Ловец снов

Проезжая поворот № 10 — осталось еще два, — он снова обратился разумом к гражданской войне, к мужчинам в синем и сером, бегущим сквозь дым, вопящим и сажающим друг друга на штыки, крушащим бесчисленные красные фургоны, разбивающим приклады о черепа врагов, издавая эти пленительные звуки «бум-бум», и… бекон.

В животе опять заурчало. Во рту Джоунси собралась слюна, и он вспомнил «Дайзерт», коричневые поджаристые полоски на синей тарелке, берешь их пальцами, текстура твердая, текстура мертвой и вкусной плоти…

Не смей думать об этом.

Раздраженно взвыл клаксон, заставив мистера Грея подскочить, а Лэда заскулить. Он выехал не на ту полосу, которую Джоунси обычно считал «объездной». Пришлось остановиться, чтобы пропустить большой грузовик, идущий с куда большей скоростью, чем «субару». Грузовик забрызгал лобовое стекло грязной водой, ослепив мистера Грея, и мистер Грей подумал:

Догнать бы тебя, убить, выдавать мозги из твоей тыквы, проклятый раб-водитель, южанин подлый, бум-бум, разнести твой фургон, твой красный фур… сандвич с беконом.

В голове словно выстрел раздался. Он сопротивлялся как мог, но силы оказались неравны. Неужели это Джоунси? Наверняка не он, у него не хватит мощи.

Но он внезапно превратился в один огромный желудок, и этот желудок был пуст, ныл и пылал страстным желанием. Жаждой. Конечно, он вполне успеет остановиться, чтобы утолить ее. Если же нет, он просто свалится в кювет от голода…

САНДВИЧ С БЕКОНОМ!

И МАЙОНЕЗОМ!

Мистер Грей испустил нечленораздельный вопль, не замечая, что из уголков рта стекает слюна.

18

— Я слышу его, — неожиданно вскинулся Генри, прижимая кулаки к вискам, словно затем, чтобы успокоить боль. — О Господи, резь какая! Он зверски голоден.

— Кто? — удивился Оуэн. Они как раз пересекли границу штата Массачусетс. Перед лобовым стеклом грузовика стояла сплошная, скошенная ветром серебристая завеса дождя. — Пес? Джоунси? Да кто же?

— Он, — пояснил Генри. — Мистер Грей. И взглянув на Оуэна с внезапной безумной надеждой во взгляде, добавил: — Он жмет на тормоз. Похоже, он останавливается.

19

Босс!

Курц уже снова клевал носом, когда Перлмуттер обернулся — не без усилия — и обратился к нему. Они как раз проезжали через пункт сбора дорожной пошлины, и Фредди Джонсон постарался выбрать полосу с оплатой через автомат (боялся, что кассир унюхает вонь в кабине, увидит разбитое стекло, оружие… Или их троих).

Курц всматривался в потное, изнуренное лицо Арчи Перлмуттера с интересом. Пожалуй, даже зачарованно. Где тот сухарь-бюрократ, не расстающийся с портфелем в обычных условиях и планшеткой в полевых: форма с иголочки, волосы аккуратно зачесаны на левый пробор, прямой как линейка? Тот, который под угрозой смерти не мог заставить себя забыть обращение «сэр»? Исчез. Исчез навсегда. И хотя он страшно похудел, лицо вроде бы стало одухотвореннее. Превращается в Ма Джоуд, подумал Курц, едва не хихикнув.

— Босс, мне пить хочется. — Перли тоскливо глянул на пепси Курца и выпустил очередной омерзительно пахнущий заряд.

Ма Джоуд с трубой в аду, подумал Курц и на этот раз действительно хихикнул. Фредди выругался, но уже без прежнего отвращения, похоже, он смирился и едва не скучал из-за отсутствия новых, более острых ощущений.

— Боюсь, это моя, дружище, — покачал головой Курц. — У меня самого в глотке пересохло.

Перлмуттер хотел что-то сказать, но поморщился от очередного приступа боли. И снова пукнул, но на этот раз не так оглушительно, словно бездарный ребенок, дующий в пикколо. Глаза его хитро сощурились:

— Дайте пить, и я скажу кое-что новенькое. — Пауза. — То, что вам необходимо знать.

Курц задумался. Дождь хлестал сквозь разбитое стекло, заливая сиденье. Чертово окно просто чирей в заду, хвала Иисусу, рукав его куртки промок насквозь, но придется потерпеть. В конце концов кого винить?

— Себя, — бросил Перли, и Курц подпрыгнул. Черт возьми, до чего же неприятная вещь это чтение мыслей! Думаешь уже, что привык, ан нет, оказывается, ничего подобного. — Вы и виноваты. Так что давай-ка бутылку, босс.

— Придержи язык, гнусь! — рявкнул Фредди.

— Скажи, что знаешь, и получишь остаток. — Курц поднял бутылку и поболтал перед измученным взором Перли, не без смешливого презрения к себе.

Когда-то он командовал полками и посылал их в бой, чтобы творить геополитику, переделывать и стирать с лица земли огромные территории. Теперь вся его команда состоит из двух человек и бутылки газировки. Как же низко он пал! Вот к чему приводит гордыня, хвала Господу! Он обладал поистине сатанинской гордыней, но если это и смертный грех, то такой, от которого трудно отказаться. Гордыня — пояс, который поддерживает твои штаны даже после того, как эти штаны с тебя содрали.

— Обещаете? — Мохнатый красный язык Перли облизнул запекшиеся губы.

— Пропади я пропадом, если совру, — торжественно поклялся Курц. — Не веришь — прочти мои мысли.

Несколько мгновений Перли изучал его, и Курц почти чувствовал, как мягкие пальцы (грибок под каждым ногтем) копаются в его голове. Ужасное ощущение, но он терпел.

Наконец Перлмуттер удовлетворенно кивнул.

— Теперь я лучше слышу, — сказал он и тут же добавил заикающимся, испуганным шепотом: — Знаете, оно пожирает меня. Мои внутренности. Я это знаю.

Курц потрепал его по руке. Они как раз проезжали табличку:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МАССАЧУСЕТС.

— Я позабочусь о тебе, парнишка, я же обещал. А пока расскажи, что узнал.

— Мистер Грей останавливается. Он голоден.

Курц с силой стиснул руку Перлмуттера, пальцы, словно когти, впились в кожу.

— Где?

— Поблизости от того места, куда едет. Это магазин, — пояснил Перлмуттер и капризным детским голоском, от которого у Курца мурашки шли по коже, стал скандировать: — Лучшая еда, заходи сюда, лучшая еда, заходи сюда. — И тут же тон стал почти нормальным. — Джоунси знает, что Генри, Оуэн и Даддитс едут за ним. Поэтому и заставил мистера Грея остановиться.

Мысль о том, что Оуэн сумеет поймать Джоунси/мистера Грея, ужаснула Курца.

— Арчи, слушай меня внимательно.

— Я пить хочу, — заныл Перли. — Пить, сукин ты сын.

Курц снова поднял бутылку, и едва Перлмуттер потянулся к ней, хлопнул его по руке.

— А Генри, Оуэн и Дад-Датс знают, что Джоунси и мистер Грей остановились?

— Даддитс, старый ты дурак! — рявкнул Перли и, застонав от боли, схватился за раздувающийся живот. — Дитс, дитс, chime, Даддитс! Конечно, знают! Даддитс помог разжечь в мистере Грее голод. Он и Джоунси сделали это вместе!