, на виске пульсировала синяя венка. — Карна, не уходи.

Она молча промокнула ему лоб полотенцем.

— Не сейчас, — взмолился он. — Я не виноват, что ты решила показать мне именно это воспоминание. Ты сама его выбрала.

— Я ничего не выбирала, — ответила она. — Мне, наверное, снился Эдмон. Или я увидела его фотографию, поэтому так вышло.

— Ты первая поцеловала меня, — сказал он. — А я, как воспитанный мужчина, не мог не ответить…

— Я смотрю, тебе уже лучше, — язвительно заметила Карна.

Будто специально, чтобы опровергнуть ее слова, ловец застонал и стал заваливаться набок. Ахнув, Карна бросилась к нему и подставила плечо.

— Давай, поднимайся, потихоньку, — бормотала она, помогая ему встать. — Не спешим, идем тихо, шаг за шагом.

Ловец медленно переставлял ноги, опираясь на нее одной рукой и придерживаясь второй за стену. Когда он повернул в ее спальню, Карна не стала возражать — помогла ему лечь в постель, укрыла одеялом. Потрогала лоб — горячий и влажный.